Андрэ НОРТОН

ПАУТИНА КОЛДОВСКОГО МИРА

1. ПЕРЧАТКА БРОШЕНА

Ночью бушевала гроза, сердитые порывы ветра сотрясали древние стены,
тугие капли бились в ставни. Но внутри Южной Крепости завывания ветра
казались отдаленным ворчанием. И Саймону Трегарту в этих звуках чудилось
даже нечто успокаивающее.

Нет, то, что угнетало его, невозможно было объяснить - просто он
ощущал какое-то гнетущее томительное беспокойство, которое грызло его в
предрассветной мгле, и он лежал, напряженно вслушиваясь в темноту, словно
часовой на посту.

Холодный пот каплями стекал у него из-под мышек, выступая бисеринками
на щеках и массивном подбородке. В сероватой предрассветной мгле таяли
тени, ни единый звук не нарушал тишину комнаты, где стояла их кровать, и
все же...

Рука его непроизвольно потянулась вправо. Не то, что бы он сразу
понял это, но, во всяком случае, Саймон вдруг ощутил необъяснимую жажду
дружеской поддержки, помощи - против кого? Он не смог бы найти и названия
тому странному чувству, которое вдруг охватило его.

Рука коснулась теплого тела, скользнула по шелковистой коже. Он
повернул голову и в слабом свете пробуждающегося утра посмотрел на ту, что
лежала рядом с ним. Настороженный взгляд открытых глаз бесстрашно
встретился с его взором, но где-то в самой глубине зрачков Саймон уловил
легкую тень, которая была точным отражением его все возрастающего
беспокойства.

Джелит, та, которая была одной из волшебниц Эсткарпа, а теперь
ставшая всего лишь его женой, вдруг резко поднялась с подушки и села на
постели. Шелковистая прядь черных волос нежно коснулась его щеки, а потом
волосы плащом окутали ее плечи; маленькие руки Джелит стиснула под высокой
маленькой грудью. Она больше не смотрела на него, а беспокойным взглядом
обвела комнату, полог кровати, раздвинутый из-за жары, открывая ее взору
весь их огромный покой.

Эта странная комната в который раз поразила Саймона. Ведь до сих пор
еще настоящее казалось ему по временам каким-то колдовским сном, особенно,
когда он вспоминал о прошлом. В другие минуты именно это прошлое казалось
ему призрачным сном. Кто же он такой в сущности? Саймон Трегарт -
разжалованный армейский офицер, преступник, бежавший от карающей руки
закона, подобно тому, как скрывается от стаи провинившийся волк. Он,
Саймон Трегарт, тот самый, кто решился на отчаянный шаг, который только и
мог обеспечить ему надежное убежище. Джордж Петрониус открыл тогда ему
тайну "ворот" в этот злой мир - древнее каменное седалище, которое
переносило всякого смельчака, решившего усесться на него, в новый мир, в
котором он мог найти себе место по мере своих возможностей и талантов. Вот
кто такой был Саймон Трегарт, тот настоящий Саймон Трегарт.

А здесь лежал совсем другой - в Южной Башне Эсткарпа лежал сейчас
другой Саймон Трегарт, хранитель Южных Границ, присягнувший на верность
Властительницам. И он взял себе в супруги одну из самых могущественных
волшебниц, тех, которых так боялись все вокруг в этой древней земле
Эсткарпа, история которой уходит в глубь времен. И в этот самый миг
прошлое казалось Саймону навсегда сметенным настоящим - ибо, пересекая
таинственную границу миров, он и не предполагал, что его союз с этим миром
окажется вскоре столь тесным.

И тут же его кинжалом пронзила мысль о том, что же он все-таки делает
здесь сейчас. Он сел в постели так же внезапно, как и Джелит, плечи их
соприкоснулись, в руке его был стиснут самострел. Но даже в тот миг, когда
Саймон выхватил его из-под подушки, он уже знал, что ведет себя глупо.
Ведь то, что его встревожило - вовсе не призыв к битве, а какое-то совсем
иное беспокойство, и потому еще более устрашающее.

- Саймон... - неуверенно произнесла Джелит дрожащим голосом,
звучавшим гораздо выше, чем обычно.

- Я знаю, - он уже соскользнул с широкого ложа, ноги его нащупали
первую ступень лестницы, ведущей к возвышению, на котором оно стояло, а
руки тянулись к одежде, оставленной вчера на стуле.

Где-то рядом, может быть, в самой Южной Башне, а возможно, поблизости
от нее, происходит что-то такое, в чем таилась опасность! Он лихорадочно
перебирал в памяти все возможные нападения. Нападение со стороны моря - из
Карстена? Но он был уверен, что войска Герцога не могли бы незамеченными
пробраться через горы, ведь там неусыпно несли стражу фальконеры и его
собственные отряды пограничников. А может быть, это атакуют войска
Ализона?.. Ведь уже несколько месяцев в той стороне идет глухая война. Или
же...

Саймон лихорадочно зашнуровал пояс и натянул сапоги, он чувствовал,
что, буквально, холодеет при мысли, что есть ведь и третья возможность - и
самая худшая: а что если Колдер не сокрушен, и что зло, которое так же
было чуждо этому миру, как и он сам, снова зашевелилось и приблизилось к
ним.

С тех пор, как последние атаки безжалостного врага были отражены, и
пала твердыня Колдера на острове Горм, а инспирированное ими восстание в
Карстене подавлено, Колдер исчез. Все было тихо в мрачных краях Айля, хотя
их армии не могли бы преодолеть полосы укреплений, воздвигнутых там на
морской и сухопутной границах. Но Саймон не верил, что это поражение
означает полный разгром Колдера. Он считал, что покончить с Колдером можно
только после того, как будет сметено с лица земли само гнездо врага вместе
со всеми его чудовищными обитателями. Однако, до тех пор, пока на юге им
по-прежнему грозит Карстен, а с севера - Ализон, вряд ли они смогут
что-либо предпринять в этом смысле.

Он прислушался, не гудит ли на сторожевой башне набат - ведь не могли
же стражи Южной Башни оказаться застигнутыми врасплох, они всегда были
начеку. Но все было тихо.

- Саймон! - Голос ее прозвучал так твердо и повелительно, что он
снова схватился за ружье.

Лицо Джелит казалось в сумраке спальни белым пятном, но все же он
видел крепко сжатые губы и огонек, зажегшийся в глазах. Она набросила на
себя широкое красное одеяние, небрежно прихватив на груди его складки
обеими руками, так что подол волочился по полу, когда она нетвердыми
шагами, словно во сне, подошла к ложу. Но она уже совсем проснулась, она
пришла в себя, и двигал ею вовсе не страх.

- Саймон! Я снова единое целое! - эти слова поразили его в самое
сердце куда сильнее, чем сигнал опасности, прозвучавший в его мозгу.
Значит, это так много все же значило для нее? То, что она как бы утратила
часть своего "я" после того, что было между ними? Но тут же он постарался
найти ей оправдание. Ведь волшебство так много значило в ее жизни! Как и
все ее сестры по духу, она находила в нем высшую радость, она гордилась
им. И все же Джелит с такой готовностью отказалась от того, что составляло
саму ее жизнь, когда пришла к нему, ни на минуту не сомневаясь, что в
соединении их тел утратит все то, что было ей так дорого!

Саймон протянул к ней руку, и их пальцы сплелись. Неожиданная
радость, казалось, согревала Джелит изнутри, и этот дар передался Саймону.
Он почувствовал ответное горячее пожатие ее тонких пальцев.

- Откуда же... - начал было он, но она перебила его:

- Это все еще со мной, по-прежнему со мной! О, Саймон! Я не только
женщина, я еще и волшебница!

Она отпустила одеяние, которое все еще придерживала одной рукой, и
поднесла руку к груди, ища то, чего у нее не было больше - волшебный
драгоценный камень, который она отдала, с которым рассталась навсегда
накануне свадьбы.

И сразу же лицо ее снова чуть потускнело - ведь только через этот
камень могла она пользоваться той энергией, которая - она ощущала это так
ясно - по-прежнему в ней кипела. Но тут же она опустила руку и замерла,
высоко подняв голову и словно прислушиваясь к чему-то.

- Тревоги не было, - сказал Саймон, наклоняясь, чтобы подобрать с
пола упавшее платье и закутать жену.

Джелит кивнула:

- Я не думаю, что это было нападение. Но произошло что-то нехорошее,
стряслась какая-то беда.

- Да, но только где и что именно?

Она все еще стояла, словно прислушиваясь, но на этот раз Саймон ясно
видел, что она не слушает, а воспринимает какие-то волны, направленные
прямо на ее мозг. И он тоже ощутил какое-то смутное беспокойство, которое
быстро переходило в побуждение к немедленному действию.

- Лойз! - прошептала Джелит. Она круто повернулась и бросилась к
своему сундуку. Она стала одеваться так же поспешно, как это раньше делал
Саймон, но только не в обычный домашний наряд, а в костюм из мягкой кожи,
который надевался под кольчугу, когда отправлялись верхом на вооруженную
вылазку.

Лойз? Саймон не был в этом так уж уверен и не стал задавать вопросов.
Их было четверо бойцов за освобождение Эсткарпа и за собственное
освобождение от того зла, которое Колдеру удалось так глубоко посадить в
этом мире, некогда бывшим столь справедливым. Саймон Трегарт - пришелец из
другого мира, Джелит - волшебница Эсткарпа, Корис, бежавший из Горма после
того, как остров погрузился во тьму, - капитан Гвардии, а позднее -
сенешаль и маршал Эсткарпа; и Лойз - наследная принцесса Верлейна,
твердыня разбойных властителей Побережья. Лойз бежала из Верлейна из-под
самого венца с Ивьяном из Карстена, с ней вместе бежала и Джелит. Они
укрылись в безопасном убежище, а потом долгое время тайно боролись в Карсе