Андрэ НОРТОН

ПРОКЛЯТИЕ ЗАРСТОРА

Слабый солнечный свет касался верхнего края безымянной западной
долины, куда забрела Бриксия. Достаточно далеко от разоренных земель на
востоке, чтобы ощутить сомнительную безопасность - если быть очень
осторожной. Присев на корточки, девушка хмуро взглянула на далекие облака
на востоке - предвестник плохой погоды. Она проводила лезвием своего ножа
по оселку, с беспокойством разглядывая тонкую стальную полоску. Ее уже так
много раз затачивали, и хотя нож скован из хорошей стали, но скован очень
давно - в прошлом, которое девушка даже не пыталась припомнить. Она знала,
что ей нужно быть очень осторожной, или эта тонкая металлическая полоска
лопнет, и она останется без оружия, без инструмента - без всего.

Руки у нее загорелые и покрытые шрамами. Ногти на пальцах обломаны,
под ними полоска грязи, и она даже песком не может оттереть ее. Очень
трудно даже вспомнить теперь, что когда-то она держала веретено или челнок
ткацкого станка, иголкой вышивала разноцветные картины на кусках плотной
ткани, которую должны были повесить на стенах крепости. Так жила другая
девушка, нежная и защищенная, жила в Высоком Холлеке, прежде чем пришли
захватчики. Эта девушка умерла когда-то, в том длинном коридоре времени,
который уходит назад и конец которого вспоминается с трудом.

Во время бегства из осажденной врагами крепости, которая всегда была
ее домом, Бриксия стала крепкой и выносливой, как металл, который теперь
держит в руке. Она узнала, что время - это только один день от рассвета до
того, как удастся найти убежище в надвигающихся сумерках. Никаких пиров,
никаких отличий одного месяца от другого - только времена жары и времена
холода, когда промерзают даже кости; в такие периоды она кашляла и
боялась, что больше никогда не согреется.

Никакой лишней плоти на ее теле нет, она тонка и крепка, как тетива
лука. И - по-своему - почти так же смертельно опасна. То, что когда-то она
надевала тонкие ткани, носила ожерелье из янтаря и золотые кольца на
пальцах, казалось теперь сном, тревожным сном.

Она передвигалась в страхе, пока он не стал близким другом, и если бы
он вдруг исчез, она почувствовала бы себя обнаженной и потерянной. Бывали
времена, когда, где-нибудь в пещере или под деревом, она готова была
закрыть глаза, сдаться, отказаться от своей упрямой воли выжить, принять
смерть, которая идет по ее следу, как охотник за раненым оленем.

Но в ней сохранялась упрямая решимость, наследие ее рода. Разве не
течет в ее жилах кровь Торгуса? Во всех долинах Высокого Холлека известна
Песнь о Торгусе и о его победе над силами Камня Ллана. Род Торгуса, может
быть, не был богат землями и драгоценностями, но его дух и сила всегда
оставались высокими.

Девушка убрала рукой прядь выгоревших на солнце волос, неровно
подрезанных на шее. Не для бродяги по незаселенным местам заплетенные
золотом косы жительницы будуара. Продолжая точить нож, она негромко
напевала Вызов Ллана, так негромко, что даже собственными ушами не слышала
эти звуки. Но слышать некому - она тщательно обыскала все это место вскоре
после рассвета. Разве посчитать слушателем птицу с черным хохолком,
которая угрожающе крикнула с вершины ближайшего изогнутого ветром дерева.

- Так, так... - Она проверила остроту лезвия на прядке волос, упавшей
на глаза. Заточенная сталь легко перерезала прядку, в пальцах осталось
несколько волосков. Девушка выпустила их, и ветер подхватил и унес. И тут
Бриксия снова ощутила страх. Местность ей совершенно неизвестна, лучше
было закопать эту часть себя. Есть старые предания - силы, о которых мало
что известно, могут использовать волосы, ногти, слюну для злого
волшебства.

Впрочем, подумала она, тут некого бояться. Здесь, рядом с Пустыней,
сохранились следы тех, кто когда-то владел этой страной, - Древних. Они
оставили каменные монолиты, странные места, которые приманивают к себе или
отпугивают.

Но все это лишь следы давно исчезнувшей силы сил. Те, кто владел этой
силой, давно исчезли. Черная птица, словно отрицая это, снова громко
крикнула.

- Эй, ты, черная! - Девушка перестала напевать и взглянула на птицу.
- Не будь так смела. Хочешь сразиться с Утой? - И она испустила негромкий,
но резкий свист.

Птица закричала, словно знала, кого призывает девушка. Потом снялась
с ветки и полетела низко над землей.

Из зеленой травы (больше нет овец, чтобы ощипывать ее) поднялась
пушистая голова. Отведя губы, кошка зашипела, глаза ее раздраженно следили
за улетающей птицей, которая, последний раз хрипло крикнув, тут же
исчезла.

С достоинством своего племени кошка неторопливо направилась к
Бриксии. Девушка приветственно протянула ладонь. Они уже давно бродят и
спят вместе, и девушка была польщена, что Ута выбрала ее в спутники во
время этих бесцельных блужданий.

- Как охота? - спросила она кошку, которая села на расстоянии
вытянутой руки от нее и принялась облизываться. - Или теперь, когда отсюда
ушли люди и нечего красть, ушли и крысы? - Ута давала Бриксии единственную
возможность поговорить во время одиноких странствий.

Снова сев, Бриксия принялась рассматривать развалины внизу. Судя по
этим руинам, когда-то здесь была хорошо возделанная долина. Укрепленное
главное здание с примыкающей защитной башней - впрочем, здание теперь без
крыши и со следами пожара на рухнувших стенах - когда-то должно было
выглядеть внушительно. Она насчитала также не менее двадцати крестьянских
домов, хотя от них оставались только очертания стен, и большую груду
обломков, возможно, бывшую гостиницу. Дома стояли вдоль дороги. Бриксия
предположила, что дорога уходит к ближайшему речному порту. И все
торговцы, направлявшиеся в верхние долины, должны были проходить здесь. И
еще странные и с трудом терпимые люди, которые бродят в Пустыне,
разыскивают следы Древних, могли найти здесь хорошее место для продажи
своих находок.

Девушка не знала, как жители называли это свое поселение. И могла
только догадываться, что опустошило его. Захватчики, разорившие во время
войны Высокий Холлек, не могли забраться так далеко вглубь. Но война
порождала зло.

Когда войска Дейла ушли, чтобы отразить захватчиков, свободно
почувствовали себя двуногие волки - разбойники из Пустыни. Они грабили и
убивали. Бриксия не сомневалась, что если бы порылась в развалинах, нашла
бы следы того, как погибло селение. Оно было разграблено, даже руины,
наверно, не раз прочесывались. Она не единственная бродит в безлюдье. Но
все же она надеялась, что хоть что-нибудь полезное осталось, пусть даже
сломанная чашка.

Бриксия провела руками по бедрам, с беспокойством заметив, что ткань
брюк так износилась, что на колене просвечивает кожа. Длинное платье она
бросила во время бегства. Держа нож в руке, она потянулась к другому
своему оружию - крепкому охотничьему копью. Его наконечник недавно тоже
заострен, и она хорошо знает, как им пользоваться.

Мешок она оставит здесь, в зарослях. Задерживаться в развалинах долго
не придется. Может, она вообще зря тратит на них время. Если тут живет
что-то большее, чем крысы или луговые прыгуны, Ута предупредит ее, а
все-таки что-то можно найти. Ведь свое копье она нашла в такой же
сожженной крепости.

Хотя долина, насколько она может судить, пустынна, Бриксия двигалась
осторожно. В неведомой местности всегда можно ожидать неприятных
сюрпризов. Последние три года научили ее, что между жизнью и смертью может
быть очень короткое расстояние.

Она постаралась забыть о прошлом. Воспоминания о нем только ослабляют
дух. Жить - значит помнить только о сегодня. Она знала, что может
поздравить себя с тем, что дожила до этого дня и благополучно добралась до
этого места. И неважно, что когда-то такая же крепость была ее домом, что
на худом мускулистом теперь теле когда-то была мягкая шерсть, тщательно
выделанная и выкрашенная. Даже одежда, которая сейчас на ней, добыта в
странствиях...

Брюки, изношенные и истончившиеся, из грубого жесткого материала,
куртка из шкур прыгунов, выделанных и сшитых ее собственными руками,
рубашку она нашла в сумке мертвого жителя Дейла, попавшего в разбойничью
засаду. Дейлец прихватил с собой своих врагов. И она считала, что рубашка
- это дар ей, сделанный этим храбрым человеком. Ноги у нее босые, хотя в
мешке есть сандалии с деревянными подметками, они ждут более тяжелых
дорог. Подошвы ее загрубели, ногти на пальцах ног сломаны.

Волосы спутаны, потому что расчесывает она их только пальцами.
Когда-то они были цвета самого крепкого яблочного эля, блестящие,
заплетенные. Теперь, выгоревшие на солнце, они больше похожи на увядшую
осенью траву. Но Бриксия больше ничем не гордится в себе, только силой и
способностью выжить.

Перебегая от одного укрытия в кустах к другому, все время напряженно
ожидая сигнала тревоги, какой могут дать глаза, уши или нос, Бриксия бегло
подумала, что Уте теперь гораздо больше подходит слово "леди". Для
домашней кошки она велика. Но, возможно, она никогда не грелась у
разведенного человеком огня и с самого рождения была дикой. Тем более
странным кажется ее союз с Бриксией.

Примерно год назад Бриксия проснулась после беспокойного ночного сна
(календаря у нее не было, поэтому точного времени она не могла назвать) и
увидела, что у ее костра сидит Ута; глаза кошки светятся, как большие