одиночестве, наедине со своими бедами.
Флойда Мильтона.
после приглушенных отзвуков глобальной войны это все было изумительно
вдвойне. И в то же время - для Директора - все казалось странным и
одновременно невероятным.
побеги, раскрывали бутоны, увядали, выбрасывали узкие ленты длиной в
пятьдесят ярдов, раскачиваемые ветерком и рассыпающие благоухающие семена.
Стена растений образовывала круг, и этот круг был комнатой.
количества рыб и небольших серых созданий с черными змееподобными
язычками. Они плавали в башнях из воды, которая омачивала вам палец, если
вы прикасались к ней. Трансматериальные поля в две молекулы толщиной
заставляли их стоять неподвижно, взметаясь в янтарного цвета воздух.
порхали над головами, и если мотылек касался звезды, то та начинала
звенеть как колокольчик.
на рассвете росы.
виде трехслойных кристаллов, которые, коснувшись пола, сразу же исчезали.
дворец Амады Малфрейи, а дворец находился на Солите, и сама Амада была
тоже здесь, она только что вернулась из своего путешествия на Землю, где
обзавелась цветами и тиграми. Сейчас она давала прием, на котором собирала
всех своих старых друзей, чтобы представить им своего второго мужа.
супружеские пары, яркие расцветки свободных мужских мантий удачно
контрастировали с оттененной черными одеждами полуобнаженностью женских
тел. Многие женщины и некоторые мужчины прибыли в сопровождении животных -
гепардов, попугаев аба, великолепных ящериц особого рода, достигающих трех
футов высоты, когда они вышагивали на задних лапах. Веселой толпой они
заполнили изумительные помещения.
разносили бокалы по всему веселящемуся дворцу. Каждый из присутствующих,
казалось, был пьян, но никто не казался перепившим. И еще одна деталь
делала этот прием непохожим на другие званые вечера на Земле - здесь
говорили все, и в то же время никто не пытался перекричать другого.
сих пор он никогда не наблюдал ни у кого фантазий даже на половину богатых
как эта. На основании всех этих тщательно проработанных деталей он мог
сказать, что это скорее воспоминания, чем воплощение желаний, вызванное в
жалком ущербном умишке большинства узников Мечтария-Пять. Флойд Мильтон
должен был в самом деле прогуливаться по этому невероятному зданию, чтобы
представить все подробности.
аргоновым светом, который освещал всеми цветами радуги лица собравшихся,
бродил по невидимым тропинкам над бурлящим потоком, вкушал фантастические
блюда и беседовал с гостями, слегка запинаясь в своем твердом недостаточно
солитском произношении.
дворец, ибо именно он и был вторым мужем Амады, и этот прием был устроен в
его честь, и именно ради знакомства с ним прибывали сюда гости. Настала
величайшая ночь в его жизни, и все же он не был счастлив.
если бы не редкие волосы, плотно уложенные вокруг головы. И сейчас она
напустила на себя страдальческий вид, как становится страдающей любая
женщина, когда ее муж неловко ведет себя в щекотливом положении.
называй меня "зверенышем". Зверушка - это твой голубой тигр.
загривку. - Разве Сабани не прекрасный зверек?
небольшую разницу?
выражение усилилось. "Это сделало ее еще более женственной" - отметил про
себя Мильтон.
жизнь ведь слишком коротка, чтобы тратить ее на выяснение очевидных вещей.
буркнул Мильтон. - Что надо вашему народу? Вы прибыли на Землю, вы
получили там все, что хотели: траву, деревья, рыб, птиц...
народ настолько пропитался любовью ко всему земному. И если тебе
вздумается раздобыть еще что-нибудь - твой корабль тут же доставит это. А
это заставляет меня воспринимать себя ничем не лучшим какого-нибудь
экзотического растения или пуделя.
произнес: - Прости меня, милая! Ты же знаешь, я болезненно чувствителен,
все никак не могу избавиться от мыслей о войне на Земле. И... и от
прочих...
вселенной находится ваш мир. Почему ты не указала мне даже направление, в
котором он находится на ночном небе Земли. Я знаю, что для ваших пристанищ
расстояния несущественны, но я просто хотел бы знать. Для тебя это может
быть мелочью, но это одна из тех вещей, что беспокоят меня.
палец, и потом осторожно ответила:
достичь нашего мира, тогда какое же значение имеет, где мы находимся?
это же только начало...
могущественной и в то же время слишком прекрасной, в этом-то и заключалась
основная трудность. Они могли внешне выглядеть как земляне, но думали и
поступали всегда по-своему, они были... чужими. Это, в основном, и было
предметом беспокойства Мильтона. Застарелый пуританизм заставлял его
интересоваться тем, не совершил ли он некий безымянный грех, женившись на
женщине с другой планеты.
несхожесть, нет конечно, до раздоров дело не доходило, но определенные
различия все же выявились. Они любили друг друга, да, это было так. Но
Мильтон, подвергая проверке свою любовь, пытался выяснить, не руководило
ли им осознание того, что лишь женившись на Амаде, он сможет попасть на
сказочную Солиту. Лишь тот, кто женится на обитательнице этой планеты с
матриархальной системой правления, мог посетить ее, иначе она оказывалась
недостижимее самых дальних небес, практически - вне досягаемости.
скуку, которая уже приобрела заметные очертания на его лице - Солита -
богатый мир. И все же почему-то вам так нравятся разные земные безделушки.
Вы импортируете их, и при этом ничего не даете взамен земле - даже
собственного местонахождения.
почему-то не замечаете, - ответила она.
озноб, несмотря на тепло в помещении.
низость сказанного им. Он говорил не думая, мозг его заплутал во множестве
самых разнообразных вещей.
она. - А теперь иди, пожалуйста, поулыбайся ради меня собравшимся.
самый дальний край мозга. Комплекс вины одолевал его: там, дома, в его
родной стране, приходилось воевать, здесь же все было создано для
наслаждения. Да, сама Солита по себе безмерно приятна. Мильтону нравилась
ее атмосфера гедонизма, в которой, тем не менее, все-таки ощущался вяжущий
привкус. Ему нравились местные женщины за их красоту и изысканную
деликатность, которой маскировалась их решительность с какой они правили
миром. Мужчины Солиты произвели на него менее сильное впечатление: он
никак не мог простить им, что они здесь - слабый пол - старые привычные
взгляды умирают с трудом.
удалось устоять на месте, подхватила его и понесла в странствования по
дворцу. Все прибывали в изумленной растерянности: некоторые комнаты,
казалось, находились внутри здания, а некоторые - снаружи; сочетание плоти
и меха возбуждало, калейдоскоп красок опьянял. Тут Мильтон обнаружил, что
его давно уже осаждают вопросами о Земле. Он отвечал на них не
задумываясь, все меньше и меньше обращая на это внимания, теперь процессия
начала превращаться для него в этакое подобие причудливого танца.
Несомненно, веселье проникло и в него, согревая душу и ускоряя биение
сердца.
Шидловский Дмитрий
Березин Федор
Пехов Алексей
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Никитин Юрий