их для вас лишь для того, чтобы попонятнее объяснить вам основную идею.
Окончательные детали, разумеется, мы уточним по-позже.
доброжелательно ответил он. - В конце концов, он был всего лишь бездельник
с камерой.
афротонизатора, мини-газеты, билеты программы, презервативы, упаковки
лекарств, рекламные листки и цветы валялись в канавах. Гуляки плелись
домой спать.
места. Толстяк в расстегнутой одежде вывалился из зала ощущений и побрел в
сторону ближайшей движущейся дороги, его мотало как лист на ветру.
ресторанчиках гасло освещение, вызывая в сетчатке перевернутое изображение
раскиданных стульев. Потускнели даже изящные купола Виолончели. Последняя
шлюха устало потащились домой, крепко сжав в руках сумочку.
Безжалостный глаз камеры опустился ниже, выхватывая ряды дверей, последних
наблюдателей за происходящим - тех, кто стоял в них, неподвижных,
безучастных, даже тогда, когда вечер достигал своего апогея. Они ждали в
дверных проемах, наблюдая за толпой, точно за стадом кроликов.
Поблескивающие в тени, их лица выражали ужасающее, непередаваемое
напряжение. Двигались только лишь их глаза.
Они были его открытием. Он верил, что если кто-то сможет привести его к
сердцу города, то только эти люди, эти подземные обитатели, торчащие в
дверях. Они проводили там ночь за ночью. Стайкр называл их "бессильными
призраками празднества".
следила за двумя людьми, идущими вдоль набережной канала. За Арсом
Стайкром и его юным ассистентом, Рапсодией 182, они шли в направлении
укромных уголков Тигра.
приглядываясь к вывеске: "А. УИЛЛИГГС. КОСТЮМЫ И НАРЯДЫ".
послышался голос Арса, когда снова заработал звук. - Мы обязательно должны
услышать, что представляет собой этот город, от кого-нибудь такого, кто
воспринимает его атмосферу более обостренно. С помощью этого парня мы
сможем проникнуть в самое его сердце. Но удовольствия это не доставит.
специальностью древнего портного, теперь же висели, грузные и жесткие,
вдоль стен - похороны во мраке. Костюмер Уиллиггс, оказался
человеком-тритоном, черты его характера только что ничем не отличались от
ночных зевак с Площади, теперь изменились в соответствии с его логовом.
отрицал даже свое присутствие на Нокспортской площади. Когда Арс начал
настаивать на своем, он погрузился в молчание, поглаживая своими
крохотными пальчиками по прилавку.
просто любопытный, просто хочу знать, чего ради вы торчите целыми ночами в
дверях.
закатив глаза. - Я ничего не сделал.
вроде вас - стоите там, если ничего не делаете? О чем вы тогда думаете?
Что вы видите тогда? Что чувствуете?
Я занят, разве вы не видите, что я занят?
Уиллиггс.
добавил юный Рапсодия, бросив знающий взгляд.
стал выглядеть таким ужасным, его крупное тельце, казалось, потеряло
остатки крови.
оставьте меня в покое. Я же не оскорблял вас, верно? Покупатель может
войти, я не могу не ответить на ваш вопрос. Пожалуйста, уйдите.
стоявшего спиной к прилавку. Если сравнить досье на обоих, то второй
просто не может быть, лицо у Стайкра было более отчаянным.
сюда, на городскую помойку неделя за неделей, и на самом ее дне я откопал
такую тварь как ты. Ты расскажешь, что вы испытываете здесь, на дне, или,
будь я проклят, я сверну тебе шею.
неожиданной, какой-то мышиной яростью. - Нечего мне вам говорить. Не могу,
у меня и слов-то таких нет. Вам сперва надо стать мной или таким как я,
только тогда вам удастся понять.
валяться в пыли по ту сторону прилавка.
Стайкр, хмуря брови, облизнув костяшки пальцев, когда они вышли из
магазина.
глубоко погрузился в собственные заботы.
ненависти мы даже более чем готовы. Но я непременно должен разузнать все
это точно...
затмевая все остальное. Один зрачок его невольно моргнул, затем сам Арс
исчез из поля зрения.
они испытывали удовольствие от схватки.
Ее бы переснять, конечно, с приличными актерами, добавить несколько
выбитых зубов. Может быть под конец стоит швырнуть этого малыша в канал.
разбудил их так, что что-либо еще показывать необходимости не было. Он
медленно спустился по тем нескольким ступенькам, что отделяли его от залы.
когда его правая нога коснулась последней ступеньки. - Он не смог довести
ее до конца. После того, как он ударил этого малыша-портного, он все
побросал и исчез в публичных домах Нсоюза. Он не остался даже закончить
эту ленту, так что группе два пришлось свернуть все это. Арс оказался
ненадежным человеком.
услышать? - послышалось восклицание Рапсодии Дубль Семь.
исчезновения, - ответил он, нацеливаясь своими словами на большую
Виолончель, - а потом был забыт. Но случилось так, что несколько дней
назад я натолкнулся на Стайкра, и это навело меня на мысль поработать со
старой лентой группы два.
Виолончели и тем самым облегчить шефу возможность выразить удовлетворение
его проницательностью, если только он окажется к этому расположен.
своем Дубль Семь. - Тогда теперь он должен быть совсем стариком. И чем же
он занимается, ради Святого То?
испытывал желания, чтобы меня увидели, разговаривающего с ним, и поэтому
ушел при первой же возможности.
говорите мне, что вы не уловили аромата ленты, того самого, что заставляет
народ вскакивать на ноги и толпиться в проходах.
раз затянулся афротонизатором, потом осторожно отстранил его от губ.
приподнятое настроение. - Юные любовнички! В них вся идея! Великая идея!
высказал свое мнение Ураган 304. - Мы могли бы назвать ее "Наш прекрасный
город" - если такой заголовок легально не конфискован.
собирался вырваться из просмотрового зала, когда рука прикоснулась к его
плечу, и Рапсодия Дубль Семь приостановил его.
- спросил он.
меня было назначено свидание. Потом я ловил свободный гелиопузырь, и
оказалось, что я иду по Босфорской площади. Эта старая развалина, торчащая
в дверях, узнала меня и окликнула.
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Распопов Дмитрий
Володихин Дмитрий
Доставалов Александр
Флинт Эрик