Чтение 6–й страницы книги ~Обряд перехода~

не толпились посторонние, - объяснила я. - У нас совсем не остается
времени для своей жизни. Можете мне поверить, там, в Альфинг-Куоде, не
было ничего подобного.

Мистер Мбеле открыто улыбнулся.

- В этом надо винить не Гео-Куод, - сказал он. - Так случается
всегда, когда кто-то становится Председателем Совета. Вот увидишь, через
несколько дней новизна сгладится, и все войдет в колею.

Мы поговорили еще несколько минут, и миссис Мбеле принесла нам
поесть. Эта приятная крупная женщина с широким лицом и светло-каштановыми
волосами выглядела немного моложе своего мужа.

Во время еды мы договорились, что будем встречаться в полдень по
понедельникам и четвергам и в пятницу вечером, а если появится важная
причина, то расписание можно будет изменить.

Мистер Мбеле закончил первую встречу словами:

- Я хочу, чтобы вам с самого начала стало ясно: ваша цель - учиться,
моя - помогать вам или заставлять вас, хотя я сомневаюсь, надо ли любого
из вас заставлять. Меня очень мало волнуют записи в ваших табелях, и я не
люблю заниматься диаграммами и прочими ненужными вещами, уводящими от
основной цели. Если вы захотите чему-нибудь научиться и у вас окажется
необходимая подготовка, чтобы с этим справиться, я готов вам помочь,
независимо от того, входит ли это формально в программу вашего обучения.
Если у вас не будет необходимых основ, я помогу вам их приобрести. Но в
ответ я хочу, чтобы вы сделали кое-что и для меня. Прошло уже много лет с
тех пор, как я в последний раз был учителем. И я надеюсь, вы подскажете
мне, если я забуду соблюсти какой-нибудь ритуал, который мистер Куинс
считает существенным. Ну как, это справедливо?

Вопреки своей семейной лояльности я обнаружила, что мистер Мбеле мне
нравится, и очень была довольна, что меня прикрепили к нему ученицей.
Правда, я не могла признаться в этом публично.

Когда мы снова оказались в коридорах и шли обратно домой, Джимми
вдруг сказал:

- Постой-ка...

Мы остановились, и он повернулся лицом ко мне.

- Я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь, - произнес Джимми. -
Обещай никому не рассказывать про моего деда и про то, что я хочу стать
ординологом.

- Это уже две вещи, - съехидничала я.

- Не шути! - умоляюще сказал он. - Ребята устроят мне жуткую жизнь,
если узнают, что я хочу заниматься таким странным делом.

- Ничего, я ведь тоже хочу стать синтезатором, - утешила я его. -
Ладно, я никому не скажу о тебе, если ты никому не скажешь обо мне.

Мы приняли это как торжественное обещание, и с тех пор все, что
когда-либо говорилось в квартире мистера Мбеле, оставалось между нами и
никогда не выносилось на публику. Это был, если угодно, оазис в пустыне
детского и взрослого невежества, где мы могли спокойно высказывать любые
свои мысли, не опасаясь увидеть их опороченными, осмеянными и
растоптанными, даже если они того заслуживали. Такие места очень ценны.

- Знаешь, - говорил Джимми, - я рад, что меня перевели. Мне очень
нравится учиться у мистера Мбеле.

- Да, - осторожно кивала я, - надо признаться, он совсем не такой,
как другие.

Так мы отвечали, если кто-то спрашивал нас о нашем учителе.

Папу я увидела лишь после того, как он закрыл свой кабинет. То есть
он закрыл гостиную для новых визитеров в пять часов, но только в
одиннадцать ушел последний из них.

- Пап! - взволнованно сказала я. - Ты знаешь, мой новый учитель
мистер Джозеф Мбеле!

- М-м-м, да, знаю... - ответил Папа рассеянно, словно это было
обычное житейское дело. Он поднялся и принялся складывать бумаги на столе.

- Знаешь?! - удивленно переспросила я, усаживаясь на стул рядом.

- Да. Он согласился взять тебя, оказывая мне личную услугу. Я
попросил его об этом.

- А я-то думала, что вы с ним враги, - протянула я изумленно. Как я
уже говорила, иногда я совсем не понимаю своего отца. Моя душа не
милосердна - если я против кого-то, я действительно против него. А Папа,
конфликтуя с мистером Мбеле, просит его стать моим учителем...

- У нас с ним есть разногласия по некоторым пунктам, - сказал Папа. -
Я лично считаю, что его позиция в отношении колоний в корне неверна. Но
только то, что человек не соглашается со мной, не делает его злодеем или
дураком, и я искренне сомневаюсь, что его знания как-то тебе повредят. Мне
они не повредили, когда я изучал у него социальную философию шестьдесят
лет назад.

- Социальную философию? - переспросила я.

- Да, - подтвердил Папа. - Я бы не допустил, чтобы ты занималась у
человека, который ничему не может тебя научить. И я думаю, ты вполне
выдержишь гомеопатическую дозу социальной философии.

- О... - только и произнесла я.

И еще одна вещь говорила в пользу мистера Мбеле: он не устраивал
поднимания бровей при виде моего синяка. И его жена тоже, если на то
пошло. Я это оценила.

И все же я жалела, что Папа не предупредил меня заранее. Хотя мистер
Мбеле мне понравился, это не уберегло меня от нескольких недобрых мыслей в
начале нашего знакомства.

Однажды, спустя две недели после нашего переезда, собираясь сообщить
Папе, что обед уже приготовлен, я зашла в его кабинет. Папа разговаривал
по видику с мистером Персоном, еще одним членом Совета.

- Я знаю, знаю, - сказало со вздохом изображение мистера Персона. -
Но мне не по душе делать из кого-либо показательный случай. Если она так
сильно хотела еще одного ребенка, почему она не стала воспитательницей в
интернате?..

- Несколько поздновато убеждать ее, когда ребенок вот-вот родится, -
сухо ответил Папа.

- Согласен. И все же мы могли бы убрать ребенка, а ей сделать
предупреждение. Впрочем, обсудим это завтра, - сказал мистер Персон и
отключился.

- Обед готов, - сказала я. - О чем этот разговор?

- А, - ответил Папа. - Это об одной женщине по фамилии Макриди. У нее
было четверо детей, и ни один из них не сумел пройти Испытание. Она хотела
родить еще одного, но Корабельный Евгеник запретил. Но она все равно
сделала по-своему.

От его слов у меня во рту возник неприятный привкус.

- Она, наверное, сошла с ума, - пораженно сказала я. - Только
сумасшедшая может сделать такое. Почему вы ее не проверите? Что вы вообще
собираетесь с ней делать?

- Не знаю, как проголосует Совет, - ответил Папа, - но мне кажется,
ей позволят выбрать планету-колонию и высадят туда.

Есть два вопроса, в которых мы не имеем права идти ни на какие
компромиссы - перенаселение и Испытание. Стоит чуть уступить, и Корабль
погибнет. Представьте, что произойдет, если позволить людям заводить детей
каждый раз, когда им это придет в голову. Есть предел количеству пищи,
которую мы в состоянии вырастить на ограниченном пространстве, есть предел
и количеству мест, где могут жить люди. Вы скажете, что сейчас до этих
пределов довольно далеко. Да, но резервов не хватит даже на пятьдесят лет
неконтролируемого прироста населения. У этой женщины, Макриди, уже было
четверо детей, но ни один из них не оказался достаточно сильным, чтобы
выжить. Четырех шансов - достаточно.

То, что Папа предлагал сделать с этой женщиной, казалось мне чересчур
мягким, даже великодушным. Так я ему и сказала.

- Это не великодушие, - возразил он. - Просто на Корабле существуют
законы, без которых мы не выжили бы вообще. И главный закон: или играй по
правилам, или ступай куда-нибудь в другое место.

- Все равно я считаю, что ты поступаешь слишком мягко. - Мне это дело
отнюдь не казалось пустяковым.

Папа как-то внезапно переменил тему:

- Ну-ка, постой немного смирно... Как сегодня твой глаз? По-моему,
гораздо лучше... Да, определенно лучше.

Когда Папа со мной не согласен, а спорить не хочет, он ускользает,
поддразнивая.

- С моим глазом все в порядке, - сказала я и отвернулась. Так оно и
было на самом деле, между прочим, синяк почти совсем рассосался.

- Ну, прошло уже две недели, как тебе нравится Гео-Куод? - спросил
Папа за обедом. - Все так же плохо? Ничего не изменилось?

Я пожала плечами и, сделав вид, что интересуюсь только едой,
промямлила с полным ртом:

- Все в порядке.

Это было просто невозможно - признаться, что я здесь несчастлива и
никому не нужна, а и то, и другое было правдой. Мне с самого начала не
повезло в Гео-Куоде, и тут имелись две причины: одна серьезная, другая
поменьше.

Второй причиной была школа. Как я уже говорила, только тем ребятам,
которые занимаются на одном с вами уровне по всем предметам, разрешается
знать, в каком именно классе вы находитесь. На самом деле, однако, все
прекрасно осведомлены обо всех, и те, кто классом ниже или выше,
соответственно, краснеют. Почему - я уже объясняла. Я же никогда не умела
краснеть по команде, просто потому, что так принято, и как новенькой из-за
этого мне всегда доставалось сильнее. Нехорошо начинать с изоляции от
других людей.

Но главная причина была целиком на моей совести. Когда мы переезжали,
я считала, что раз я не люблю Гео-Куод, то не имеет никакого значения, что
там подумают обо мне. К тому времени, как до меня дошло, что я прочно и