Чтение 25–й страницы книги ~Нашествие Квантовых Котов~

трансплантатор в мире! Он пересадил триста восемьдесят пять сердец, не
говоря уже о печенках и яйцах. Я не знаю всего точно, поговорим в Москве,
когда пройдет первая в мире успешная пересадка геморроя... Ицек сделает
это!

Засмеялась я, улыбнулась и Джекки. За столом смеялись все, кроме
сенатора. Он едва улыбнулся, - но улыбка тотчас потухла на его губах.

- Сожалею, Лави! - сказал он. - Но боюсь, что сегодня мое чувство
юмора работает не очень хорошо! - Он положил вилку и повернулся. - Гэри?
Вы сказали, что привезли Джерри Брауна? Я имею в виду нашего...

- Да, сенатор! Его нашли в штате Мэн, но полет задерживается из-за
плохой погоды.

Сенатор состроил на лице гримасу, потирая свою спину.

- Из-за погоды, говорите? - сказал он и махнул дворецкому для смены
тарелок. - Господь знает, что сделает Браун! Я думаю, наш Джерри хотя бы
подскажет о своем коллеге-двойнике.

К разговору присоединился Харт:

- Я хочу лучше понять действия этих ребят. Может быть, нам стоит
набрать их двойников и нанести ответный удар?

На меня никто не взглянул, кроме Джекки.

- Найла! - сказала она. - Вы, конечно же, знакомы с Домом Де Сота?

И я поняла, зачем пригласили именно меня: не говоря открыто, Джекки
дала мне почетный статус его жены... или невесты. Лучше она и не могла ко
мне обратиться, ведь репутация Дома стала абсолютно туманной.

Она продолжила:

- Я считаю, вы разговаривали с Де Сота, прежде чем он уехал в Мехико.

Тактична! Конечно же, проболтался помощник Дома!

Интересно, он что-нибудь говорил о причинах?

Я заколебалась:

- Не знаю, слышали ли вы о том, что произошло в Сандии.

Лаврентий сказал:

- Полагаю, да, милая миссис Боуквист! Даже я что-то слышал!

- Вы можете говорить открыто! - подбодрил сенатор. - Даже если это и
было секретом, то не теперь!

- Хорошо, сенатор говорил что-то о собственном двойнике... Точно...
кажется, у него были те же отпечатки. Они хотели устроить очную ставку.

- Все сходится! - торжествующе сказал Гэри Харт. - Так мы и думали,
сенатор! Человек по телевидению не был настоящим Домом Де Сота!

Сенатор кивнул и сделал дворецкому знак:

- Мы будем пить кофе в моем кабинете, Альберт! - И всем нам: -
Давайте взглянем еще разок на того парня!

Мне было необходимо время, чтобы осмыслить сказанное. Мы находились в
громадном кабинете (больше моей комнаты в Чикаго), достаточно большом для
военных совещаний и секретных встреч. Здесь находилось четыре телемонитора
и огромный экран, имелся видеомагнитофон. Джек Кеннеди сидел в углу рядом
с кондиционером и дымил сигарой, наблюдая ретрансляцию лица Дома, которое
говорило его голосом невозможные для Дома слова. Я в это не верила.

Как и Джек.

- Что вы думаете по этому поводу? - спросил он у собравшихся.

Никто не ответил, и я увидела, что Харты повернулись ко мне.

Я удивилась, разве они считают меня виновной за неслыханное
перерождение Дома? Морально, в конце концов... Я задумалась на секунду.

- Вы можете прокрутить запись снова? - спросила я дрожащим голосом и
достала из сумочки очки, которые никогда не носила на публике. Я
внимательно всматривалась в любимое лицо, вслушивалась в интонации и
наблюдала за каждым жестом.

Еще сомневаясь, я ответила:

- Он выглядит более худым, может быть, это не он? Хотя, если
изображение немного искажено... иначе...

- Иначе, - сказал Харт, - мы правы, сенатор! Это их Дом Де Сота!

- Я так и думала! - шепнула Джекки, протягивая руку к моему креслу.

Я почувствовала, как она по-матерински ласкает мое плечо. Мне
хотелось поцеловать ее, я не знала, что творилось в моей груди. Ах, Дом!
По крайней мере, ты мог быть неверным жене, но ты не был предателем!..

- Я думаю, Гэри, - сказал сенатор, - самое время просмотреть сводку
новостей ЦРУ.

Он взял у помощника пачку листов, надел очки и стал читать верхнюю
страницу.

Я не слушала и чувствовала огромное облегчение. Хотя меня по-прежнему
беспокоили Ферди и Мэрилин, одна потрясающая боль притупилась. Еще
оставалось время, и я могла успеть позвонить Ферди, может быть, на этот
раз я решусь сказать ему то, чего боялась... Конечно, еще оставалась
Мэрилин...

Что я думаю! Как я могу раскрыть тайну без согласия Дома? И даже не
предупредив его.

Снова растворяясь в сомнениях, я смогла сосредоточиться на словах
Джека Кеннеди.

- ...два человека, - говорил он. - Первым был шустрый полицейский из
Альбукерка. После него ловкая агентка ФБР, которая укатила на
оккупированную телестанцию на велосипеде. Оба они беспрепятственно
общались со вражескими солдатами.

- Вшивая у них охрана! - сказал Харт.

- Тем лучше для нас! - сказал Джек. - Во всяком случае, те не
очень-то распространялись о военных делах. Но полицейскому и агентке ФБР
удалось узнать различия между нашими мирами. Полагаю, теперь мы имеем
довольно ясную картину.

Я постаралась уяснить остальное, но это давалось с трудом. Во время
учебы в Джулиарде я занималась музыкой, и там не было обширных курсов по
истории. В этом отношении мне было нелегко понять, что подразумевается под
"параллельными временами", хотя Дом и пытался мне втолковать, как теорию.
Как реальность, это воспринималось сложнее.

- Их врагами, - сказал Джек, - являются Советский Союз и Китай.

Он сделал здесь паузу и взглянул на посла. Лави молча сидел в кресле
и хмурился.

- Какой Китай? - спросила я, как и любой на моем месте. - Они имели в
виду Китайский Мандат или Хан Пекин? Сюзеренитет Гон-Конг или Маньчукуо?
Тайваньскую империю или любую из остальных двенадцати - пятнадцати частей
Китая, на которые он раскололся после Культурной революции?

- Просто Китай! - сказал Джек. - У них единое целое и является самой
крупной из наций Земли.

Мы переглянулись. В это очень трудно поверить. Сама мысль, что
Советский Союз угрожает кому-либо, казалась просто нелепой! Я попробовала
прочитать выражение лица Лави, но он был бесстрастен. Посол просто слушал,
затем протянул руку и достал из коробки сенатора сигару, хотя я знала, что
он не курит. Опустив глаза, Лаби медленно разворачивал фольгу и молчал.

Я видела, что он был озабочен больше, чем я, но по другой причине. В
результате Культурной революции между Советским Союзом и Китаем произошел
ограниченный обмен ядерными ударами. Для русских это кончилось весьма
прискорбно: пали Москва и Ленинград, страна оказалась обезглавленной.

Я попыталась вспомнить русскую историю. Вначале там были цари...
потом Ленин, которого убили или что-то в этом роде. После него страной
правил Троцкий, он провел серию войн с государствами типа Финляндии и
Эстонии (большинство которых проиграл). Затем к власти временно пришел дед
Лаврентия, он начал термоядерный проект, втянувший нас в атомное
противоборство, закончившееся, когда на Москву напали китайцы, и
неожиданно...

Но, похоже, в их времени Троцкий никогда не правил СССР, хотя у
власти был дед Лаврентия. Не было серии приграничных войн - была одна
большая, названная Второй мировой. Они вели ее с человеком по фамилии
Гитлер. Германия стремилась завоевать весь мир и почти сделала это, но
оставшиеся объединились в антигерманский союз.

Это было удивительно: Германия была единой страной! Я как-то
выступала там, она слишком мала, чтобы угрожать целому миру!

Кроме того, напротив меня сидел Лаврентий и не спеша зажигал свою
"Кубан Кларо". Конечно, он коммунист, но в русских нет ни капли
воинственности, как выразились английские большевики (со своими центрами
агрессии во всех, так называемых, содружественных федеративных
республиках). Благодарю Небеса, что Австралия и Канада откололись... Я
покачала головой: мне это уже было неинтересно.

Но для Лаврентия Джугашвили это было несчастьем! Когда Кеннеди
заканчивал с рапортом ЦРУ, он выкурил полдюйма сигары и ждал окончания
чтения.

- Согласен с вами! - сказал Лави. - Меня это сильно беспокоит, в
конечном счете, эти агрессоры направятся на мою страну.

- Я полагаю, не совсем на вашу - на Советский Союз их времени!

- Но тем не менее, - вздохнул Лави. - Это мой народ! Разве не так?

Кеннеди слегка кивнул и промолчал. Лави встал.

- С вашего позволения, любезная миссис Кеннеди, - мрачно сказал он, -
я должен посетить посольство. Я извещу вас о результатах, сенатор!
Возможно, нам что-либо удастся предпринять... хотя я не знаю, что именно.

Мы все поднялись: это выражало не столько почтение, сколько симпатию.
Когда он ушел, Кеннеди приказал принести по последнему бокалу.

- Бедный Лаврентий! - вымолвил он. - И мы тоже, вот что важно! Ведь и
я не знаю, что делать!

Несмотря на больную спину, сенатор решил отвезти меня лично. За
компанию села и Джекки. Мы ехали без всякого удовольствия: дождь падал
пеленой на скользкие, будто масленые, улицы.

Мы легко уместились на переднем сиденье сенаторского лимузина, во
время поездки почти не разговаривали, даже Джекки, которая усиленно
помогала мужу следить за дорогой: с тех пор, как оба его младших брата
погибли в автокатастрофах, она панически боялась автомобилей. Я думала о