Чтение 7–й страницы книги ~Стража! Стража!~

- Прекрасная работа. - сказал Верховный Великий Магистр. - Проявили инициативу.

- Благодарю вас, Верховный Великий Магистр. - сияя от радости, сказал Брат Сторожевая Башня.

- ... костяшки постирал до сырого мяса, все красные и потрескавшиеся. Так никогда и не вернутся мои три доллара назад, хоть кто-угодно об этом скажет...

- А сейчас. - сказал Верховный Великий Магистр, доставая книгу. - мы приступим к началу. Заткнитесь, Брат Долбило.

Каждый город в мультивселенной имеет уголок, который чем-то напоминает анк-морпоркские Тени. Обычно это старейшая часть города, ее улицы добросовестно следуют первоначальным тропам средневековых коров, бредущих к реке, и носят названия Разгром, Лежбище, Хихикающий переулок...

В любом случае большая часть Анк-Морпорка имеет в этом определенное сходство. Но у Теней его гораздо больше, некая черная дыра в кирпичной кладке беззакония. Точнее выражаясь: даже преступники боялись ходить по ее улицам. Нога Стражи никогда сюда не вступала.

Но сейчас они поневоле вступили сюда. Не очень надеясь. Это была ночь испытаний, и им здорово пригодились свои нервы. Сейчас им здорово пригодилось то, что они все четверо верили, что остальные трое стражников будут надежно их защищать.

Капитан Бодряк вернул бутылку сержанту.

- Позор, позор. - он немного подумал. - тебе. - сказал он. - Напиться на глазах у старшего офицера.

Сержант попытался ответить, но смог только издать серию нечленораздельных звуков.

- Поставь себя во главе. - сказал капитан Бодряк, отскакивая от стены. Он уперся взглядов кирпичную кладку. Эта стена нападает на меня. - провозгласил он. - Ха! Дума ешь, что ты прочная, а! Да, я - офицер, думаючтотызнаешь, Закона, и мы не дадим никаких, никаких...

Он медленно моргнул, раз или два.

- Что такое мы не должны давать, сержант? - сказал он.

- Шансов, капитан? - сказал Двоеточие.

- Нет, нет, нет. Совсем другой чепухи. Не обращай внимания. В любом случае мы не дадим ни, ни, ни крошки этого никому. - Неясные видения промаршировали у него в голове, комнаты, полной преступников, людей, которые издевались над ним, людей, чье существование насмехалось и оскорбляло его многие годы, лежавшего и стонущего. Он не заметил, как это случилось, но какая-то почти забытая часть его самого, гораздо более молодого Бодряка в блестящем нагруднике и с большими надеждами, Бодряка, который давным-давно утонул в алкоголе, оказалась непоседливой.

- Сказать вам кое-что, сержант? - сказал он.

- Сэр? Они вчетвером мягко ударились о противоположную стену и начали новый тур крабоподобного вальса в переулке.

- Этот город. Этот город. Этот город, сержант. Этот город... - Женщина, сержант. Именно так. Женщина, сержант. Древняя нарумяненная старая красотка, сержант. Ноесливывлюбитесьвнее. тогда, тогда онастукнетвасвзубы...

- ... женщина? - сказал Двоеточие.

Он наморщил лоб в тщетной попытке понять.

- Она восемь миль шириной, сэр. И протекает река. Бездна домов и мусора, сэр. - рассуждал он.

- Ах. Ах. Ах. - Бодряк потряс сгибающимся пальцем перед ним. - Никогда, никогда, никогда не говори, что это была маленькая женщина. Будь благородным. - Он встряхнул бутылку. Еще одна случайная мысль развеяла пену, колыхавшуюся у него в голове.

- В любом случае, мы им покажем. - возбужденно сказал он, в то время как они вчетвером начали свое витиеватое падение на противоположную стену. - Покажем им, д-да? Научим их не забывать, что нужно учиться не спеша, а?

- П-правильно. - сказал сержант, но без особого энтузи азма. Он все еще удивлялся особенностям сексуальной жизни своего начальства.

Но Бодряк находился в том настроении, когда поощрения не нужны.

- Ха! - прокричал он в темные переулки. - Не нравится, а? Попробуйте сами свои, свои, свои медицинские штучки. Вы можете страхать от дрожа! Он отшвырнул пустую бутылку.

- Два часа! - прокричал он. - И все в порядке-е!!!

Что оказалось изумительной новостью для всяких темных личностей, которые молча следовали тенью за их четверкой уже долгое время. Только глубокое недоумение предотвратило их от того, чтобы наделить свое внимание остротой и понятностью. Эти люди - стражники, как думалось им, у них есть шлемы и прочая амуниция, и они по-прежнему находятся в Тенях. А потому они наблюдали с восхищением, присущим стае волков, нацелившихся на стадо овец, которые не только не бредут на поляну, а только блеют и бодаются; выход был разумеется в том, чтобы стать бараниной, а между тем любознательность давала отсрочку исполнению.

Морковка поднял свою затуманенную голову.

- Где мы? - простонал он.

- На пути домой. - ответил сержант. Он поднял глаза на висевшую напротив и чуть выше их обгрызенную, всю в зарубках вывеску. - Мы сейчас идем по... идем по... идем по... прищурился он. - Тракту Возлюбленных.

- Но Тракт Возлюбленных не по пути домой. - заплетаясь, сказал Валет. - Мы не хотим идти по Тракту Возлюбленных, он пролегает в Тенях. Нас поймают, если мы пойдем по Трак ту Возлюбленных...

Наступил момент сплочения воедино, для осознания которого требовались несколько часов крепкого сна и несколько пинт черного кофе. Без слов, в полном согласии, втроем они обступили Морковку.

- Что мы собираемся делать, капитан? - спросил Двоеточие.

- Э-э. Мы можем позвать на помощь. - неуверенно сказал капитан.

- Что, здесь?

- В этом вы правы.

= Я полагаю, что нам нужно было повернуть налево с Серебряной улицы, вместо поворота направо. - дрожащим голосом сказал Валет.

- Что ж, мы сделали одну ошибку, не будем больше спешить. - сказал капитан, задумавшись над случившимся.

Они услышали шум шагов. Кто-то заходил к ним слева, доносилось чье-то хихиканье.

- Мы должны построиться в круг. - сказал капитан. Они попытались построиться.

- Эй! Что это такое? - сказал сержант Двоеточие.

- Что?

- Вот, еще раз. Как-будто петля затянулась.

Капитан Бодряк пытался не думать о капюшонах и удавках.

Как он знал, существовало много богов. Для каждого ремесла был свой бог. Был бог нищих, богиня проституток, бог воров, возможно даже бог убийц.

Он задавал себе вопрос, а был ли там, где-то среди этого обширного пантеона, бог, который благосклонно посматривал на жестоко притесняемых и совершенно невинных, осуществляющих закон офицеров, которые были близки к своей кончине.

Он с горечью подумал, что возможно такого и нет. Подобные вещи были отнюдь не в моде у богов. Отыщите какого-нибудь бога, который бы позаботился о бедном прохвосте, пытающемся честно трудиться за пригоршню долларов в месяц. Нет их. Боги перегибают палку, предпочитая этих смышленых ублюдков, чей смысл дневной работы оценивается Рубиновым Глазом Короля Ирвига в розетке, а не этого невообразимого простофилю, который просто каждую ночь грохочет по мостовой...

- Больше походит на ползущую змею. - сказал сержант, любивший добиваться правды.

И тут донесся звук...

... похожий на взрыв вулкана, или кипящего гейзера, но во всяком случае долгий, протяжный ревущий звук, похожий на ревущее пламя в кузнице Титана...

... но он был не так плох, как свет, вспыхнувший желтоголубой свет, который осветил все вокруг и намертво впечатал узор ваших кровеносных сосудов глазных яблок на обратную сторону вашего черепа.

Все это длилось сотни и сотни лет, а затем внезапно прекратилось.

Наступивший мрак был заполнен красными бликами и, как только к ушам вернулась способность слышать, тихим звяканьем.

Еще некоторое время стражники пребывали в неподвижности.

- Ну, ну. - устало сказал капитан.

После продолжительного молчания он сказал, очень отчетливо, выговаривая каждую гласную. - Сержант, возьмите людей и разберитесь с этим, ладно?

- Разобраться с чем, капитан? - сказал Двоеточие, но капитана уже озарило, что если он отошлет сержанта с людь ми, то они оставят его, капитана Бодряка, в одиночестве.

- Нет, у меня есть мысль получше. Мы все пойдем. твердо сказал он. И они все отправились в путь.

Сейчас, когда их глаза привыкли к темноте, они смогли разглядеть неясное красное зарево впереди.

Зарево исходило от стены, быстро остывавшей. Куски запекшейся кирпичной кладки отлетали по мере остывания, издавая негромкий шум и треск.

Но это не было наихудшим. Наихудшее находилось на стене.

Они посмотрели на него.

Они рассматривали его долго-долго.

До рассвета оставался час или два, и никто даже не предполагал попытаться отыскать обратный путь в темноте. Они ждали у стены. По крайней мере здесь было тепло.

Они пытались не смотреть на него.

Наконец Двоеточие с трудом потянулся и сказал. - Не падайте духом, капитан. Могло быть гораздо хуже.

Бодряк прикончил бутылку. Это не возымело ни малейшего воздействия. Существуют некоторые виды трезвости, когда просто невозможно сдвинуться с мертвой точки.

- Да. - сказал он. - Это могло быть с нами.

Верховный великий Магистр открыл глаза.

- Еще раз. - сказал он. - Мы достигли успеха.

Братия бросились с воодушевлением поздравлять друг друга. Братья Сторожевая Башня и Пальцы сплели руки и пустились восторженно отплясывать жигу в волшебном кругу.

Верховный Великий Магистр сделал глубокий вдох.

Вначале морковка, подумал он, а теперь палка. Ему понравилась палка.

- Тишина! - прикрикнул он.

- Брат Пальцы, Брат Сторожевая Башня, прекратите это постыдное проявление чувств. - завизжал он. - И вы все, замолчите!

Они стихли, как заигравшиеся дети, только заметившие учителя, который вошел в комнату. Затем они затихли еще сильнее, как дети, увидевшие выражение лица учителя.

Верховный Великий Магистр дал этому возможность запечатлеться, затем двинулся вдоль одетых в лохмотья рядов.

- Я полагаю. - сказал он. - что мы думаем, что нам удалось совершить волшебство, не так ли? Гм-м? Брат Сторожевая Башня?

Брат Сторожевая Башня, глотая слова, сказал. - Ну,э-э, вы сказали, что мы, э-э, я имею в виду...

- Вы не сделали еще НИЧЕГО!

- Да, э-э, нет, э-э... - трясся Брат Сторожевая Башня.

- Разве настоящие волшебники подпрыгивают после небольшого колдовства и декламируют 'мы идем сюда,мы идем сюда, мы идем сюда', Брат Сторожевая Башня? Гм-м?

- Да, но мы не совсем...

Верховный Великий Магистр крутнулся на пятках.

- И разве они озабоченно таращатся на ставни и стропила, Брат Штукатур?

Брат Штукатур понурился, повесив голову. Он не подозревал, что кто-то мог это заметить.

Когда напряжение достигнув приемлемого предела, начало звенеть как тетива натянутого лука, Верховный Великий Магистр отступил.

- Почему я беспокоюсь? - сказал он, качая головой. - Я мог бы выбрать любого. Я мог бы взять наилучшего. Но я набрал ватагу детишек.

- Э, честно говоря. - сказал Брат Сторожевая Башня. мы приложили усилие, как я полагаю, мы по-настоящему сконцентрировались. Не так ли, парни?

- Да. - ответили они хором. Верховный Великий Магистр уставился на них.

- В нашем Братстве нет места Братьям, которые не с нами все время. - предупредил он.

С заметным облегчением Братия, как перепуганные овцы, увидавшие, что в загоне опущен преграждавший барьер, кинулись к открывшемуся отверстию.

- Не беспокойтесь об этом, ваше верховенство. - горячо сказал Брат Сторожевая Башня.

- Обязательность должна стать нашим девизом! - сказал Верховный Великий Магистр.

- Девизом. Да-а. - сказал Брат Сторожевая Башня. Он толкнул локтем Брата Штукатура, чей взгляд опять уперся в гладильную доску.

- Что? Ах, да. Девизом. Да-а. - сказал Брат Штукатур.

- А также вера и братство. - сказал Верховный Великий Магистр.

- Да-а. И эти тоже. - сказал Брат Пальцы.

- Потому. - сказал Верховный Великий Магистр. - если здесь есть кто-нибудь, который не ожидает, да-да, с нетерпением продолжения этой великой работы, пусть сделает шаг вперед.

Никто не шевельнулся.

Их зацепило. О боги, подумал Верховный Великий Магистр, я в этом преуспел. Я могу играть на их маленьких ужасных умишках, как на ксилофоне. Это изумительно, абсолютная власть мирского. Кто бы мог подумать, что усталость может превозмогать силу? Но вы должны знать, как с этим управляться. А я могу.

- Отлично. - сказал он. - А сейчас, мы повторим Клятву.

Он вел их запинающиеся, испуганные голоса при ее произнесении, заметив с одобрением, как они запнулись на слове 'фиггин'. И он присматривался вполглаза к Брату Пальцы.

Он чуть более сообразителен, чем остальные, подумал он. По крайней мере, менее легковерный. Впрочем лучше убедиться, что я ухожу последним. Ни малейшего желания, чтобы у кого-нибудь возникла мысль проводить меня домой.

Нужно было обладать особым складом ума, чтобы управлять городом, подобным Анк-Морпорку, и лорд Ветинари им обладал. Но тем не менее, он был особой личностью.

Он озадачивал и приводил в ярость повелителей торговли до такой степени, что когда-то давным-давно они оставили надежду попытаться убить его и ныне просто как жокеи мчались, занимая положенное им место среди себе подобных. В любом случае убийце пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы отыскать достаточно мяса на его худом теле, чтобы воткнуть кинжал.

В то время как другие правители обедали жаворонками, фаршированными павлиньими языками, лорд Ветинари считал, что стакан кипятка и половина кусочка сухого хлеба были изящной достаточностью.

Это выводило из себя. Он появился, не имея пороков, которые можно было обнаружить. Вы могли бы подумать, глядя на это бледное, лошадиное лицо, что он имел склонность ко всякой дребедени, вроде кнутов, игл, и юных дев в темницах. Другие правители могли с этим мириться. Ничего плохого в этих кнутах и иглах, в умеренных количествах. Но Патриций по-видимому проводил вечера, изучая рапорты и, в особых случаях, если он испытывал волнение, играя в шахматы.

Он одевался во все черное. Это не было чрезвычайно внушительное черное одеяние, подобное тем, что надевали лучшие из лучших убийцы, а трезво продуманное, слегка поношенное черное одеяние человека, который не желает тратить много времени по утрам, размышляя что одеть. И нужно было встать очень рано утром, чтобы встать раньше Патриция; наверное умнее всего было бы совсем не ложиться спать.

Но он был популярным, в своем роде. Его рукой, впервые за тысячи лет, Анк-Морпорк управлялся. Возможно не так благородно или просто не очень демократично, но управлялся. Он ухаживал за ним, как ухаживают за декоративными кустами, поощряя рост тут, обрезая ложный побег там. Поговаривали, что он мог вытерпеть все, что угодно, помимо того, что угрожало существованию города*, и так оно и было...

* И артистов пантомимы. Это была странная антипатия, но так оно было. Любой человек, в мешковатых штанах и с белым лицом, попытавшийся разыграть свою пьесу где-нибудь внутри разрушенных стен Анка, весьма быстро мог очутиться в яме со скорпионами, на одной из стен которой был начертан совет: Учи Слова.

Он долго разглядывал пострадавшую стену, пока дождь стекал у него по подбородку и мочил ему одежду. Стоявший сзади, Обычный нервно переминался с ноги на ногу.

Затем длинная, тонкая, со вздувшимися синими венами рука коснулась стены и оставила на ней свои отпечатки, обводя неясные тени.

Впрочем, не столько тени, а более похожие на ряд силуэтов. Контуры были очень отчетливы. Внутри был знакомый рисунок кирпичной кладки. А вот снаружи стена оплавилась, превратившись в прекрасную керамическую поверхность с зеркальным блеском.

Силуэты, проглядывавшиеся на кирпичной стене, представляли картину с шестью персонажами, застывших в крайнем изумлении. Воздетые руки продолжали крепко сжимать ножи и тесаки.

Патриций молча бросил взгляд на кучу пепла у своих ног. Несколько потеков расплавленного металла могли быть остатками того самого оружия, которое оставило свой след на стене.

- Гм-м. - сказал он.

Капитан Бодряк почтительно провел его по улице и довел до переулка Верной Удачи, где указал на Экспонат А, на то, что осталось...

- Следы. - сказал он. - Они тянутся на небольшом расстоянии, сэр. Они немного больше, чем след от обычных когтей. Можно было бы назвать их следами когтистых лап.

Патриций уставился долгим взглядом на отпечатки в грязи. Выражение его лица было совершенно непроницаемым.

- Я вижу. - в конце концов сказал он. - У вас есть какое-нибудь мнение по этому поводу, капитан?

Оно было у капитана. За часы, прошедшие до рассвета, у него перебывали всевозможные мнения, начавшись с подозрения, что было большой ошибкой родиться на этот свет.

А затем когда серый свет начал вливаться даже на улицы Теней, а он остался жив и его не зажарили, то оглядевшись вокруг с видом идиотского облегчения, увидел, всего в ярде от себя, эти следы. Этот миг был не самым удачным, чтобы оставаться трезвым.

- Да, сэр. - сказал он. - Я знаю, что драконы вымерли тысячу лет назад, сэр...

- Да? - У Патриция сузились глаза.

Бодряк - Но, сэр, вопрос в том, знают ли они об этом? Сержант Двоеточие сказал, что слышал перед этим звук, как если бы зашуршала кожа, как раз перед, как раз перед... правонарушением.

- То что вы считали вымершим, а возможно на самом деле и полностью выдуманным в мифах, дракон прилетел в город, приземлился в этом узком переулке, испепелил дотла группу преступников, а затем улетел? - сказал Патриций. - Можно сказать, что он был общественным, весьма оживленным созданием.

- Что ж, если вы рассматриваете это таким образом...

- Как мне помнится, драконы из легенд были одинокими и деревенскими созданиями, которые сторонились людей и обитали в укромных, удаленных местах. - сказал Патриций. Вряд ли они были урбанизированными созданиями.

- Нет, сэр. - сказал капитан, удержавшись от замечания, что если вам хотелось бы найти настоящее укромное, удаленное место, то Тени отвечали всем требованиям.

- Кроме того, - сказал лорд Ветинари. - согласитесь, что трудно вообразить, что никто этого не заметит, не так ли?

Капитан кивнул стене и ее устрашающему фризу. - Помимо них, вы полагаете, сэр?

- По моему мнению, - сказал лорд Ветинари. - это некие партизанские действия. Возможно соперничающая банда наняла волшебника. Небольшое местное затруднение.

- Можно связать со всеми этими странными кражами, сэр. - предположил Обычный.

- Но ведь есть следы, сэр. - настойчиво сказал Бодряк.

- Мы рядом с рекой. - сказал Патриций. - Возможно это была, вполне вероятно, некая болотная птица. Простое совпадение, - добавил он. - но я должен скрыть их, будь я на вашем месте. Нежелательно, чтобы людям приходили в голову плохие мысли и они приходили к глупым умозаключениям, не так ли? - резко добавил он.

Бодряк сдался.

- Как полагаете, сэр. - сказал он, уставившись на свои сандалии.

Патриций потрепал его по плечу.

- Не забивайте голову. - сказал он. - Продолжайте. Он проявил инициативу, этот человек. Патрулируя в Тенях. Хорошая работа.

Он повернулся и почти врезался в стену из кольчуги, бывшей ничем иным как Морковкой.

К своему ужасу, капитан Бодряк увидел, что его новобранец внимательно разглядывает карету Патриция. Вокруг кареты, полностью вооруженные и настороже, стояли шестеро дворцовых стражников, навытяжку и проявляя неподдельный интерес к его особе. Бодряк весьма их недолюбливал. У них на шлемах развевался плюмаж. А он ненавидел стражников с плюмажем.

Он услышал, как Морковка сказал. - Простите, сэр, это ваша карета, сэр? Патриций медленно мигнул раз или два, а затем сказал. - Моя. А как вас зовут, молодой человек?

Морковка отдал честь. - Младший констебль Морковка, сэр.

- Морковка, Морковка. Это имя звенит набатом.

Люпин Обычный, стоявший чуть позади него, прошептал на ухо Патрицию. Его лицо просветлело. - А-а, юный захватчик воров. Как я полагаю, там произошла небольшая ошибка, но вполне похвальная. Ни единой персоны превыше закона, не так ли?

- Да, сэр. - сказал Морковка.

- Похвально, похвально. - сказал Патриций. - А сейчас, джентльмены...

- Относительно вашей кареты, сэр. - настойчиво сказал Морковка. - Не могу не вмешаться, заметив, что переднее боковое колесо, в противоположность...