Oерри ПРЭТЧЕТТ
ПЛОСКИЙ МИР III: МАЛЕНЬКИЕ БОГИ
все замечания и пожелания, высказанные по этому поводу. Письма, пожелания и
предложения о творческом сотрудничестве направляйте по адресу: E-mail:
fornost@post.5ci.lt
быть ближе к земле не зарываясь в нее. Горизонт черепахи очерчен на
расстоянии в несколько дюймов. Ее скрости более или менее хватает, чтобы
добыть несколько салатных стеблей. Она выжила, обтекаемая течением эволюции,
ибо, в общем-то, не представляла ни для кого никакой угрозы, а с тем, чтобы
ее съесть, было слишком много возни. И напротив - орел. Живущее на
высокогорьях дитя воздуха; его горизонт простирается до самого края мира.
Зрение, позволяет уловить шебуршение какого-нибудь крохотного писклявого
зверька на расстоянии в полмили. Весь - мощь, весь - власть. Молниеносная
крылатая смерть. Когти, способные превратить в еду всех, кто мельче, или, по
меньшей мере, перехватить закуску у того, кто больше. Итак, восседает орел
на скале и хранит покой королевств мира, пока замечает в отдалении легкое
шевеление и начинает всматриваться, всматриваться, всматриваться в маленький
панцирь, подрагивающий среди кустов внизу, в пустыне. Потом следует
прыжок... А минутой позже черепаха замечает, что мир стремительно падает
куда-то вниз. И она видит мир, впервые за свою жизнь, не с расстояния в один
дюйм, а с пяти сот футов сверху, и она думает: "Какого замечательного друга
я приобрела". А потом орел переходит к делу. И почти всегда черепаха
бросается навстречу собственной гибели. Все знают, почему так поступают
черепахи: гравитация - привычка, с которой трудно расстаться. Никто не
знает, почему так поступают орлы. Конечно, черепашина - прекрасное блюдо,
но, если учесть затраченные усилия, практически все, что угодно, может
считаться не хуже. Одного не понимают орлы - того, что они участвуют в
жестоком процессе естественного отбора. Однажды какая-нибудь черепаха
научится летать.
***
темно-коричневого и оранжевого. Сложнее сказать, когда оно начинается и
заканчивается, но по меньшей мере одно из начал расположено над границей
вечных снегов, в тысячах миль от пустыни, в горах вокруг Пупа. (Если вы
являетесь приверженцем Омнианизма, то Столпа). Один из популярных
философских вопросов звучит так: "Производит ли звук падающее в лесу дерево,
если вокруг нет никого, кто может это услышать?"
кто-нибудь. Это может быть всего-навсего ласка, заинтересовавшаяся, что там
за треск, или белка, слегка озадаченная пейзажем, становящимся вверх
тормашками, но хотя бы кто-нибудь. На худой конец, если это достаточно
глубоко в лесу, миллионы маленьких богов услышат это. События происходят,
одно за другим. Им не важно, кто об этом знает. Но история... История - это
совсем другое дело. За ходом истории кто-то должен следить. Иначе, какая же
это история? Это так, события, происходящие одно за другим. И, конечно, она
должна находиться под контролем. Иначе она может зайти бог весть куда.
Потому что история, вопреки досужему мнению, это именно короли и даты, и
битвы. И все это должно случиться вовремя. Что сложно. В хаотичном
мироздании слишком многое может пойти наперекосяк. Генеральская лошадь
запросто может потерять подкову, кто-то может неверно расслышать приказ, а
гонец, несущий жизненно важное донесение вполне может быть остановлен
группой лиц с дубинками и проблемами с пополнением бюджета. Имеется
множество диких историй, паразитической поросли на древе Истории, пытающихся
повернуть ее на свой лад. Так что у истории есть свои хранители. Они
живут... конечно, в принципе они живут там, куда их послали, но их духовная
родина расположена в тайной долине среди покрытых снегом Козьих Высоток
Дискворлда. Там, где хранятся книги Истории. Нет, не книги, напичканные
событиями прошлого, как пробковая коробка пришпиленными бабочками. А те
книги, по которым история составляется. Их более 20 тысяч. Каждая из них
высотой в 10 футов, в свинцовом переплете, а буквы так малы, что их надо
читать через лупу. Когда люди говорят: "это записано", то это записано
здесь. Вокруг куда меньше метафор, чем принято считать. Каждый месяц
Настоятель и двое старших монахов идут в пещеру где хранятся книги.
Настоятель должен бы заниматься этим в одиночестве, но, после казуса,
происшедшего с 59-ым Настоятелем, сделавшим миллион долларов на мелких пари
прежде, чем его засекли коллеги, были добавлены еще двое доверенных монахов.
Кроме того, ходить туда в одиночку опасно. Поток чистой, концентрированной
истории, беззвучно истекающий во внешний мир, может смыть с ума. Время - это
наркотик. Слишком большая его доза смертельна. 493-ий Настоятель скрестил на
груди свои морщинистые руки и обратился к Лу-Тзе, одному из своих самых
старших монахов. Благодаря чистому воздуху и спокойной жизни тайной долины
все тамошние монахи были старшими. Кроме того, Время действует как наждак,
когда работаешь с ним каждый день. - Место - Омния, на Клатчанском берегу. -
сказал Настоятель. - Да, помню. - отозвался Лу-Тзе. - Юноша, по имени
Оссори, не там ли это было?
Настоятель. - Существуют методы давления. Свободная воля, предопределение,
сила символов, поворотные моменты... Ну, да ты все это знаешь. - Я не был в
Омнии лет семьсот. - вздохнул Лу-Тзе. Сухое место. Не думаю, что там
наберется тонна плодородной земли на всю страну. - Так что давай, пошел. -
произнес Настоятель. - Я возьму мои горки. Климат будет хорош для них. Еще
он взял свою метлу и свой спальный коврик. Исторические монахи идут не для
того, чтобы владычествовать. Большинство таких вещей теряет ореол
привлекательности уже через пару столетий. На то, чтобы достичь Омнии, ушло
четыре года. По ходу дела он должен был пронаблюдать за парой битв и одним
покушением, иначе они так и остались бы случайными событиями.
***
Пророка Аввея. Это означало, что приближается время прихода 8-го Пророка.
Совершенно достоверно, что пророки церкви Великого Бога Ома очень
пунктуальны. По ним можно было бы сверять календарь, если бы он у вас был
достаточно большим. И, как обычно, по случаю того, что вскорости ожидается
пророк, Церковь удвоила усилия по достижению святости. Это напоминало
переполох в любой крупной компании в ожидании ревизии, только выражалось в
том, что люди брались под подозрение в недостаточной святости и отправлялись
на смерть сотней самых фантастических способов. Это считается верным
показателем собственной святости в большинстве популярных религий.
Существует тенденция провозглашать в таких случаях, что вокруг существует
куда большее расползание, чем во время национальных саночных гонок, что у
ереси должны быть вырваны и корни, и ветви, а также, и руки, и ноги, и
глаза, и язык, и что сейчас самое время отмыть избу от накопившегося сора.
Кровь считается для этого самым эффективным средством.
***
Своему:
Извините? Это был прекрасный день ранней меньшей осени. Ветер с гор весело
крутил молельные мельницы. Пчелы без дела вились над цветами бобов, пытаясь
громким жужжанием симулировать видимость напряженной работы. Высоко вверху
кружил одинокий орел. Брута пожал плечами и вернулся к своим дыням. И снова
Великий Бог Ом воззвал к Бруте, Избранному Своему:
воздуха. Возможно, это демон. Демоны были коньком его наставника, Брата
Намрода. Нечистые помыслы и демоны. Одно порождает другое. Бруте было
немного не по себе от чувства, что он, кажется, допустил демона. В таких
случаях следовало быть непоколебимым и повторять 9 фундаментальных
афоризмов. Еще раз Великий Бог Ом воззвал к Бруте, Избранному Своему:
Вокруг были пчелы, орел и, в дальнем конце сада, над навозной кучей сонно
помахивал вилами Брат Лу-Тзе. Молельные мельницы мерно крутились вдоль стен.
Он сделал знак, которым пророк Ишкибл изгонял духов. - Предстань передо
мной, демон! - пробормотал он. - Я и так перед тобой!
бежать.
***
начинают рассказывать. Так и история о Бруте началась за много тысяч лет до
его рождения. В мире существуют биллионы богов. Они напичканы так же плотно,
как селедочная икра. Большинство из них слишком малы, чтобы их увидеть и
никогда небыли никем почитаемы, по крайней мере никем, крупнее бактерий,
Верещагин Олег
Корнев Павел
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Шилова Юлия