традициях честности, он добавил. - Скорее всего, в порядке.
***
ритуалы, посвященные Великому Ому, требовало длинных покатых подъемов. Те же
ступени, которые были, были достаточно низкими, чтобы соответствовать
уплощающимся шагам очень старого человека. В Цитадели было очень много очень
старых людей. Песок из пустыни наносило все время. Кучи собирались на
ступенях и во дворах несмотря на все усилия вооруженных метлами послушников.
Но черепашьи лапки - крайне не эффективное средство передвижения. - "Ты
Обязан Строить Низенькие Ступеньки" - шипел он, втаскивая себя на следующую.
Ноги прогремели всего в нескольких дюймах позади него. Это была одна из
главных артерий Цитадели, по которой каждый день тысячи пилигримов
направлялись к Месту Плача. Пару раз случайный сандалий поддавал по его
панцирю, заставляя крутиться на месте. - Чтоб твои ноги отделились от тела и
были закопаны в термитнике! рявкнул он. Это слегка улучшило его
самочувствие. Чья-то нога пнула его, заставив заскользить по камням. Со
звоном он врезался в витую решетку внизу одной из стен. Лишь молниеносно
сжав челюсти он спасся от скольжения сквозь нее. Он закончил путешествие
вися над подвалом, зацепившись ртом. Мускулы рта развиты у черепах
чрезвычайно хорошо. Он слегка покачивался, размахивая лапками. Отлично.
Черепахи использовали этот метод в каменистых, изобилующих расселинами
землях. Он всего лишь должен зацепиться лапой... Неясные звуки привлекли его
внимание. Это были звон металла и затем тихое хныканье. Ом скосил глаза.
Решетка находилась высоко в стене очень длинной низкой комнаты. Она была
ярко освещена благодаря световым шахтам, всюду пронизывавшим Цитадель.
Ворбис настоял на этом. Инквизиторы не должны работать в тени, сказал он. -
но на свету. Где они будут видеть, очень четко, что они делают. Так же видел
это и Ом. Он так и свисал некоторое время с решетки, не в силах оторвать
глаз от ряда скамей. В целом, Вообис был против использования раскаленных
клещей, цепей с шипами, вещичек со сверлами и большими болтами, разве что
для публичного показа во время главных Постов. "Удивительно," частенько
говаривал он, -"какие вещи можно делать обыкновенным ножом..." Но многие
инквизиторы предпочитали старые способы. Через некоторое время Ом, резкими
сокращениями шейных мускулов очень медленно подтянулся к решетке. Двигаясь,
словно ее мысли были где-то очень далеко отсюда, черепаха зацепила за
перекладину сначала одну переднюю лапку, потом другую. Некоторое время ее
задние лапки болтались в воздухе, потом коготь зацепился за неровность
кладки. Он напрягся и вытолкнул себя назад, к свету. Он медленно выбирался
оттуда, держась поближе к стене, чтобы избежать ног. В любом случае, он не
мог бы передвигаться не медленно, но сейчас он передвигался медленно потому,
что думал. Большинству богов трудно передвигаться и думать одновременно.
***
Омнианизме. Существуют всевозможные способы ходатайствовать перед Великим
Богом, но все зависит от того, что вы можете себе позволить, что вполне
справедливо и правильно, так как и именно так и должно быть. В конце концов,
те, кто достиг в этом мире успеха, сделали это с благоволения Великого Бога,
ибо было бы совершенно невозможно поверить в то, что они сделали это с его
неодобрения. Точно так же, Квизиция не может ошибаться. Подозрение является
доказательством. Как же может быть иначе? Не было бы никакого смысла
Великому Богу вкладывать подозрение в разум своих эксквизиторов, если бы его
присутствие там не было обоснованным. Жизнь сильно упрощается, когда веришь
в Великого Бога Ома. И иногда, правда, очень укорачивается. Но всегда
находятся такие, промотавшиеся, глупые, или те, кто из-за каких-то
недостатков или оплошностей в этой или прошлой жизни не могут позволить себе
даже щепотку ладана. И Великий Бог Ом, по своей мудрости и милосердию, как
просочилось через Его священников, предусмотрел кое-что и для них. В Месте
Плача возносились молитвы и мольбы. Разумеемся, все они выслушивались.
Некоторые из них даже исполнялись. За Местом, представлявшем собой площадь
длинной в двести метров, возвышалось собственно Центральное святилище.
Оттуда, без тени сомнения, Бог и слушает. Или немного ближе... Тысячи
пилигримов каждый день приходили на Место. Чья-то пятка стукнула Ома по
панцирю, заставив отлететь от стены. Во время рикошета край щитка задел
костыль, и, закрутив, как копейку, швырнул в толпу. Его отбросило на
спальный мешок какой-то пожилой женщины, считавшей, подобно многим другим,
что молитва тем действеннее, чем больше времени проведено на площади. Бог
одурело заморгал. Это почти ничем не уступало орлам. Это было не лучше
подвала... нет, все что угодно лучше подвала... Ему удалось уловить
несколько слов прежде чем его отшвырнула следующая нога. - Уже три года в
нашей деревне стоит засуха...хоть маленький дождик, а, Господи?
верной ответ спасет его от пинков, Великий Бог пробормотал: "Без проблем".
Еще одна нога поддела его, неприметного никому из верующих среди леса ног.
Мир слился в пятно. Он уловил исполненный безнадежности старческий голос,
произносивший: "Боже, Боже, почему моего сынка забирают в твой Божественный
Легион? Кто теперь будет тянуть хозяйство? Не можешь ли ты взять
какого-нибудь другого мальчика?"
несколько ярдов вперед. Вниз никто не смотрел. По общему поверью,
произносимые молитвы приобретают дополнительный вес от неотрывного глазения
на золотые рога на крыше Святилища. Если же присутствие черепахи в какой-то
мере и замечалось, как удар по лодыжке, от него тут же отделывались
автоматическим движением другой ноги. -... моя жена больна... - Сделано!
Видимое... Распознавание контуров охотника и добычи занимает большую часть
жизни животных. Случайному взгляду лес представляется всего-навсего лесом. С
точки зрения голубки это архиважный размытый зеленый фон сокола, которого вы
не заметили на ветке. Для охотящегося канюка, едва заметным пятном
вырисовывающегося в высях, панорама мира - лишь туман вокруг бегающей
добычи. Со своего насеста на самых Рогах в небеса поднялся орел. К счастью,
все то же знание форм, делавшее черепаху столь заметной на площади,
заполненной бегающими людьми, скосило единственный глаз черепахи вверх в
жутком ожидании. Орлы - существа упорные. Если уж в их уме появится идея
обеда, то она там и останется, пока не будет воплощена.
***
поглядывали на Бруту, боязливо стучавшегося в двери, словно ища повода на
него наброситься. Маленький серый священник открыл дверь и препроводил Бруту
в крошечную полупустую комнатку. Многозначительно указал на стул. Брута сел.
Священник пропал за занавеской. Брута бросил единственный взгляд на
обстановку и его объяла тьма. Прежде, чем он успел что-нибудь предпринять -
движения Бруты и в лучших условиях были не слишком хорошо
скоординированыголос у самого его уха произнес: "Без паники, брат. Я
приказываю тебе не паниковать. "
Брута кивнул. Они надевают на голову мешок. Это знает каждый послушник. В
спальнях рассказывали. Они закрывают материей лицо, чтобы инквизиторы не
знали, кого они обрабатывают... - Отлично. Сейчас мы пойдем в другую
комнату. Осторожно ступай. Руки направляли его вдоль по полу. Сквозь туман
непонимания он почувствовал прикосновение занавески, потом кое-как соскочил
по нескольким ступенькам на песчаный пол. Руки повернули его несколько раз,
твердо, но без явного недоброжелательства, а потом повели вдоль по коридору.
Раздался шорох еще одной занавеси, а затем появилось неопределенное ощущение
обширного, большого помещения. Позже, много позже, Брута понял: страха не
было. В комнате главы Квизиции на его голову опустили мешок, но это не
заставило его испугаться. Потому, что у него была вера. - За твоей спиной
стул. Сядь. Брута сел. - Можешь снять мешок. Брута снял мешок. Он заморгал.
В противоположном конце комнаты с Божественными Легионерами по бокам на
стульях сидели трое. Он узнал орлиный профиль дьякона Ворбиса. Оставшаяся
пара состояла из невысокого коренастого и очень толстого мужчин. Не
ширококостного, как Брута, но подлинного шмата сала. И на всех троих - серые
рясы без украшений. Не было ни малейшего признака ни раскаленного железа, ни
даже скальпеля. Все трое внимательно его разглядывали. - Послушник Брута? -
сказал Ворбис. Брута кивнул. Ворбис усмехнулся, как присуще очень умным
людям, когда они думают о чем-то не слишком веселом. - И, конечно, однажды
наступит день, когда мы должны будем обращаться к тебе Брат Брута, сказал
он. - или даже Отец Брута? Пожалуй, слишком хлопотно. Этого лучше избежать.
Думаю, стоит позаботиться о том, чтобы ты как можно скорее стал Субдьяконом
Брутой. Что ты об этом думаешь?
повышение. Но его голова была пуста. - Ладно, хватит об этом. сказал Ворбис
с легким раздражением человека, сознающего , какую прорву работы ему
предстоит проделать во время этой беседы. - Узнаешь ли ты сих ученых отцов
одесную и ошуюю от меня?
Брута кивнул. Очень толстый мужчина наклонился вперед. - У тебя есть язык,
юноша?
предоставил его на обозрение. Ладонь Ворбиса успокаивающе легла на руку
толстого человека. - По-моему, наш юный друг слегка переполнен благоговейным
страхом. - кротко сказал он. Он улыбнулся. - А теперь, Брута, пожалуйста,
Панов Вадим
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Афанасьев Роман