Чтение 26–й страницы книги ~Безумная звезда~

собирать луковицы.

- Приятного аппетита.

Он осторожно, с достоинством прошагал вперед, разглядел в подлеске
несколько сбившихся в кучку волокнистых белых штуковин, осторожно
выдернул их и обернулся.

Неподалеку лежал валун. Но здесь повсюду были раскиданы валуны -
кости Диска подходили в этом месте очень близко к поверхности.

Ринсвинд пристально посмотрел на тисовое деревце - а вдруг это
все-таки оно разговаривало? Но тис, ведущий весьма уединенную жизнь,
ничего не слышал о Ринсвинде - спасителе деревьев. К тому же он спал.

- Если это ты, Двацветок, то я с самого начала знал, что это ты, -
сказал Ринсвинд. В надвигающихся сумерках его голос прозвучал неожиданно
отчетливо и очень одиноко.

Ринсвинд припомнил единственный факт, который он точно знал насчет
троллей, а именно: под лучами солнца нормальный тролль превращается в
камень, так что всякий, кто нанимает этих существ на дневную работу,
должен потратить целое состояние на защитный крем.

Но, если подумать, нигде не говорилось о том, что с ними происходит,
когда солнце садится вновь...

Последние струйки дневного света покинули окружающую местность. И
Ринсвинду внезапно показалось, что его окружает слишком много валунов.

***

- Он ужасно долго возится с этими луковицами, - заметил Двацветок. -
Как ты думаешь, может, стоит пойти поискать его?

- Волшебники могут шами пожаботитьшя о шебе, - отозвался Коэн. - Не
бешпокойшя.

Он поморщился. Бетан подстригала ему ногти на ногах.

- Вообще-то он не такой уж хороший волшебник, - продолжал Двацветок,
придвигаясь поближе к огню. - Я бы не сказал ему это в лицо, но... - он
нагнулся к Коэну. - На самом деле я ни разу не видел, чтобы он творил
чары.

- Так, давай другую, - распорядилась Бетан.

- Это очень мило ш твоей штороны.

- У тебя были бы довольно симпатичные ноги, если бы ты за ними
ухаживал.

- Я теперь шгибаюшь не так хорошо, как раньше, - застенчиво признался
Коэн. - В моей работе не чашто вштречаешь можольных операторов. На шамом
деле это жабавно. Я вштречал школько угодно жмее-поклонников, бежумных
богов, военачальников - но ни одного можольного оператора. Впрочем, на
шамом деле это выглядело бы нелепо - Коэн Против Можольных Операторов...

- Или Коэн и Педикюрши Смерти, - подсказала Бетан. Коэн закудахтал.

- Коэн и Безумные Дантисты! - расхохотался Двацветок.

Коэн резко захлопнул рот.

- А што в этом шмешного? - осведомился он, и в его голосе прозвучали
сжатые кулаки.

- О-о, э-э, ну, - замялся Двацветок. - Видишь ли, твои зубы...

- Што жубы? - рявкнул Коэн. Двацветок сглотнул.

- Я не мог не заметить, что они, э-э, пребывают в иной географической
точке, нежели твой рот.

Коэн бросил на него свирепый взгляд, но потом его плечи опустились, и
он показался Двацветку очень маленьким и старым.

- Ну да, это правда, - пробормотал он. - Я тебя не виню. Тяжело быть
героем беж жубов. Неважно, што еще ты потерял. Тебе могут проштить даже
отшутштвие одного глажа, но покажи людям рот, в котором одни дешны, и
все ражом перештанут тебя уважать.

- Я не перестану, - пообещала верная Бетан.

- А почему бы тебе не завести новые зубы? - находчиво предложил
Двацветок.

- Конечно, будь я акулой или кем-нибудь в этом духе, я бы непременно
отраштил их шнова, - саркастически отозвался Коэн.

- Зачем? Их же можно купить, - объяснил Двацветок. - Постой, я покажу
тебе... Э-э, Бетан, ты не могла бы отвернуться?

Он подождал, пока она не повернется к нему спиной, после чего поднес
руку ко рту.

- Ну што, видишь? - спросил он. Бетан услышала, как у Коэна
перехватило дыхание.

- Ты можешь вытащить швои жубы ижо рта?

- О да. У меня их нешколько комплектов. Ижвини... - До Бетан донесся
чмокающий звук, и Двацветок уже нормальным голосом продолжил:

- Это очень удобно.

Самый голос Коэна излучал уважение - такое его количество, какое
можно излучать, не имея зубов, что составляет примерно столько же,
сколько и с зубами, но звучит гораздо менее внушительно:

- Еще бы. Когда они болят, ты их прошто выташкиваешь, и пушкай шебе
болят, школько вждумаетшя, да? Это мигом научит паршивцев уму-ражуму,
пошмотрим, как им понравитшя болеть в гордом одиночештве!

- Это не совсем так, - осторожно сказал Двацветок. - Эти зубы не мои,
они просто принадлежат мне.

- Ты вштавил в рот чьи-то чужие жубы?

- Нет, их для меня сделали. Там, откуда я приехал, у многих людей
есть такие зубы, это...

Но Двацветкова лекция о зубоврачебных приспособлениях осталась
непрочитанной, поскольку кто-то ударил его по голове.

***

Маленькая луна Плоского мира медленно тащилась по небу. Благодаря
невразумительным и не очень эффективным астрономическим порядкам,
установленным Создателем, она сияла своим собственным светом и была
битком набита всякими лунными богинями, которые в данный момент не
обращали особого внимания на Диск, поскольку были заняты составлением
петиции по поводу Ледяных Великанов.

Но если бы они посмотрели вниз, то увидели бы, как Ринсвинд
настойчиво убеждает в чем-то группу валунов.

Тролли - это одна из самых старых форм жизни во множественной
вселенной, восходящая к ранним попыткам запустить затею с жизнью без
всей этой хлипкой протоплазмы. Отдельные тролли живут очень долго,
впадая в зимнюю спячку летом и проводя день в дремоте, поскольку жара
плохо влияет на них и делает медлительными. У них захватывающая
геология. Можно говорить об истории развития племен, можно упомянуть
полупроводниковые свойства неоднородного кремния, можно сказать о
гигантских доисторических троллях, которые образуют большинство крупных
горных хребтов Плоского мира и которые - если когда-нибудь проснутся -
создадут по-настоящему серьезные проблемы. Однако простой и непреложный
факт заключается в том, что без мощного и всепроникающего магического
поля Диска тролли давным-давно вымерли бы.

На Диске не была изобретена психиатрия. Никто никогда не тыкал в нос
Ринсвинду чернильное пятно, чтобы проверить, все ли у него в порядке на
чердаке. Так что, описывая превращение валунов, он мог лишь невнятно
промямлить что-то о картинках, которые неожиданно возникают перед
глазами, когда смотришь на огонь или облака.

Только что перед ним лежал обычный валун, как вдруг несколько трещин
на нем приобрели четкие очертания рта и заостренного уха. Еще мгновение
- притом, что на самом деле абсолютно ничего не изменилось, - и перед
волшебником появился тролль, ухмыляясь полным алмазов ртом.

"Они не смогут меня переварить, - сказал себе Ринсвинд. - От меня им
станет ужасно плохо".

Слабое утешение.

- Значит, ты - волшебник Ринсвинд, - сказал ближайший к нему тролль.
Впечатление было такое, будто кто-то пробежался по гравию. - Ну, не
знаю. Я думал, ты будешь повыше.

- Видно, он слегка выветрился, - предположил другой. - Эта легенда
жутко старая.

Ринсвинд неловко заерзал. Он был почти уверен в том, что камень, на
котором он сидит, меняет форму. На ноге у него компанейски расположился
крошечный - с небольшой голыш - тролльчонок, разглядывающий его с
величайшим интересом.

- Легенда? - переспросил волшебник. - Какая легенда?

- Она передается от горы к песчинке с самого заката времен
<Интересная метафора. Для ведущих ночной образ жизни троллей рассвет
времен, разумеется, лежит в будущем.>, - сказал первый тролль. - "Когда
багровая звезда озарит небо, придет волшебник Ринсвинд и будет искать
луковицы. Не кусайте его. Очень важно, чтобы вы помогли ему остаться в
живых".

Наступило молчание.

- И все? - уточнил Ринсвинд.

- Да, - ответил тролль. - Мы всегда ломали головы над этими словами.
Большинство наших легенд куда более увлекательны. В старые времена
валунам жилось намного интереснее.

- Неужели? - слабо откликнулся Ринсвинд.

- О да. Такая развлекуха стояла... Везде вулканы. Тогда это
действительно что-то значило - быть валуном. Об осадочных породах даже
не вспоминали - либо ты вулканический, либо никто. Разумеется, теперь
все иначе. В наши дни люди называют себя троллями, а сами иной раз
состоят из одного сланца. Или даже мела. Я бы не стал задирать нос, если
бы мной можно было рисовать, ты согласен?

- Ага, - быстро кивнул Ринсвинд. - Ни за что не стал бы. Эта, э-э,
ваша легенда... Там говорится, что вы не должны меня кусать?