остановила мерина. - Ты назвал мне имя своего меча.
рукоять меча, и замерла по полпути. Лицо Дел совсем побелело.
риторических. Она никак не могла разобраться в путанице мыслей, внезапно
возникших у нее в голове. - Разве он не говорил тебе, что называя другому
имя своего меча, ты отдаешь часть силы меча? - я не ответил, а она
медленно покачала головой. - Разделить с другим магию, предназначенную для
тебя одного, кощунство. Это идет против всех учений, - бледные брови
сошлись у переносицы. - Неужели ты настолько не веришь в магию, Тигр, что
так спокойно отдаешь ее окружающим?
сказать, что он научил меня уважать достойную сталь, - объявил я. - Но меч
это меч, Дел. Он подчиняется рукам человека и живет жизнью человека.
кайдин учил меня другому.
продолжив выспрашивать свое.
потребовала она. - Как ты утолил его жажду? Какой силе он посвящен? - она
не сводила глаз с золотой рукояти Разящего. - Если ты назвал мне его имя,
можешь рассказать и все остальное.
Разящего мое личное дело. И я никогда не говорил, что не верю в магию.
Просто сомневаюсь, можно ли надеяться на нее и есть ли в этом смысл. Но я
хотел бы знать, почему ты говоришь так, будто прошла школу меча.
братья... Потом я занималась дальше. Я истойя, - ее губы нервно сжались, -
ученица своего мастера меча.
посмотрела на Разящего. - Но... ты не боишься, что твой меч пойдет против
тебя после того, как ты назвал постороннему его имя?
друг о друге, - я пожал плечами. - Не имеет значения, сколько человек
знают его имя.
ты хотела доказать мне, что ты танцор меча, получилось не слишком
убедительно.
женщину, закутанную в бурнус, женщину, которая была бы украшением гарема
любого танзира, и думал, что она острая как клинок, и гораздо более
опасная чем отточенная сталь. Но она танцор меча? Я сомневался.
Сомневался, потому что не хотел верить в это.
- Тигр...
рассматривая небо в той стороне, откуда мы приехали, и увидел, что оно
стало черно-серебристым. Значит ветер поднимал песок.
жару. Очень своеобразное ощущение, чувствовать, как жар вытягивается из
воздуха. На концах волос пощелкивают искры, кожу пощипывает, а во рту
становится сухо, очень сухо. Когда в пустыне холодно, холодеет и ваша
кровь, но не от низкой температуры, а от страха, даже если вы очень смелый
человек.
жеребца. - Мы всего в двух милях от оазиса. Там в скалах можно спрятаться.
Дел... скачи во весь опор.
проскакала мимо меня. Мерин прижал уши и прикрыл глаза, чувствуя
приближение бури. Ни одна лошадь не любит скакать мордой на ветер,
особенно лошадь, рожденная в пустыне. Я оценил умение Дел ездить верхом -
мало кому удавалось хотя бы ненадолго обогнать моего жеребца. Наши следы
четко отпечатались в песке и Дел скакала по ним, не обращая внимания на
поднявшийся ветер.
требуют от вас развернуться и мчаться в противоположном направлении,
подальше от этого кошмара. Мне еще никогда не приходилось направляться к
центру самума и новое ощущение мне сразу не понравилось. Я весь взмок, а в
горле стоял комок, и не только мне было невесело: по шее жеребца стекали
струйки пота, я слышал надрывное дыхание гнедого. Он споткнулся, но
выпрямился и одним прыжком обогнал серого.
Ее красный капюшон развевался и хлопал за спиной как и мой, золотые
кисточки сверкали в странном янтарно-зеленом свете. Все остальное стало
серо-коричневым, и на секунду мир застыл, как меч палача перед ударом. И
если этот меч опустится, он упадет так быстро, что удара мы не увидим.
Губы растрескались и кровоточили. Жеребец шатался и в ужасе храпел, борясь
с демонами ветра. Я услышал как закричала Дел и повернулся в седле как раз
в тот момент, когда ее серый в полной панике начал вставать на дыбы. Она
старалась его успокоить, но мерин уже ничего не воспринимал. Задержка
могла нас погубить.
соскочила на землю, пытаясь справиться с серым. Он покрылся пеной, хрипел
и вставал на дыбы. Я испугался, что он затопчет ее, и крикнул ей, чтобы
она отпустила лошадь.
серым, а в глазах была только боль.
беснующегося воздуха. - Тигр, я ничего не вижу!
знал, что от него требовалось. Он опустился на колени, на брюхо, а потом
лег на левый бок. Он лежал спокойно, закрыв глаза, уткнув затылок в песок
и ждал моего сигнала, чтобы подняться. Я уцепился за повод, опустился
рядом с ним на колени и позвал Дел.
меня. Я увидел как из песка появилась смутная тень и вытянутые руки
впереди. Я схватил ее за руку и прижал к себе, укладывая ее рядом с
гнедым. Его тело должно было частично защитить нас от бури, но если самум
затянется, нас могло занести и оглушить до потери сознания.
поднять голову. - Лежи спокойно, свернись и прижмись к лошади. И лучше не
пытайся отползти от меня, - я обнял ее одной рукой и прижал к себе
(наконец-то), радуясь, что на то была веская причина.
распускать руки, лучше выброси это из головы.
обрушился на нас со всей яростью и проблема совращения Дел меня уже не
интересовала. Я думал только о том, как бы нам выжить.
Ты лежишь, прижавшись к лошади, и надеешься, и молишься, чтобы у бури
иссякли силы прежде чем она сорвет плоть с твоих костей и наполнит твой
череп песком.
плакальщица, мелким колющим песком, который поглаживая ваше тело
вытягивает влагу из кожи, глаз и рта до тех пор, пока уже не осмеливаешься
даже думать о воде, потому что воспоминания о ней - самая изощренная
пытка.
он умер, и при этом мысли меня с головой накрыла глубокая, всепоглощающая
волна страха. В Пендже человек без лошади - верная добыча для многих
Шилова Юлия
Белов Вольф
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Рыбаков Вячеслав
Мацумото Сэйте