Чтение 24–й страницы книги ~Звездный танец~

поразительно ясным для такого флегматика (возможно, потому что над
Книгой он работал пальцами), и я уже тогда знал, что Книга сделает его
богатым. Это не волновало меня; никакое богатство не заставит Гарри
бросить работу.

- Есть работа для тебя, Гарри, если хочешь.

Он покачал головой.

- Мне тут хорошо.

- Это работа в космосе.

Черт побери, он снова почти улыбнулся.

- Мне тут нехорошо.

- Ладно, я тебе про нее расскажу. По моим предположениям - год
конструкторской работы, три или четыре года тяжелого строительства, а
потом что-то типа постоянного обслуживания, чтобы эта штука была в
рабочем состоянии. - Что? - Он спросил лаконично. - Я хочу
орбитальную студию для танцев.

Он поднял руку, размером с бейсбольную перчатку, прерывая меня. Он
отцепил мини-кордер с рубашки, установил в режим автоматической регу-
лировки записи и положил его между нами.

- Чего ты хочешь от этой студии?

Через пять с половиной часов мы, все трое, окончательно охрипли, а еще
час спустя Гарри вручил нам наброски. Я просмотрел их вместе с Норри, мы
одобрили бюджет, и он сообщил нам срок: год. Мы все пожали друг другу
руки.

Десять месяцев спустя я получил студию в свое владение.

Следующие три недели мы провели внутри и вокруг собственности
Скайфэка. Я знакомил Норри и Рауля с жизнью без верха и низа. Поначалу
космос переполнил их благоговейным ужасом. Норри, как ее сестра до нее,
была глубоко затронута персональным столкновением с бесконечностью,
духовно травмирована вызывающей благоговейный страх перспективой,
которую Большая Глубина приносит человеческим ценностям. Но в отличие
от сестры ей недоставало магически целостной уверенности в себе, той
охраняющей силы личности, которая помогла Шере приспособиться так
быстро. Мало встречалось в мире людей, столь уверенных в себе, как Шера.

Рауль был потрясен лишь немногим меньше Норри.

Мы все это испытываем для затравки, когда попадаем в космос. С первых
дней самые флегматичные и лишенные воображения парни, которых НАСА
могло собрать в качестве астронавтов, часто возвращались вниз духовно и
эмоционально потрясенными; некоторые адаптировались, а некоторые нет.

Десять процентов персонала Скайфэка, проводящего много времени в
открытом космосе, приходилось часто заменять. Конечно, у них могли быть и
другие причины, кроме невесомости, заставляющие их признать, что они
гуляют не по Воукегену. Ни на одного работника нельзя положиться, пока он
не совершил хотя бы второй тур. Норри и Рауль оба прошли через это - они
оказались способны расширить свою внутреннюю вселенную, чтобы
воспринять такую огромную внешнюю с новым и нерушимым внутренним
спокойствием, как Шера и я.

Преодоление внутреннего конфликта, однако, было только первым шагом.

Главная победа находилась в области гораздо более тонкой и неуловимой. То,
из-за чего семь из десяти рабочих, трудившихся на строительстве в открытом
космосе, выбывали после первого тура, было большим, чем просто духовное
недомогание. Это было физиологическое - или, может быть,
психологическое? - истощение.

К невесомости как таковой мои партнеры привыкли практически сразу.

Норри адаптировалась значительно быстрее, чем Рауль, - как танцовщица,
она знала больше о своих рефлексах, а он был более склонен забыться и
влипнуть в неприятную ситуацию, которую выдерживал с упорством и хо-
рошим настроением. Однако к тому времени, когда мы были готовы
возвратиться на Землю, искусство "парения" - то есть перемещения своего
тела в закрытом пространстве было нами освоено. (Я сам был приятно
удивлен тем, как быстро танцевальные навыки после такого длительного
промежутка возвратились ко мне.)
Подлинным чудом была их столько же быстрая акклиматизация к
продолжительному пребыванию в открытом космосе, к долгим часам,
проводимым вне станции. Если дать достаточное количество времени, почти
любой может приобрести новые рефлексы. Но удивительно мало таких, кто
может научиться жить без локальной вертикали в пространстве без верха и
низа.

В то время я был так невежествен, что не имел ни малейшего
представления о том, какой невероятной удачей оказались способности
Норри и Рауля. Неудивительно, что боги ^улыбаются так редко - мы так
часто не замечаем их улыбок. Только в следующем году я осознал, на какой
волосок от гибели было все мое предприятие - вся моя жизнь. Когда до меня
это наконец дошло, меня трясло несколько дней. Это состояние удачи
продолжалось год.

Первый год был потрачен на то, чтобы карусель завертелась. Бесконечные
миллионы неприятностей и досадных мелочей - вы когда-либо пробовали,
например, заказывать балетные тапочки для рук? С липучками на ладонях?

Слишком мало вещей, в которых мы нуждались, можно было заказать по
каталогу Джонни Брауна или. собрать из имеющейся на космических
станциях аппаратуры. Невероятное количество воображаемых долларов
проплыли через мои и Норрины руки, и если бы не Том Мак-Джилликади, у
нас бы вообще ничего не вышло. Он позаботился о том, чтобы собрать во-
едино Школу танца "Нью модерн" имени Шеры Драммон и продюсерскую
компанию "Звездные танцоры, Инкорпорейтед", и стал деловым админи-
стратором первой и агентом последней. Очень умный и полностью
достойный доверия человек, он до тонкостей знал дела Кэррингтона. Когда
мы поманили его, словно волшебной палочкой, волшебство и произошло.

Много ли честных людей разбирается в высшей финансовой политике?

Вторым незаменимым волшебником был, конечно, Гарри. И имейте в виду,
что Гарри был в положенном отпуске на Земле пять из тех десяти месяцев,
реадаптируя свой организм и руководя работой по космическому телефону.

(Я был вне себя от того, что нам пришлось установить телефоны - но цены
телефонной компании были ниже, чем покупка собственного
видеооборудования для передач между орбитой и Землей, и, конечно,
компания подключила Студию в общую сеть.) В отличие от большей части
сотрудников Скайфэка, которые посменно отправляются на Землю каждые
четырнадцать месяцев, наша строительная бригада проводила столько
времени при полном отсутствии веса, что максимально рекомендованный
срок, через который их надо было менять, составлял шесть месяцев. Этот
срок я выбрал и для Звездных танцоров, и доктор Пэнзелла согласился. Но
первый и последние четыре месяца строительства прошли под
непосредственным управлением Гарри, и он действительно уложился в
бюджет - а это впечатляет вдвойне, если принять во внимание, что многое
делалось вообще впервые в мире. Он бы закончил работы раньше
установленного срока; не его вина, что нам самим пришлось этот срок
увеличить.

Самое лучшее, что Гарри оказался (как я и надеялся) одним из тех редких
начальников, которые будут скорее работать руками, чем сидеть в кресле.

Когда работа была закончена, он взял месяц отпуска чтобы соорудить первый
десятидюймовой толщины рулончик на приемном ролике своей пишущей
машинки и превратить его в Первую Книгу. Он продал ее - уже аванс побил
все рекорды, а гонорар был просто сказочным, - и снова нанялся к нам в
качестве строителя декораций, изобретателя, администратора сцены, мастера
на все руки и простого механика. Ребята Токугавы подняли поразительно
немного шума, когда мы забрали у них Гарри. Они просто не знали, кого
потеряли - а когда поняли, то прошло уже несколько месяцев и было поздно
что-либо предпринимать.

Нам удавалось так хорошо ехать верхом на Скайфэке только потому, что он
был тем, чем был: гигантским, бессердечным многонациональным кон-
церном, который смотрел на людей как на взаимозаменяемые винтики. Сам
Кэррингтон, возможно, так не считал - но администраторы, которых он
собрал и убедил поддержать его мечту, знали о космосе даже меньше, чем я,
когда был видеооператором в Торонто. Я уверен, что большинство из них
думали о космосе, как всего лишь об иностранном капиталовложении.

Я нуждался во всякой помощи, которую только мог получить. Я нуждался в
этом годе - и более! - чтобы отремонтировать и перенастроить инструмент,
который не использовался четверть столетия: мое тело танцора. Я справился,
конечно, при поддержке Норры, но и это было нелегко.

Оглядываясь назад, я вижу, что абсолютно все вышеупомянутые удачи
были необходимы, чтобы Школа танца "Нью модерн" имени Шеры Драммон
стала реальностью, обрела точку отсчета. После такого количества
взаимосвязанных чудес, я думаю, следовало бы ожидать полосу неудач. Но
эта полоса, когда она действительно началась, вовсе не показалась нам
неудачной.

Потому что, когда мы наконец открыли лавочку, танцоры на нас в
буквальном смысле слова так и посыпались. Я полагал, что придется
провести серьезную рекламную кампанию, чтобы заинтересовать возможных
студентов таким дорогостоящим предприятием. Мы, конечно, принимали на
себя большую часть расходов студента (у нас не было другого выхода -
сколько молодых людей могут позволить себе заплатить только за проезд по
100 долларов за килограмм?), но все-таки оставили плату за обучение
достаточно высокой, чтобы отсеять случайных любопытных. Была еще
программа выдачи стипендий заслуживающим внимания неимущим, которую
мы держали в секрете.

Даже при таких ценах пришлось быстро отскочить в сторону, чтобы не
затоптала толпа желающих.

Накопившиеся от трех записей Шеры впечатления произвели в мировом
танцевальном сообществе ошеломляющий переворот. Записи появились в тот