Чтение 50–й страницы книги ~Звездный танец~

У нас были планы и на тот случай, если это окажется другая группа
чужаков - скажем, отряд полиции, разыскивающий первых, или, возможно,
даже вторая пачка обывателей, отправившихся в разрекламированную
турпоездку по Солнечной системе. Мы приготовились даже и к тем
вариантам, вероятность которых была невысока. После сообщения Билла сам
Билл, дипломаты и компьютер стерли несколько связок сценариев,
имевшихся на случай разных сюрпризов, и утвердили в своих умах План А.

Но мы-то, Звездные танцоры, и без Кокса уже знали это по виду чужих.

- Вас понял, "Зигфрид", - подтвердил я прием. - С именами у меня
плохо, но если я кого видел в лицо, то узнаю. "Это тот самый человек,
мистер
полицейский".

- Хорошо, давайте начинать подготовку! Гарри, Рауль, разворачивайте
декорации и монитор. Том и Линда, разворачивайте "кубик" -
приблизительно в двадцати километрах вон в том направлении, о'кей? Норри,
подсоби мне с размещением камеры. Встречаемся все в "кубике" через
двадцать минут. Идите.

Декорации были минимальными, главным образом позиционные маркеры
сетки. Раулю не понадобилось много времени, чтобы решить, что пытаться
играть световыми эффектами вблизи Кольца будет бесполезно и глупо. Его
набор отслеживающих лазеров был маломощным, они предназначались
только в качестве средств регулировки освещения, чтобы ярко освещать нас,
танцоров, разноцветным светом для камеры - и чтобы посмотреть, как
чужие будут реагировать на наличие лазеров, что и было подлинной целью.

По-моему, это была чертовски дурацкая затея - вроде задумки папы Льва,
который ковырялся в зубах стилетом, отправляясь торговаться с Аттилой -
и вся компания, включая Рауля, от души со мной согласилась. Мы все хотели
пользоваться обычным освещением.

Но если вы собираетесь выигрывать спор с дипломатами такого калибра,
как наши, вам придется пойти на некоторые уступки. Маркерами сетки были
цветовые органы, подключенные к "Мьюзикмастеру" Рауля при помощи
системы, разработанной Гарри. Если чужие будут явно реагировать на
цветовые сигналы, Рауль попытается использовать свой инструмент, чтобы
создать визуальную музыку, усиливая наши реплики тем, что весь спектр
будет танцевать вместе с нами. Так же как акустический диапазон
"Мьюзикмастера" превышал диапазон слышимости на обоих концах,
спектральный диапазон цветовых органов превышал видимый. Если язык
чужих включал эти тонкости, наша беседа будет действительно богатой.

Даже корабельному компьютеру, возможно, придется напрячься.

Звуковой выход "Мьюзикмастера" будет передаваться в наши радио,
гораздо шире голосового уровня нашей речи. Мы хотели усилить
возможность возникновения чего-то вроде взаимного телепатического
резонанса, и нам было не впервой работать под музыку Рауля таким образом.

Мы с Норри установили пять камер в открытом конусе, обращенном к
чужим, для создания эффекта авансцены - в противоположность сфере с
шестью камерами, которую мы обычно используем дома, чтобы перекрыть
все 360 градусов обзора. Никто из нас не чувствовал желания слетать "за
спину" к чужим, чтобы установить там последнюю камеру. Это будет
единственный танец из всех, что мы когда-либо исполнили, который будет
записан со всех точек, кроме той, на которую нацелен. Съемки только "из-за
кулис", если можно так выразиться.

Сказать по правде, принципиального значения это не имело. С
художественной точки зрения в этом танце не было ничего выдающегося. Я
бы не стал выпускать его с коммерческими целями. Причина на самом деле
очевидна: он просто не предназначался для людей.

Это был реальный корень нашей борьбы с дипломатами в течение
последнего года. Они были глубоко убеждены, что чужие лучше всего поймут
нас, если мы будем точно придерживаться последовательности просчитанных
компьютером движений. Мы, Звездные танцоры, единодушно полагали, что
чужие откилометрнулись в танце Шеры не на простую последовательность
движений, а на искусство. Артистическая мысль, стоящая за движениями,
часть сердца и души, вложенная в эти движения, - именно то, что в космосе
жестко заданная хореография непременно разрушает. Если бы мы стали на
точку зрения дипломатов, мы бы превратились всего лишь в наглядное
отображение компьютерных моделей. Прими они нашу позицию- и по
крайней мере Дмирова и Силвермен вынуждены были бы признать, что сами
навсегда останутся глухи к речи чужих, а Чен никогда не смог бы оправдать
перед своим начальством то, что он встал на нашу сторону.

В результате, конечно, пришли к компромиссу, который не удовлетворял
никого: постановили, что мы можем по ходу отказаться от любой из схем,
если поймем, что она не сработает - если общение в принципе может быть
достигнуто. Это вторая причина, которая у меня была, чтобы спекулировать
нашими жизнями и судьбой нашей расы в споре о проклятых лазерах с целью
выиграть в вопросе о том, каким будет наше первое движение. Равновесие
получилось смещенным немного в нашу сторону: самые первые
"высказывания" будут чем-то большим, чем просто отображением
математических и баллистических построений.

Но даже если бы мы имели полную свободу действий, наш танец наверняка
поверг бы в полное недоумение кого угодно, кроме другого Homo caelestis.

Или компьютера. Я думаю, Шере он бы понравился.

Наконец все части оказались на месте, сцена была готова, и мы образовали
снежинку вокруг "кубика".

- Следи за дыханием, Чарли, - предупредила Норри.

- Ты права, дорогая.

Мои легкие принимали команды моего подсознания, которое, кажется,
заставляло меня волноваться. Но сам я этого не хотел. Я стал выравнивать
свое дыхание, и скоро мы все дышали в унисон - вдох, задержать, выдох,
задержать, - изо всех сил стараясь увеличить интервал, сделать его не
меньше пяти секунд. Мое волнение начало таять как летняя заработная плата,
мое периферийное поле зрения расширилось сферически, и я почувствовал
свою семью, как будто в самом деле электрический заряд передался через
наши руки в р-костюмах, замыкая контур, который настраивал нас друг на
друга. Мы стали как магниты, соединенные вокруг монополя, помещенного в
воображаемой точке в центре нашего круга. Это была ободряющая аналогия
- как вы ни разбросаете такие магниты в невесомости, в конечном счете они
снова встретятся в центре. Мы были семьей; мы были одним целым. Речь
идет не только о нашей общей принадлежности к гипотетическому новому
виду: мы знали друг друга закулисно - взаимоотношения, подобных
которым нет ни на Земле, ни за ее пределами.

- Господин Армстед, -пробурчал Силвермен, -я уверен, что вы будете
рады узнать, что на этот раз весь мир действительно ждет вас. Можно ли
начать выступление?

Я только улыбнулся. Мы все улыбнулись. Билл начал что-то говорить, но я
прервал его. - Конечно, господин посол. Тотчас же. Мы расцепили
снежинку, и я, включив реактивные двигатели, устремился к внешнему
главному пульту управления "кубика".

- Программа введена и... ЗАПУСК! Дать свет, включить камеры, и -
четыре, три, два, НАЧАЛИ! Как одно существо, мы "вышли на сцену".

Ногами вперед, руки подняты и распростерты, мы нырнули вниз, в
направлении роя светляков.

Раулевские органы мягко пульсировали цветным аналогом невероятного
музыкального произведения, которое он назвал "Шера-Блюз". Открывающие
его такты полностью лежат в глубоком басовом регистре; они переводились в
цвет как все оттенки синего. Каким-то образом невероятное великолепие
цветов вокруг нас - Сатурн, Кольцо, чужие, Титан, лазеры, огоньки камеры,
"кубик", Лимузин как мягкий красный сигнальный огонь, две другие луны,
названия которых я не знал, - все, казалось, только подчеркивало
невыносимую черноту пустого пространства, которое обрамляло всю эту
картину; огромность моря черных чернил, через которое мы плыли, планеты
и люди одинаково. Пространственная перспектива, космическая в
буквальном смысле этого слова, была дружественно приглашающей,
успокаивающей. "Что такое суть люди или светляки, чтобы Ты явил им
милость Свою?"
Это не была отстраненность. Совсем наоборот: я никогда прежде не
чувствовал себя таким живым. Впервые за много лет я отдавал себе отчет в
том, как р-костюм прилегает к моей коже, осознавал звук дыхания в моем
шлемофоне, запах моего собственного тела и воздуха из баллона, наличие
катетера и контактов датчиков телеметрии, слабый звук шуршания моих
волос о внутреннюю поверхность шлема. Я воспринимал все полностью,
функционировал на полную мощность, восторженный и немного испуганный.

Я был совершенно счастлив.

Музыка внезапно поднялась, развернулась. Уходящая вдаль сетка
пульсировала всем спектром.

Мы все четверо устремились плотной группой на полной мощности
двигателей, словно падали на рой чужих с большой высоты. Они росли у нас
под ногами с быстротой, от которой захватывало дух, и когда мы были более
чем в трех километрах от них, я дал команду готовности. Мы выпрямили и
напрягли тела, сориентировали и все вместе по команде включили
реактивные двигатели на пятках, раскрывшись наружу, как цветок "Блю
Энджелс" в четыре больших лепестка. Мы дали им замкнуться в круги -
каждый из нас двигался по спирали вокруг четырех "направлений компаса"
сферы чужих, обрамляя эти направления движением тел. После трех полных
кругов мы одновременно прервали движение и встретились в той же самой
точке, где ранее разделились. Мы замедлялись по мере приближения к точке
встречи и при встрече образовали четырехстороннюю акробатическую
сцепку. Интенсивная работа реактивными двигателями привела нас к
остановке. Мы несколько раз перевернулись в пространстве и оказались