упершись огромными башмаками в дверную раму и ударяясь могучими плечами о
дверь. Я вытаращил глаза и отступил назад. Они даже не смотрели вверх или
вниз по лестнице. Каким бы диким это ни казалось, но они не имели ни
малейшего представления о том, что такое лифт. Должно быть, думали, что
так и сижу в этой маленькой комнатке за закрытыми дверьми.
казалось, замиравший где-то вдалеке. А потом тоже издалека донесся так же
отдававшийся стук, оборвавший крик. Мне пришлось зажать ладонью рот, чтобы
сдержать взрыв истерического смеха. Волки силой оттянули двери, и как
минимум один из них - по-видимому, парень с ломом, провалился в шахту с
высоты целых четырех этажей. За моей спиной вдруг пробудилась к жизни
аварийная сигнализация лифта, с такой громкостью, что могла обратить в
бегство все здание. Для ровного счета я выбил стекло пожарной сигнализации
- мне всегда хотелось попробовать этот маленький молоточек - и нажал
кнопку. С нижних этажей послышалось хлопание дверей. Я повернулся и увидел
операционистку из офиса, нервно выглядывавшую из-за двери.
Тут я услышал ритмичные металлические звуки, вырывавшиеся из плейера,
лежавшего на ее столе. - Ладно, Бог с ним! - Я бросился к пульту. - Вы
здесь одна?
дружка, он за мной заедет.
вы сможете запереться, хоть в женском туалете... Оператор? Полицию,
пожалуйста - БЫСТРО!
патрульная машина, я услышал приближающуюся сирену через минуту после
того, как повесил трубку и все еще боролся с искушением тоже запереться в
женском туалете. Это придало мне достаточно храбрости, чтобы схватить
увесистую пепельницу и осторожно выйти наружу. На этой лестнице, так же,
как и на нашей, никого не было видно. На улице тоже ничего не было слышно,
кроме нарастающего шума, - это пожарная тревога охватила нижние этажи. Я
прокрался вниз по ступенькам, от души желая, чтобы сердце перестало так
колотиться: по-прежнему ничего. Я добрался до нашей лестницы, с минуту
заколебался, входить ли внутрь, однако проявил все же некоторый здравый
смысл и скатился вниз по ступенькам. Когда я через минуту снова поднялся
наверх, меня сопровождали двое полицейских и трое форвардов регби из
страховой компании, расположенной ниже этажом.
ужас. Но, к моему большому облегчению, первым, кого мы увидели, был Барри.
Перед его дорогой рубашки был залит кровью, и он оказывал первую помощь
Джуди - нашей операционистке. Она лежала на диване для посетителей с
синяком под глазом и, насколько можно было судить по первому взгляду,
сломанной рукой; но, по крайней мере, они оба были живы.
снова пошла носом кровь, но он, казалось, не замечал этого. - Они тебя не
схватили? Это ты поднял тревогу? Господи, надо же, как ты вовремя
сообразил! Ты спас наши шкуры, черт побери! Ну и ублюдки! Сначала кидают
нас по всему офису, как футбольные мячи, а потом один звонок - и они уже
смылись, как трусливые кролики, чтоб им пусто было! Видел бы ты, как они
рванули! Проклятые трусливые панки-маньяки... - Я дал Барри свой носовой
платок. Он осторожно вытер свой распухший нос, и я заметил, что тот
немного сдвинулся - нос был сломан. - Она пыталась поднять тревогу, -
пробормотал Барри. - Так они сбили ее с ног, а потом опрокинули на нее
стол. Мерзавцы! Настоящие мерзавцы, так их и разэтак...
на диван рядом с Джуди. Полиция и все прочие не болтались поблизости, они
быстро пробежались по офисам, и я услышал, как они крикнули, что эти
подонки сбежали через черный ход. Прибывали новые полицейские, и стали
появляться сотрудники офиса. Судя по тому, как они выглядели, у всех были
повреждения, никто не был убит или искалечен, тем не менее, вид у них был
ужасно жалкий: парад прихрамывающих, с синяками, расквашенными скулами,
разбитыми губами, рассеченными ушами и в ярких пурпурных шрамах и
царапинах. У некоторых были раны на голове, из которых хлестала кровь, как
у недорезанного поросенка, у других - следы рвоты на одежде. Впечатление
было такое, что Волки били всех и каждого, словно это было что-то само
собой разумеющееся, как мужчин, так и женщин, особенно по голове. Я
слышал, что так поступают грабители, чтобы дезориентировать своих жертв. У
большинства машинисток и младших секретарш одежда была наполовину сорвана,
судя по всему, больше, чтобы унизить, а не причинить вред. Даже личная
помощница Джеммы, которой оставалось пять лет до пенсии, стягивала на
груди свою элегантную блузку, помогая одной из своих секретарш,
позеленевшей от шока.
бросился в свой офис. Добежав туда, я остановился, как вкопанный, у
сорванной дверной рамы. Разрушения предыдущего дня были ничто по сравнению
с нынешними. Офис был буквально разнесен в клочья, каждый предмет
обстановки разбит. Даже перегородка между приемной и внутренним офисом
была разрушена; что же касается моего компьютера, стола и даже стула, то
их трудно было даже распознать. Они валялись расколотыми и разбитыми,
растоптанными в бесформенную груду. Один из регбистов помогал Дэйву
подняться с пола рядом с его столом.
глазом. - Дэйв! С Клэр все в порядке?
собственного кабинета, к счастью, не было ее и под обломками. Если бы она
казалась где-нибудь в другом месте, когда началось нападение... Я заглянул
во все офисы, но там никого не осталось. С тупым, свинцовым ощущением в
груди я вернулся назад через гудевшую толпу, заглянул в машбюро, в комнату
фотокопирования, в мужской туалет, даже в женский - ни одна из девушек,
приводивших себя в порядок после полученных ранений на меня даже не
взглянула. И ни одна из них не была Клэр.
выронила стакан:
толпу, еще больше разбухшую вследствие прибывшей скорой помощи, галопом
помчался вниз по ступенькам. В самом низу стоял Барри с сержантом полиции,
уставившись на кровавый след, тянувшийся через коридор от шахты лифта.
пролететь четыре этажа и потом просто уползти... а какого черта...
высвободиться, но это усилие чуть не сбило меня с ног. Неожиданно, в
приступе отчаянного бешенства я развернулся ударил его кулаком по лицу.
Еще днем раньше я ни за что бы такого не сделал, и мне не могло прийти в
голову, что я могу ударить с такой силой. Он буквально полетел вверх
тормашками, ударился о стену и остался лежать, скорчившись.
собирался ждать его или полицию; я не решался. Я побежал. На улицу, мимо
зевак с одутловатыми физиономиями; один из них сделал робкий шаг, чтобы
загородить мне дорогу, передумал и отскочил назад. Я добежал до стоянки,
нашаривая ключи, распахнул дверцу машины и прыгнул на водительское
сидение. Я с ревом круто развернул машину, она присела на подвеске, как
кошка, готовящаяся к прыжку, и вылетела вон. В зеркале заднего вида я
увидел высыпавших из здания людей в синей униформе, но они меня не
волновали. Въезд на улочку был так загроможден зеваками и машинами скорой
помощи, что они ни за что не могли догнать меня, а улица била с
односторонним движением, значит, ее дальний конец будет свободен. Они,
конечно, поднимут тревогу, но все местные машины, по-видимому, были здесь,
и как только я выеду отсюда, вычислить мою машину в потоке ее безликих
двойников в вечерние часы пик - это один шанс из тысячи.
к себе внимания. Тут мне надо было действовать осторожно. Игра в беглеца
была странно возбуждающей, невзирая на гнетущую тревогу в сердце. Странно,
поскольку это было совсем непохоже на человека, которого я видел в
зеркале, когда брился. По натуре я всегда был законопослушным, и, если
разобраться, оставался таковым и теперь. Я ничего не замышлял против
полиции, совсем ничего, и не желал затруднять их работу. Рано или поздно
мне придется отвечать за последствия того, что я сделал. Не было никаких
сомнений по поводу того, как все это выглядело: я ударил полицейского,
удрал с места происшествия. Они решат, что я что-то знаю, и уж всячески
постараются сделать так, чтобы я им об этом сообщил. Хорошо, я мог бы
попробовать, как бы дико ни звучала вся моя история, но я не мог позволить
им помешать мне. Только не сейчас. Сейчас я повиновался другому, более
Ильин Андрей
Березин Федор
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Белов Вольф
Влодавец Леонид