опоры для ног, я не обращал на нее внимания, пока она не приблизила свое
дубленое лицо к моему вплотную; сейчас она было более серьезна: - Скверное
вы выбрали время - баловаться такими штучками в этих краях, юный сэр!
Лучше не делать такого, когда дует ВЕТЕР ЭРЗУЛИИ! А то ведь никогда не
знаешь, чем дело кончится!
этой стороне: знак Эрзулии - теплый ветер, что дует с земли, когда штиль.
А она - Эрзулия - ох, и распаленная злобная девка, верно вам говорю!
Зажигает огонь в крови без разбору - а как он там будет гореть, кого
сожжет - ей все едино!
помешало.
Эрзулия Кровь-в-Глазах, Ge-Rogue, тогда уж берегись все, что молодо и
открыто - она гонит безумие в жилы! Вы вот могли меч себе в сердце
заработать, и все из-за нее, распутницы! Ибо семь не есть знак ее, а?
Недаром у него есть и другое прозвание - там, на Ямайке - Гробовщик, вот
как его там величают. Он уносит последнее дыхание умирающего!
невразумительное - и глянул вниз ей вслед.
утеса - и чувствовать, как он уходит у тебя из-под ног. Прямо подо мной
ничего не было. Ни палубы, ни корабля - ничего, кроме пенящегося океана
где-то внизу, в невероятной дали, и волн, жадно поднимавшихся мне
навстречу и с тошнотворной внезапностью падавших вниз. Мои пальцы намертво
вцепились в петли, но из-за пота они стали скользить. Пальцы уперлись под
поручень, но ноги дрожали. Мне пришлось повернуть голову, чтобы увидеть
"Непокорную", почти скрытую раздувавшимися парусами; она казалась
игрушечной лодочкой на конце палки, она билась и качалась то в одну, то в
другую сторону на море, по которому плыла. А на такой высоте каждое слабое
движение кренившейся палубы превращалось в рывок, в бешеную резкую
качку...
удалось отвести глаза в сторону - к этим загадочным холмам. На фоне слегка
покачивавшихся верхушек деревьев качка была менее заметна, и стал
двигаться ей в такт. Через некоторое время я уже был в состоянии обратить
мои мысли к работе, на которой я, похоже, теперь застрял, и рискнуть
осторожно оглядеть темнеющий горизонт. Я увидел все то же, что мы видели с
тех пор, как покинули Миссисипи: солнце, рассерженно-яркое в закате, а под
ним - ничего нового. Никаких других кораблей; никаких перемен в нашем
везении.
своими проклятыми телячьими глазами", - сказал Ле Стриж, и, в конце
концов, я этим и занялся. Конечно, это просто совпадение. Лучше бы это
было совпадением, черт возьми. Но здесь нельзя было быть уверенным НИ В
ЧЕМ.
переплюнуть малоприятные способы Ле Стрижа видеть разные вещи, должно быть
также в состоянии сыграть злую шутку с моей обычной парой глаз. Разве что
оно имеет силу только над колдовством, а не над реальностью. Однако, чтобы
спрятать что-либо среди этих заросших холмов, большой магии не
потребуется. В течение долгих часов мы не видели никаких признаков жизни,
кроме птиц и гигантских бабочек - вспышек яркого цвета на зеленом фоне, да
время от времени - белой струйки дыма, поднимавшейся с дальней просеки или
группы крытых листьями крыш. Мы причаливали у нескольких таких прибрежных
поселений. Подплывали ближе и спрашивали рыбаков, плывших в лодках,
посылали людей на берег спросить у деревенских жителей - всегда одно и то
же: "Un grand navire noir aux trois mats, orne aux lanternes comme des
cranes grotesques, on l'a vu, hein? Ils viennent d'enlever une filette..."
[Большой черный корабль с тремя мачтами, украшен фонарями в виде
причудливых черепов - вы такого не видали? Они недавно похитили девушку...
- (франц.)]
крестьяне, очень просто одетые, больше походившие на африканцев, чем на
выходцев из Вест-Индии, с какими мне приходилось встречаться. Но у всех,
кроме самых юных, был особый вид преждевременно повзрослевших людей, какой
бывает при тяжелой работе и плохом питании. Их лица, молодые и старые,
были с выступающими скулами, сильно изрезанные морщинами, к таким хорошо
пристает непроницаемое выражение; а их опущенные глаза ничего не выдавали.
Даже дети, которые должны бы, казалось, быть веселыми и счастливыми,
впадали в молчание и только чертили пальцами ног в пыли, когда мы с ними
заговаривали; никакие уговоры и посулы в мире не могли их тронуть. Нельзя
было упрекать их за это: прошел слух, что где-то что-то затевается, а у
них не было оснований доверять нам больше, чем Волкам. В одном-двух
местах, увидев, что мы высаживаемся на берег, местные жители с криками
бросились в джунгли. Еще в одном месте кто-то выстрелил в нас и зацепил
одного из матросов. Правда, слегка: это был грубый выстрел наугад,
сделанный больше со страху, чем по злобе. В этом тенистом сплетении ветвей
не было даже смысла искать стрелявшего. Мы оставили их в покое и снова
стали полагаться только на собственные глаза.
землей, морем и небом - бледными и пустыми.
было ни деревень, ни дыма, ничего, кроме деревьев, подходивших к самой
воде. Впереди же, за дальним мысом солнце казалось сверкающим медным
куполом, тонущим в море, а облака - плюмажем взрывающейся пены. Мне пришла
в голову мысль об Атлантиде: может, она тоже была где-то здесь? Похоже,
здесь, в тенях было все. Сам корабль был частью тени, бродившей за
пределами Сердцевины, - а я? Я приплыл на нем к востоку от восхода солнца;
к добру или к худу, но я был его частью. Я стал смотреть на вещи другими
глазами. Так где же теперь было мое место? Пылающий закат отчетливо
выделил очертания мыса впереди, бахрома его деревьев сгибалась и качалась
в этом насмешливом душном бризе.
чуть покачивались, жесткие, безлиственные. Один... два...
воздуху в легкие, наклонился вниз и закричал, но все было бесполезно. У
меня не было выучки, как надо орать: ветер унес мои слова. К тому же, если
кричать еще громче, могут услышать где-нибудь еще, и кое-кто может
получить дополнительную минуту для того, чтобы выкатить свои огромные
пушки. Быстро, стараясь делать пальцами четкие движения, я отстегнул пояс
и проскользнул вниз через открытый люк - у него было очень подходящее
название: "ловушка для салаги"; затем - снова на ванты. Это было совсем
как в скалолазании: самое трудное - это спуск. Во всяком случае, так,
чтобы при этом остаться целым. У меня тряслись ноги; я спускался слишком
медленно. В отчаянии я оглянулся и прямо под собой увидел одну из задних
опор, крепивших мачту - толстый трос, натянутый, как фортепьянная струна и
круто спускавшийся к поручням. Иметь бы еще оборудование для спуска... но
у меня его не было. Плохо дело.
рукой, потом ногой, по-обезьяньи. Затем перебросил свое тело через него.
Скользить вниз нужно было, перебирая руками, но я не успел. Я уже
спускался вниз, и даже слишком быстро - трос стал скользким в моих потных
ладонях. Я цеплялся, как настоящая обезьяна за палку, подвывая и вонзая
подошвы башмаков в трос вместо тормозов. Они так сильно врезались в
шероховатые завитки, что чуть не сбросили меня совсем; но все-таки
задерживали мой полет. Я прибыл на палубу позеленевший, ловя ртом воздух,
вся рука у меня была в алых следах от троса - тем не менее, я явился
вовремя, чтобы, задыхаясь, отдать рапорт.
корабле, однако совершенно бесшумной. Одного произнесенного свистящим
шепотом приказа Пирса (причем эффект был тот же, как и от крика) было
достаточно, чтобы вся команда помчалась брасопить реи. Шлепанье их ног по
палубе было чуть ли не самым громким звуком, производимым людьми на
палубе. Рукой в расшитой перчатке, которые он упорно продолжал носить даже
в эту жару. Пирс прочертил резкую линию в воздухе - справа налево.
Помощник поднял в ответ трость; раздался громкий скрип и грохот: открылись
порты левого борта и выкатились пушки, вот и все. Мы были готовы,
насколько это было возможно. В молчании, затаив дыхание, мы подпрыгивали и
ныряли в бурном море, приближаясь к нужному месту.
заросший деревьями, как все остальные, окутанный еще более глубоким
звездным светом. Отсюда солнца не было видно, свет исходил только с
закатного неба, отражаясь в водах уединенной бухты. А там, в бухте,
повернутый в сторону берега, лениво паря в облаках, отражавшихся в
спокойной, как стекло, воде, без сомнения, виднелся силуэт "Сарацина".
готовые еще раз обстрелять корабль Волков ужасающим продольным огнем. Если
Клэр удалось пережить наш прошлый бортовой залп, сможет ли она пережить и
этот? Помощник беспокойно поглядывал на квартердек; мы все еще скользили
мимо, через бухту. Идеальный момент для залпа был уже упущен. Но Пирс
стоял молча, постукивая пальцами по подбородку, а Джип тихонько
насвистывал сквозь зубы. Вот стояла наша законная добыча, его порты были
закрыты, паруса убраны, он был мирно поставлен на мертвый якорь, и нигде
ни одного огня, никаких других признаков жизни. А как же такое было
возможно?
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Николаев Андрей
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Ильин Андрей