подавал признаков жизни. Из разрубленного черепа уже перестала вытекать
кровь.
видя, что ползает в быстро растущей луже крови. Бонарт медленно подошел
к ней.
Тебя-то мне и недоставало для комплекта.
захрипела и, кинувшись под ноги Бонарта, дрожащими пальцами вцепилась в
голенища его сапог. Раскрыла рот, чтобы крикнуть, но вместо крика из ее
глотки вырвалась блестящая карминовая струя. Бонарт сильно ударил ее,
свалив в навоз. Однако Мистле, обеими руками держась за распоротый
живот, сумела все-таки подняться снова. - Неееее! - крикнула Цири. -
Мистлеее!!!
повернул, а завертел мечом и ударил размашисто, как косой, жутким
ударом, который подхватил Мистле с земли и бросил на стену, словно
мягкую тряпичную куклу, будто замаранный красным лоскут.
прозвучал собственный голос. Чужие губы вдруг стали чудовищно сухими. -
Убийца! Мразь!
помирать?
руках двигался, обманывал, вводил в заблуждение.
Крысиха решила умереть. Он поворачивался медленно, не сходя с места, не
давая поймать себя в обманную ловушку полукруга. Но Цири было все равно.
Она кипела от ярости и ненависти, дрожала от жажды убийства, стремилась
достать этого страшного старика, почувствовать, как клинок врезается в
его плоть. Хотела увидеть его кровь, хлещущую из рассеченных вен в ритме
последних ударов сердца.
Прежде чем подохнешь, покажи, на что ты способна. Давай, музыка, играй!
***
в первом же бою, - рассказывал спустя шесть дней Никляр, сын гробовщика.
- Видать, здорово хотели позабивать. Да и оно видно было. Она его, он
ее. Налетели дружка на дружку, столкнулись мгновенно, и пошел сплошной
звон от мечей-то. Может, двумя, может, тремя ударами обменялись. Некому
было считать-то ни глазом, ни ухом. Так шибко бились, уважаемый, что
глаз человеческий аль ухо не ловили того. А плясали и скакали дооколо
себя словно твои две ласки!
нагайкой.
наем-ни царапинки. Крысиха-то была, видать, злющая как сам черт, а уж
шипела не хуже котища, когда у его хочут мышь отобрать. А милсдарь
господин Бонарт был совсем спокойным.
***
гуль. - Ты и верно умеешь плясать и мечом вертеть! Ты меня
заинтересовала, девушка. Кто ты такая? Скажи, прежде чем умрешь.
Поняла, с кем имеет дело.
рукоять. Необходимо было пройти сквозь его выпады, парирования, рубануть
его прежде, чем он успеет заслониться. Нельзя было допустить, чтобы он
отбивал ее удары, нельзя было и дальше принимать на свой меч его меч,
испытывать боль и надвигающийся паралич, который пронизывал ее насквозь
и заставлял костенеть при его выпадах локоть и предплечье. Нельзя было
растрачивать энергию на пустые уверты от его ударов, проходящих мимо не
больше чем на толщину волоса. "Я заставлю его промахнуться, - подумала
она. - Сейчас. В этой стычке. Или умру".
вперед мечом. - Не боишься? Все потому, что не знаешь, как выглядит
смерть.
Сальто".
финта, она крутанула сальто назад, упала в полуприсест и тут же
рванулась на него, поднырнув под его. клинок и выворачивая сустав для
удара, для страшного удара, усиленного мощным разворотом бедер. И тут ее
неожиданно охватила эйфория, она уже почти чувствовала, как острие
вгрызается ему в тело.
неожиданная вспышка в глазах. Удар и боль. Она почувствовала, что
падает, почувствовала, что упала. "Он парировал и отвел удар, - подумала
она. - Я умираю".
в локоть, выбил у нее из рук меч. Цири схватилась за голову, она
чувствовала тупую боль, но под пальцами не было раны и крови. "Он ударил
кулаком, - зло подумала она. - Я просто получила кулаком. Или головкой
меча. Он не убил меня. Отлупцевал как соплячку". Она открыла глаза.
большое безлистное дерево. От него разило потом и кровью.
же рванул, выбивая землю из-под ног, и потащил, орущую как осужденная на
вечные муки, к лежащей у стены Мистле.
Так погляди, Крысиха. Вот она - смерть.
что у человека внутри.
позыве. Мистле еще жила, но глаза уже затянул туман, они уже стекленели,
стали рыбьими. Ее рука, будто ястребиный коготь, сжималась и
разжималась, зарывшись в грязь и навоз. Цири почувствовала резкую,
пронизывающую вонь мочи. Бонарт залился хохотом.
отрывистыми рыданиями. Мистле была рядом. Рука Мистле, узкая, нежная,
мягкая, умная рука Мистле... Она уже не шевелилась.
***
неподвижно. Он сидел так уже долго. Даже сдерживал дыхание. Цири
продолжала рассказ, ее голос становился все глуше, все неестественнее и
все неприятнее.
пилу. Я не знала... Не могла понять, что он надумал... Тогда еще не
знала, на что он способен. Я была привязана... к коновязи... Он крикнул
каких-то челядников, приказал им держать меня за волосы... и не давать
закрыть глаза. Показал им, как... Так, чтобы я не могла ни отвернуться,
ни зажмуриться... Чтобы видела все, что он делает. "Надобно
позаботиться, чтобы товар не протух, - сказал он. - Чтобы не
разложился!.." Голос Цири надломился, сухо увяз в горле. Высогота,
неожиданно поняв, что сейчас услышит, почувствовал, как слюна заполняет
ему рот.
Кайлею, Ассе, Реефу, Искре... И Мистле. Отпиливал им головы...
Поочередно. У меня на глазах.
***
трясин хате с провалившейся и обросшей мхом стрехой, если б заглянул
сквозь щели в ставнях, то увидел бы в скупо освещенной комнатушке
седобородого старика в кожухе и пепельноволосую девушку с лицом,
изуродованным шрамом во всю щеку. Увидел бы, как девушка содрогается от
плача, как всхлипывает, как бьется в руках старика, а тот пытается ее
успокоить, неловко и машинально гладя и похлопывая по содрогающимся в
спазмах плечам.
спрятана среди камышей на болоте. На вечно покрытом туманами безлюдье,
на которое никто не отваживался заглядывать.
свои воспоминания. Многих, казалось, интересовал тот момент, когда
Черепнин Владимир
Фазиль Искандер
Майер Стефани
Панов Вадим
Никитин Юрий
Куликов Роман