Боб ШОУ

КОРАБЛЬ СТРАННИКОВ

А.Э.Ван Вогту, первопроходцу

Упрямый странник, я иду вперед,

Владычица моя - дорога.

Риск Неизвестности меня влечет,

И Космос - мой приют от Бога.

Р.Л.Стивенсон

Кандар ждал семь тысяч лет, прежде чем увидел второй космический
корабль.

В тот, первый раз он был еще юнцом, но память бережно хранила образы
этого давнего события.

...Теплое дождливое утро. Мать и отец прокладывают дорогу через
селение двуногих съедобных созданий... Кандар спокойно наблюдал, как
работают их огромные серые тела, когда дальнодействующие чувства
предупредили его о приближении чего-то очень большого, непонятного. Он
поднял голову, подавая сигнал тревоги, но они ощущали лишь дымящиеся
красные испарения пищи. Его родители не подозревали об опасности до тех
пор, пока космический корабль не оказался в поле зрения.

Корабль снижался. Под действием ударной волны, созданной его тупым
носом, во влажном воздухе конденсировались темно-серые облака. Они
кружились вокруг корабля подобно изорванной в клочья мантии, время от
времени скрывая целиком его металлический корпус. Кандар поразился, как
Нечто способно двигаться с такой скоростью и не производить при этом ни
звука. На какое-то мгновение он был потрясен осознанием того, что во
вселенной есть существа, чьи силы равны, а может и превосходят его
собственные.

Звуковая волна обрушилась уже после того, как большой корабль
пролетел над ними. Она сравняла с землей хлипкие лачуги съедобных даже
более эффективно, чем это делали отец с матерью. Корабль вошел в крутой
вираж, затем завис в воздухе, и неожиданно Кандар с родителями вознеслись
в небо. Кандар пришел к выводу, что его поймали в своего рода силовую
сеть. Он измерил ее параметры и обнаружил, что мог бы создать такое же
собственное поле, но ему не удалось вырваться из незримых пут, спеленавших
его тело.

Кандара и его родителей вынесло наверх - туда, где небо становилось
черным, и Кандар мог слышать звезды. Солнце быстро увеличилось, и, спустя
некоторое время, сеть вокруг матери и отца исчезла. Через несколько секунд
их уже не было видно. Кандар, уже приспособившийся к новому незнакомому
окружению, понял, что путь, по которому их направили, заканчивался в
ослепительном горниле солнца. Судя по их неистовым усилиям, когда они
исчезали вдали, родители произвели то же самое вычисление.

Кандар перестал думать о родителях и попытался предугадать свою
собственную судьбу. В корабле находилось множество живых разумных существ.
Физически не очень сильно отличаясь от съедобных, они были слишком далеко
и слишком хорошо защищены, чтобы он мог как-то повлиять на их действия.
Солнце начало уменьшаться и он прекратил бесполезное вращение и биение
своего тела. Вскоре солнце стало неотличимо от других звезд, и в конце
концов исчезло.

Время перестало иметь какое-либо значение для Кандара.

Он оставался неподвижным до тех пор, пока не почувствовал свет
двойной звезды. Кандар решил, что она, по-видимому, изгоняет все другие
звезды поблизости. Она расцвела и превратилась в два яйцевидных солнца,
которые стремительно вращались друг вокруг другу. В системе корабль
обнаружил планету из черного камня. Она двигалась по неустойчивой
высокоэллиптической орбите. Там, высоко над бесплодной поверхностью, сеть
выпустила Кандара из своих тисков. Он уцелел только благодаря тому, что
превратил свое тело в клубок органических нитей. К тому времени, когда он
преобразовал органы чувств, корабль улетел.

Его заключили в тюрьму. Это Кандар понимал. Он понимал и то, что
здесь может вовсе не оказаться пищи, и он в конце концов умрет. Ему
оставалось только ждать какого-либо невероятного случая.

Каждый год его новый мир совершал мучительный пробег между солнцами.
Всякий раз, когда это происходило, черный камень плавился и превращался в
грязь, и ничто не оставалось без изменений за исключением Кандара.

И прошло семь тысяч лет, прежде чем он увидел космический корабль
снова.

Наибольшее отвращение у Дейва Сердженора на планетах с высокой
гравитацией вызывала скорость передвижения капель пота. Струйки испарины
скапливались на бровях и стремительно, как атакующее насекомое, стекали по
лицу и шее за воротник, прежде чем он успевал поднять руку и вытереться.
Он так и не привык к этому за шестнадцать лет работы в космосе.

- Если бы это не был мой последний рейс, - тихо произнес Сердженор,
ощупывая шею, - я бы отказался от следующего.

- Если бы у меня осталось время подумать, я бы отказался и от этого,
- Виктор Войзи, для которого это была вторая картографическая экспедиция,
не отводил глаза от панели управления топографического модуля. Передний
обзорный экран, как и во все предыдущие дни, не показывал ничего кроме
развертывающихся в лучах носовых прожекторов аппарата неровных участков
бесплодного вулканического базальта, но Войзи таращился на них как турист
в экзотическом увеселительном круизе.

- У тебя хватало времени подумать, - вздохнул Сердженор. - Чего у
тебя было предостаточно на этой работе - так это времени, чтобы
развалиться в кресле, бить баклуши и размышлять о всякой всячине. Главным
образом ты старался придумать какую-нибудь причину, чтобы не бросить эту
работу при первой представившейся возможности. Славное упражнение в
изобретательности.

- Деньги. - Войзи старался выглядеть циничным. - Вот почему все
нанимаются на работу. И остаются.

- Работа не стоит того.

- Я соглашусь с тобой, когда у меня в карманах окажется не меньше,
чем у тебя.

Сердженор покачал головой. - Ты совершаешь большую ошибку, Виктор. Ты
размениваешь жизнь - свою единственную жизнь - на деньги, на привилегию
изменить положение нескольких строчек в записях кредитного компьютера.
Невыгодная сделка, Виктор. Какая разница, сколько денег ты заработаешь - у
тебя никогда не будет возможности купить ушедшее время.

- Твоя беда в том, Дейв, что ты становишься... - Войзи заколебался и
попытался перевести разговор в другое русло - ...ты не помнишь, что такое
нуждаться в деньгах.

- ...Становишься старше, - продолжил Сердженор мысль товарища, про
себя решив закончить данную тему. - Держу пари, десять против одного, что
с вершины этого холма мы увидим корабль.

- Уже! - Войзи, не обратив внимания на предложение, наклонился вперед
и начал выстукивать по кнопкам панели дальномера.

Сердженор, слегка усмехнувшись возбуждению своего молодого товарища,
вытянул ноги и постарался поудобнее устроиться на подушке сиденья.
Казалось, прошли века с тех пор как базовый корабль высадил шесть
топографических модулей на южном полюсе черной планеты и растаял в небе,
чтобы совершить пол-оборота вокруг планеты и приземлиться на северном. Для
этого кораблю потребовалось около часа, а экипажам модулей пришлось
выдерживать три "же" двенадцать дней, пока их машины бороздили поверхность
планеты. Если бы здесь планете имелась атмосфера, можно было бы перейти в
режим "воздушной подушки" и передвигаться в два раза быстрее. Но эта
планета - одна из наименее гостеприимных, насколько помнил Сердженор - не
шла ни на какие уступки незваным гостям.

Топографический модуль достиг вершины гребня, и горизонт - линия,
отделяющая тьму, усеянную звездами, от безжизненной черноты скал -
отодвинулся вдаль. Внизу на равнине, километрах в десяти впереди,
Сердженор увидел скопления огней базового корабля - "Сарафанда".

- Ты был прав, Дейв, - сказал Войзи, и Сердженор про себя улыбнулся
уважению, прозвучавшему в его голосе. - Полагаю, мы возвращаемся первыми -
других огней пока не видно.

Сердженор кивнул, всматриваясь в ночь в поисках блуждающих
светлячков, означавших возвращение остальных аппаратов. Теоретически все
шесть модулей, каждый в соответствующем направлении, должны были бы
находиться на абсолютно одинаковом расстоянии от "Сарафанда", образуя
идеальную окружность с базовым кораблем в центре. Большую часть
путешествия модули придерживались строго установленного порядка
топографической съемки, чтобы данные, которые непрерывно передавались на
"Сарафанд", всегда поступали из шести одинаково удаленных, одинаково
пространственно расположенных точек. Любое отклонение вызвало бы искажения
на картах планеты, в компьютерах корабля. Однако пятьсот километров
составляли минимальный безопасный радиус. Поэтому, когда модули находились
в пределах этого расстояния от базового корабля, карта оставшейся
территории уже имелась в шести экземплярах, и, собственно работа
закончилась. Последний пятисоткилометровый этап топографической съемки
представлял собой гонки до дому на максимальной скорости. Существовала