ничего не помнишь, Валентин?
родители, не помнишь даже, где ты был в прошлый Звездный день? Твои сны не
могут руководить тобой, потому что ты ничего не можешь объяснить в них.
память.
случиться месяца два назад. Когда взойдет солнце, посмотрим еще раз.
тревожили его. Другие люди, думал он, помнят свое детство и юность, знают
имена родителей и место своего рождения, а у него нет ничего, кроме
туманного покрывала неопределенных набросков, туман тонких, ненадежных
воспоминаний, покрывающий колодец пустоты, и он знал, что там пустота, и
не хотел заглядывать в нее. Но Карабелла заставила его сделать это.
Почему, думал он, я не похож на других? Почему, думал он, я не похож на
других? Почему его воспоминания не имеют субстанции? Может, он и вправду
получил удар по голове? Или просто у него такой мозг, тупой, который не
способен даже удержать отпечатки опыта, и он, Валентин, бродил годами по
Маджипуру, и при каждом новом наступлении дня вчерашний стирался?
друга, молча, как-то целенаправленно, совсем не так, как в предыдущем
веселом соединении. Затем они умылись в маленьком холодном ручье и пошли
через город в гостиницу. По улицам все еще шатались гуляки с затуманенными
глазами, когда над Пидрудом поднялось яркое солнце.
про сон и про последовавший за ним разговор. Беловолосый жонглер
внимательно слушал, не перебивая, и выглядел невероятно торжественно.
Когда Валентин закончил, Слит сказал:
слишком сильно, чтобы им пренебречь.
единичного послания.
должна обманывать нас. Когда нужно, Леди посылает и такие сны.
не от Короля, а из глубин нашего затуманенного мозга. Но без посторонней
помощи ничего сказать нельзя. Иди к толкователю снов, Валентин.
прошлом, это ничего не даст.
оставлять без исследования. Ты отвечаешь за него. Если сон требует
действия, а ты его не предпримешь... - Она пожала плечами. - Твой дух
ответит за это, и быстро. Ищи толкователя, Валентин.
вещах.
сны, и ты их передашь толкователю.
Какое дело Королю до такого бродяги, как я? Вряд ли это от Короля. При
двадцати миллиардах жителей Маджипура может ли Король найти время для
каждого, кроме как по самому важному делу?
машины, которые сканируют весь наш мир и каждую ночь посылают послания в
мозг миллионов людей. Кто знает, как выбираются эти миллионы? Когда мы
были детьми, нам говорили одну вещь, и я знаю что это правда: прежде чем
мы оставим этот мир, мы, по крайней мере, один раз ощутим прикосновение
Короля Снов к нашему духу - все мы, без исключения. Я знаю, потому что со
мной это было.
так и родился беловолосым? Однажды я спал в гамаке в джунглях за
Нарабалом. Тогда я еще не был жонглером. Король пришел ко мне во сне и дал
приказ моей душе, и когда я проснулся, волосы у меня стали белыми. Мне
было тогда двадцать четыре года.
явно не желая вдаваться в подробности. Он встал и взглянул на утреннее
небо. - Я думал, мы достаточно поговорили, друг. На фестивале еще есть
возможность заработать кроны. Хочешь, я научу тебя нескольким новым
трюкам, пока Залзан Кавол не послал нас работать?
держала два мяча в правой руке, а он - один в левой, и они начали
перебрасывать мячи друг другу.
новичка, но выглядит чрезвычайно сложной.
как одно существо с четырьмя руками, двумя мозгами и четырьмя ногами. Да,
это действительно выглядит трудно, подумал Валентин.
правую руку Карабеллы, и она по порядку работала одной, другой, третьей,
до тех пор пока мячи и дубинки не стали летать от нее к Слиту и от Слита к
ней головокружительным каскадом. Валентин знал по собственному опыту, как
трудно работать со многими предметами. В следующие несколько недель в его
диапазоне должно быть пять мячей, как он надеялся. Четыре дубинки можно
освоить достаточно скоро; но управлять тремя мячами и тремя дубинками
одновременно и так здорово координировать это полужонглирование - это
подвиг, который поражал и восхищал его. И, к удивлению Валентина тут
примешивалась еще ревность: Слит стоял вплотную к Карабелле и составлял с
ней как бы единый организм, а ведь всего несколько часов назад она лежала
с Валентином в парке Пидруда.
Валентину. Они работали только тремя мячами. Сначала Валентину было трудно
рассчитать высоту и силу броска, и он иной раз бросал мяч за пределы
досягаемости Карабеллы, но через десять минут привык, а через пятнадцать
они работали так гладко, словно делали это не один год. Слит подбодрял их
аплодисментами.
для скандара казался суровым и холодным.
богатого торговца, который принимал у себя герцога провинции.
Скандары делали нечто яркое и сверкающее из тарелок, хрустальных
стаканчиков и кухонных мисок, а в заключении Слит вышел жонглировать с
завязанными глазами.
что был Солнечный день после безумного Звездного дня, и господа,
заказавшие представление, были уставшими и пресыщенными. Им уже надоело
мастерство музыкантов, акробатов и жонглеров, которых они наняли.
постоял с минуту слегка склонив голову набок, словно прислушиваясь к
ветру, дующему между мирами, затем глубоко вздохнул и начал бросать.
слух! Он слышит шелест дубинок в воздухе, когда они летят из одной руки в
другую!
гуле разговоров, звоне тарелок и громогласном рекламировании Залзана
Кавола, но Слит не сделал ни одной ошибки. Заметно было, что такое
жонглирование трудно даже для него: обычно он был спокоен и неутомим, как
машина, но сейчас его руки двигались необычно резко, когда ловили
кружащуюся почти вне пределов досягаемости дубинку, хватали с отчаянной
торопливостью. И все-таки жонглировал он замечательно. Казалось, в его
голове была карта, где указывалось местонахождение каждой дубинки, и рука
протягивалась как раз туда, куда могла упасть дубинка, и находила ее
именно там или почти рядом. Он сделал десять, пятнадцать, двадцать
обменов, затем прижал все три дубинки к груди, сорвал повязку с глаз и
низко поклонился. Раздались жидкие аплодисменты. Карабелла подошла и
обняла Слита, Валентин хлопнул его по плечу, и труппа сошла с эстрады.
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Майер Стефани
Прозоров Александр
Корнев Павел