Чтение 25–й страницы книги ~Через миллиард лет~

По-моему, прошел уже месяц с тех пор, как я последний раз прикасался
к блоку посланий. Есть в сверхпространственном путешествии что-то такое,
что подавляет желание сочинять письма. Я даже не знаю точно, какое сегодня
число. На борту должен быть земной календарь - валяется, наверное, в
каком-нибудь закоулке, - но мне лень его искать.

Мы закрыли нашу лавочку на Хигби-5 тютелька в тютельку по расписанию.
Засыпали котлован и опустили колпак, так что следующая команда археологов
- надеюсь, они окажутся менее летучей и восторженной компанией, чем наше
сборище ненормальных, - найдет все в полном порядке. Двадцать первого
числа прилетел маршрутный крейсер и подобрал нас.

Мы не сообщили Галактическому Центру, что забираем шарик с собой, и
тем самым превратили себя в ренегатов, но пока домашние бюрократы
обнаружат этот печальный факт, пройдет несколько месяцев. К тому времени
мы наверняка откопаем что-нибудь новенькое и заткнем им глотку. Как
убедился на личном опыте Миррик (после пьяного побоища в лаборатории),
каждый грешник может получить прощение, если его грех принес достаточно
большие дивиденды.

Наш корабль - обыкновенный крейсер, гуляющий по сложному маршруту в
квадрате между Альдебараном и Ригелем. Для того чтобы подбросить нас на
ГГГ 1145591, ему придется отклониться от курса. Чуть-чуть. Это оказалось
не сложно устроить. Требовались только наличные. Оправдалась старая
поговорка землян: "Хочешь - купи себе".

По прибытии на место нас подхватит наемный планетолет, и мы сможем
отправиться на поиски астероида. Будем переворачивать систему вверх дном.
Планетолог уже отбыл с Альдебарана. Будет ждать нас на ГГГ 1145591. Это
тоже стоит денег. Доктор Шейн давным-давно израсходовал все отпущенные нам
средства, но он здорово умеет обращаться с компьютерами, и мы берем деньги
в кредит, не предоставляя обеспечения. Продержимся на этом трюке ровно
столько, сколько потребуется Галактическому Центру, чтобы обнаружить наши
махинации. Господи, защити нас, если мы не добьемся успеха, если мы -
пользуясь средневековым выражением - отправились ловить журавля в небе.

Условия путешествия, как и в прошлый раз, довольно приличные.
Просторные каюты, хорошая библиотека, относительно съедобная кормежка.
Команда корабля держится замкнуто. Мы тоже. Время на борту
сверхпространственного корабля течет как-то странно - я обнаружил, что
обхожусь без сна несколько дней, а потом сплю, как сурок, сутки или двое.
Или не сутки и не двое. Или мне все это просто мерещится.

Все мы на взводе, особенно доктор Шейн и доктор Хорккк. Эта парочка
гуляет по кораблю с таким видом, будто никак не может понять, что это их
дернуло променять спокойные раскопки на Хигби-5 на полет в полную
неизвестность. Как я уже рассказывал тебе, доктор Хорккк отнюдь не
принадлежит к числу беспечных романтиков и авантюристов, и на лице у него
отчетливо написано: "Как же это Я попал в такую переделку?". Доктор Шейн
тоже ошарашен собственным поведением. И только Пилазинул излучает
спокойствие и уверенность. Он почти перестал отвинчивать свои конечности и
все время повторяет, что судьба благосклонна к нам. Посмотрим, посмотрим.

Мои личные достижения: кажется, я толкнул Яну обратно в объятия Саула
Шахмуна.

Не знаю, как это у меня получилось. Я думал, что мы с Яной работаем
на одной волне.

Нет, я вовсе не хочу сказать, что между нами произошло что-то
предельно страстное, или что мы собирались заключить временный брак, или -
ну не отрицать же мне подряд все мыслимые варианты отношений! Наши встречи
были на редкость целомудренны. Конечно, мы молоды и эмоциональны, но,
пожалуй, даже самый строгий пуританин не смог бы обвинить нас в нарушении
приличий. Наверное, мне, олуху беспозвоночному, не надо было так
сдерживаться. В конце концов, мы взрослые люди. (Нашел место, где делать
это заявление!)

Однако, несмотря на вышеупомянутое целомудрие наших отношений,
постепенно между нами что-то начало возникать, и вроде бы никто не
возражал, за исключением Лероя Чанга. Будучи самыми молодыми и (если
честно) самыми привлекательными землянами в нашей группе, мы с Яной
вызывали у всех остальных теплые родительские чувства. Старшие коллеги
прямо расцветали в нашем присутствии. И почему это на влюбленных или
предполагаемых влюбленных все смотрят сверху вниз?

Теперь нас уже не обволакивают душевным теплом, потому что Яна снова
большую часть времени проводит с Саулом. Когда она меня видит, ее взгляд
становится таким холодным...

Не знаю, что я сказал или сделал (или не сделал и не сказал), чтобы
разозлить ее до такой степени. Может быть, я ей просто надоел. Я иногда
бываю таким благопристойным и ясноглазым, что на меня тошно смотреть. Это
худший из моих недостатков.

Или на нее напал внезапный интерес к филателии?

Или, наоборот, я никогда не был ей интересен и она просто
использовала меня, чтобы разжечь ревность Саула.

Кто знает? Я даже не догадываюсь.

Это продолжается уже десять, нет, двенадцать дней. Скажу просто: я
здорово расстроен. У меня нет никаких прав на Яну, ибо наши отношения не
зашли дальше дружеского рукопожатия. Ну... Примерно так. Но у меня
почему-то портится настроение, когда она в очередной раз на два-три часа
исчезает в каюте Саула. И дверь у них, конечно, заперта.

Иногда богатое воображение становится источником дополнительных
неудобств.

Единственное - да и то сомнительное - преимущество нынешнего
положения моих личных дел состоит в том, что я получил возможность ближе
познакомиться с Келли Вотчмен. Как я уже докладывал тебе, сестренка, меня
не очень тянет общаться с андроидами, и, не считая последних двух недель,
я почти не разговаривал с Келли. Ведь нельзя же считать разговором обмен
малозначительными фразами во время раскопок. "Отвратительная погода, не
так ли?", или "Пожалуйста, передай мне флягу с водой", или "Ты знаешь,
который сейчас час?". И так далее.

Если уж на то пошло, я не могу вспомнить, чтобы когда-либо раньше
разговаривал с андроидом. В колледже на нашем курсе училось несколько
ребят-андроидов, но они держались тесной группой и, казалось, совершенно
не искали общества людей из плоти и крови, ну, я и не пытался навязывать
им свое. И конечно, у отца работают андроиды. Некоторые даже на очень
высоких постах. Но мне как-то не приходило в голову заводить с ними
дружбу. В присутствии андроидов я всегда чувствовал себя несколько
неловко, впрочем, я реагирую так на представителей любого меньшинства -
обычный для сверхпривилегированных граждан комплекс вины.

Впервые по-настоящему я разговорился с Келли однажды вечером, как раз
перед тем, как Яна бросила меня. В тот вечер я не был с Яной - у нее
болела голова, и она отправилась в корабельную барокамеру, надеясь, что
несколько часов полного одиночества помогут ей как-то расслабиться. Вокруг
была полная пустыня: доктор Шейн и доктор Хорккк писали отчеты, Пилазинул
и Миррик сошлись в смертельном поединке за шахматной доской, 408б заперся
в своей каюте, чтобы от души помедитировать, и так далее, и так далее. Я
бесцельно слонялся по кораблю, чувствуя себя дрейфующим поленом, забрел в
библиотеку, присел, и тут вошла Келли и спросила:

- Том, можно я посижу здесь немного?

- Буду очень рад, Келли, - искренне ответил я и вскочил, чтобы
принести ей стул. Чрезмерная галантность - одно из следствий комплекса
вины.

Мы уселись друг против друга за светящимся столиком, вырезанным из
цельного кристалла. Я спросил ее, не хочет ли она выпить, она отказалась,
естественно, но сказала, что не будет возражать, если выпью я. Я заметил,
что прекрасно обойдусь и без выпивки. Эти взаимные поклоны заняли нас
минут на пять.

Потом она тихо спросила:

- Этот человек преследует меня весь вечер. Как мне заставить его
уйти?

Я посмотрел на дверь и увидел, что по коридору крадется Лерой Чанг,
очень профессионально крадется. Как в кино. Он бросил на меня злобный
взгляд, как бы говоря, что нужно быть изощренным садистом, чтобы вот так
все время вставать между ним, Лероем, и женщинами, которых он преследует.
Потом он, все еще крадучись, отправился обратно, несомненно шипя про себя
и сожалея об отсутствии усов, которые можно было бы крутить.

- Бедный парень, - вздохнул я. - По-моему, у него проблемы с сексом.

Келли ослепительно улыбнулась.

- Но когда же он, наконец усвоит, что я не могу ему в этом помочь?

Я почувствовал что-то вроде жалости к крадущемуся Лерою. Сидевший
напротив меня андроид выглядел на все сто и был невыразимо желанным.
Красивые, слегка выгоревшие волосы Келли спускались до плеч, они как будто
светились тем особенным, неповторимым светом, который рождается только в
чанах для производства андроидов. Ее большие ярко-зеленые глаза напоминали
драгоценные камни чистой воды, безупречная кожа просто не могла
принадлежать смертной, а тонкая ткань, прикрывающая тело лишь в нескольких
местах, только подчеркивала наготу. Она была воплощением соблазна.
Лабораторные техники жестоко пошутили: создав Келли из горсти аминокислот
и двух горстей электроники, они позабыли заложить в эту смесь хоть
какой-нибудь пол.

Я полагаю, она могла бы осчастливить Лероя Чанга, пускай только на
время, если бы захотела. Но она не хотела, и не хотела хотеть, и
совершенно искренне не могла понять, чего он, собственно, от нее
добивается. Интимные желания людей из плоти и крови так же чужды ей, как
непонятно нам желание шиламакиан превращать себя в механизмы, как
недоступен тхххианам страх высоты.

И все-таки она была прекрасна. Красота и Страсть, которым только что
исполнилось девятнадцать, мечта, галлюцинация, сказочная принцесса. Все
андроиды привлекательны, даже красивы холодной стандартизованной красотой,