в час. Как только они проехали Сто двадцать пятую стрит, Бернстейн перешел
на ручное управление и въехал в Ист-Ривер-Туннель, появившись на
путепроводе на Четырнадцатой стрит. Еще несколько минут, и они были у
дома, где жили Джанет и Барретт. Бернстейн позвонил оставшемуся наверху
наблюдателю.
ухода полиции, и представляла собой мрачное зрелище. Полиция здесь
поработала основательно. Был открыт каждый ящик, с полок снята каждая
книга, мельком просмотрена каждая видеокассета. Разумеется, полиция ничего
не нашла, так как Барретт строго придерживался правила не держать у себя в
квартире ничего компрометирующего их, но по ходу обыска фараоны умудрились
залапать своими грязными руками все предметы, находившиеся в квартире.
вспыхнул, увидев, с каким волчьим оскалом Бернстейн глядит на тонкую
одежду. Посетители не были щепетильны в отношении содержимого квартиры.
Барретта заинтересовало, сколько всего теперь недостает, но у него еще не
было духу проверить это. Он чувствовал себя так, словно его собственное
тело было вскрыто ножом хирурга, все органы переставлены, проверены и
брошены, как попало.
осторожно закрыл ее и поставил на полку. Затем схватился за полку рукой,
облокотился на нее, закрыл глаза и стал ждать, пока улягутся страх и
возмущение.
проговорил он чуть позже. - Нужно, чтобы ее отпустили.
под дряблыми мускулами ощутил острые кости. Кровь отлила от лица
Бернстейна, только шрамы сияли на нем темно-фиолетовым цветом. Барретт
яростно тряс его. Голова Бернстейна моталась на тонкой шее.
вызволить!
ничего не значит?
руки, а когда тот разжал пальцы, раскрасневшийся Джек сделал шаг назад,
поправил одежду и вытер лоб платком. У него был страшно испуганный вид,
однако глаза его пылали сердитым негодованием.
меня.
пытают Джанет, избивают ее, выстраиваются в очередь, чтобы изнасиловать
ее...
заявить официальный протест, да и неофициальный тоже. Они будут ее
допрашивать и, возможно, после этого освободят, но это нам не подвластно.
других членов нашей группы ради того, чтобы освободить Джанет, если только
ты не считаешь себя привилегированным лицом, которое может рисковать
жизнями или свободой своих товарищей просто для того, чтобы вернуть себе
женщину, с которой эмоционально связан, даже если ее полезность для
организации закончилась...
В их группе еще никого не арестовывали, однако Барретт отдавал себе ясный
отчет в том, что последует за таким арестом. Нечего и думать, что можно
вынудить правительство выпустить заключенного, если оно того не пожелает.
Существовало больше десятка лагерей, разбросанных по всей стране, и сейчас
Джанет могла быть и в Кентукки, и в Северной Дакоте, и в Неваде, - трудно
сказать, где, - ожидая неизвестно какого приговора по неопределенному
обвинению. С другой стороны, она могла уже оказаться на свободе и
возвращаться домой. Непредсказуемость - вот что было отличительной чертой
стоящего у власти тоталитарного правительства. Джанет исчезла, и Барретт
не мог ничего изменить. Все зависело только от таинственной прихоти
правительства.
немного успокоиться. Ты сейчас совершенно не в состоянии трезво мыслить,
Джим.
спиртного - пара бутылок виски, джин и слабый ром для коктейлей, который
так любила Джанет. Но бар оказался пустым. Посетители вычистили его.
Барретт долго смотрел на пустые полки, бездумно следя за замысловатым
танцем пылинок.
Пошли. Давай уйдем отсюда. Я не могу больше смотреть на все это.
явится, - сказал Бернстейн.
любого из нас, как только у них будет на то настроение. Ты пойдешь со
мной?
необходимым. Постараюсь связаться с тобой потом, ладно?
оставаться на свободе.
найму, осторожно осмотрел здание с улицы и, не заметив ничего опасного,
вошел в него. В конторе все оставалось на своих местах. Он заперся и стал
звонить руководителям ячеек в других округах: Джерси-Сити, Гринвиче,
Найке, Сафферне. Он выяснил, что одновременно была проведена серия
внезапных арестов, причем брали вовсе необязательно высших руководителей.
Арестованы по два-три члена каждой ячейки. Некоторых допросили и
отпустили, не причинив вреда. Другие остались под стражей. Никто не имел
четкого представления, где находится каждый из арестованных, хотя
Фалькенберг из гринвичской группы узнал из пожелавшего остаться в тайне
источника, что арестованные распределены по четырем лагерям на Юге и
Юго-Западе. О Джанет, в частности, он ничего не выяснил, да и о других
было толком ничего не известно. Все, с кем он разговаривал, были глубоко
потрясены.
свою квартиру и принялся за грустную работу по уборке, надеясь, что Джанет
все-таки появится. Она непрерывно вставала перед его мысленным взором:
полноватая темноглазая молодая женщина с преждевременными седыми прядями в
черных волосах. Он физически ощущал, как она извивается и корчится в
муках, на которые ее обрекают палачи, проводящие допрос, требуя имена,
даты и цели. Он знал, как допрашивают женщин. В их подходе всегда была
составляющая сексуального унижения. Согласно их теориям, неоднократно
проверенным на практике, голая женщина, когда ее допрашивают пять-шесть
мужчин, не очень-то сопротивляется.
плотоядных взглядов она могла выдержать? Допрашивающим не нужно было
прибегать к раскаленным прутьям, загонять иголки под ногти или поднимать
на дыбу, чтобы получить информацию. Нужно просто довести личность до
состояния мяса, в котором еще происходит обмен веществ, так обращаться с
плотью, чтобы она потеряла свою душу, и тогда воля сломлена.
знали. Подполье практически не было тайной организацией, несмотря на все
эти пароли и видимость конспирации. Полиция знала имена, цели и даты.
Аресты были нужны, чтобы просто сломить моральный дух, дать знать своим
противникам, что они никого не проведут. Выбить противника из равновесия.
Арест, допрос, заключение, может, даже казнь - но всегда как-то
добродушно, безлично, без какого-либо намека на месть. Несомненно,
правительственный компьютер предложил арестовать определенное число
участников подполья в качестве стратегического хода. Вот как это
случилось. И вот как исчезла Джанет.
Балтимора Плэйель, угрюмый, с унылым выражением лица. Он узнал, что в
первый день Джанет забрали для допросов в лагерь, находившийся в
Луисвилле, на второй день перевели в Бисмарк, на третий - в Санта-Фе. Что
было потом, осталось неизвестным. Это тоже входило в правительственную
кампанию как часть психологической войны - перетасовка узников по лагерям,
пока их след совершенно не терялся.
состоялся давно уже намечавшийся митинг протеста. Полиция мирно
присутствовала на нем, проявляя внешнюю терпимость, но готовая разогнать
его, если разгорятся страсти. Новые брошюры распространялись в
Лос-Анжелесе, Эвансвиле, Атланте.
квартиру в соседнем квартале.
на то, что информационная служба подполья выяснит, где она находится.
Однако никаких известий о ней не приходило. В тот день правительство, как
Свержин Владимир
Мичурин Артем
Андреев Николай
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Андреев Николай