делал рывки вперед, спотыкался и падал, катился на четвереньках, затем с
трудом поднимался, и, сделав еще несколько шагов вперед, снова падал. Его
волосатое туловище блестело от пота, дикие глаза ничего не видели перед
собой, губы были сомкнуты. Он походил на какое-то животное, сорвавшееся с
цепи и мчавшееся теперь куда глаза глядят, навстречу свободе и гибели
сразу.
камни, когда на них обрушился Вальдосто.
так что Ханн схватил его за руку и потянул к себе. Барретт уперся что было
сил в костыль. Вальдосто ударил их, как камень пущенный из пращи.
воткнулся прямо ему в живот. Барретт принял на себя всю инерцию массивного
коротышки. Костыль впился глубоко под мышку, Барретта развернуло, он
подвернул здоровую ногу, и все его тело пронзила острая боль. Чтобы не
вывихнуть плечо, он отпустил костыль, который отлетел назад, и сам тоже
стал падать, но успел подхватить костыль снова, прежде чем опрокинуться
назад. Из-за этого между ним и Ханном возник промежуток, через который,
словно пушечное ядро, прорвался Вальдосто. Он увернулся от хватки Ханна и
помчался дальше вниз по ступенькам.
Вальдосто достиг воды, то и дело скользя по камням, и с разбегу
бултыхнулся в нее. Его руки беспорядочно били по воде в каком-то безумном
кроле. Некоторое время его голова показывалась на поверхности, потом на
него обрушилась волна и, откатившись назад, увлекла его за собой. Когда
Барретт увидел его снова, он был уже в пятидесяти метрах от берега.
и начал стаскивать его в море. Сделав несколько шагов по воде, он прыгнул
в ялик, и стал отчаянно грести. Но уже наступил прилив, и волны швыряли
утлую лодчонку, как тростинку. После каждого метра, который Ханну
удавалось отвоевать у моря взмахами весел, приливная волна отшвыривала его
назад, к берегу. А Вальдосто в это время удалялся все дальше, рассекая
волны сильными руками, на короткое время поднимаясь над поверхностью, а
затем исчезая, чтобы через несколько долгих секунд показаться снова.
где мимо него пролетел Вальдосто. Лицо его исказила боль. Затем к нему
присоединился Квесада.
веревки, которыми был привязан, и сбил меня с ног. После этого пустился
бежать. К морю... И все время вопил, что намерен плыть домой.
яростно пытался догнать Вальдосто на лодке, которую было очень тяжело
направлять одному гребцу сквозь волны прилива. Вальдосто, собрав всю
оставшуюся у него энергию, прорвался через цепь подводных скал,
пролегавшую на некотором удалении от берега, и теперь неуклонно плыл в
открытое море. Однако впереди была еще одна скалистая гряда, и белая пена
бурлила вокруг торчащих, как зубья, утесов. Во время высокого прилива
здесь образовывались водовороты. Вальдосто неумолимо приближался к ним.
Волны накрыли его, вздыбили высоко вверх, потом снова швырнули вниз.
Вскоре он стал всего лишь точкой на горизонте.
они располагались вдоль берега или на нижних ступеньках. Альтман, Рудигер,
Латимер, Шульц, здоровые и больные, шизофреники и стойкие к невзгодам -
все они, старые и усталые, неподвижно стояли, пока Ханн стегал море своими
веслами, а Вальдосто прорывался сквозь волны.
пробиться сквозь полосу прибоя. Рудигер и еще несколько человек стряхнули
охватившее их оцепенение, бросились в воду, поймали лодку и потащили ее на
берег. Из нее, шатаясь, вышел Ханн с мертвенно-бледным от усталости лицом.
Он упал на колени, и его вырвало. Оправившись, но все еще дрожа, он
поднялся на ноги и подошел к Барретту.
двигаться, но я пытался догнать его.
смог бы сделать, волны слишком круты.
затянул бы вас под воду, если бы раньше с вами не расправились волны.
показывается. Это наилучший выход для него, для нас, для каждого.
его дружба с Вальдосто: тридцать лет, совместная квартира, яростные споры
по вечерам и бурные дни. Некоторые здесь помнят тот день, когда Вальдосто
выпал на Наковальню, и Барретт, не видевший его более десяти лет, закричал
от восторга. А теперь оборвалась одна из последних нитей, связывавших его
с далеким прошлым. Но, напомнил себе Барретт, Вальдосто покинул их намного
раньше, чем сегодня.
лагерю. Через полчаса его догнал Рудигер:
этого возьмем его в лодку и устроим погребение.
открытом море. Копать могилы в скалистой породе было невозможно. Поэтому
Вальдосто предадут воде дважды. Выброшенного волнами его снова вывезут в
море и к телу привяжут груз, чтобы он покоился с миром. Обычно панихиду
устраивали на берегу, но теперь, без лишних слов, уступая увечью Барретта,
тело Вальдосто подняли наверх, чтобы не заставлять Барретта еще раз
спускаться к морю. Казалось бессмысленным таскать туда-сюда безжизненное
тело. "Было бы лучше, - подумал Барретт, - если бы Валя сразу унесло в
открытое море".
обернутое листом голубого пластика. Перед хижиной Барретта его положили на
землю. Служить панихиду было одной из обязанностей, которые он сам взял на
себя. Ему показалось, что только за последний год он произнес пятьдесят
прощальных речей. Сейчас присутствовали около тридцати человек. Остальные
либо были уже безразличны к смерти других, либо настолько от этого
расстраивались, что не могли посещать похороны.
Вальдосто, о днях, проведенных вместе с ним на переломе столетия, о
революционной деятельности Вальдосто, подчеркнул некоторые его героические
поступки. О большинстве из них Барретт узнал из вторых рук, потому что сам
уже был узником лагеря "Хауксбилль" в те годы, когда Вальдосто покрыл себя
славой. Между 2006 и 2015 годами Вальдосто фактически собственноручно,
один, своими убийствами и взрывами настолько сократил число членов
правительства, что на вакантные места подолгу не было охотников.
найти его. За ним гонялись много лет и в конце концов поймали. Началось
следствие - вам всем известно, какого рода следствие - после чего его
выслали к нам, в лагерь "Хауксбилль". И еще много лет Вальдосто был одним
из лидеров здесь. Но он не смог смириться с участью заключенного. Он не
смог адаптироваться в мире, где ему не с кем было бороться. И поэтому он
надломился. Вы видели это, и, надо сказать, это было нелегко. А он страдал
еще больше. Да успокоится он в мире.
Большинство присутствующих последовали за ними. Барретт остался. Он
смотрел вслед похоронной процессии, пока она не скрылась из вида, выйдя на
лестницу, спускающуюся к морю. Тогда он повернулся и прошел в хижину.
Через некоторое время он уснул.
Когда он сел, в дверь ворвался Нед Альтман.
Только что мы видели, как он вошел в здание.
тюлени. Не обращая внимания на непрекращавшуюся боль в левой ноге, он
поднялся и схватил одежду. Он сильно испугался, и чтобы этого не заметил
Альтман, принял хладнокровное, невозмутимое, как маска, выражение лица.
Если Ханн, болтаясь возле темпоральной аппаратуры, испортит Молот случайно
или намеренно, они уже больше не получат необходимых запчастей оттуда,
сверху. И это будет означать, что все их снабжение - если оно вообще будет
- станет приходить случайными партиями, которые могут материализоваться в
прошлые годы и на значительном удалении от лагеря. Что же все-таки затеял
Ханн с аппаратурой?
вернулся в хижину, чтобы лечь в постель, у него появились подозрения и он
поднял меня. Мы стали вместе искать Ханна. И нашли его - крутится возле
Молота.
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Посняков Андрей
Лондон Джек
Акунин Борис
Шилова Юлия