ту пору, надо думать, все милвиллские сплетники только об этом и говорили.
ни скандалов, никакой грязи на суде. Всей этой мерзости мы постарались
избежать. И сразу после развода - банкротство. В производстве
сельскохозяйственных машин разразился кризис, и я боялся, что придется
закрыть фабрику. Очень многие мелкие предприятия тогда прогорели.
Держались по пятьдесят, по шестьдесят лет, приносили солидный доход, а тут
лопнули.
было говорить?
поддерживать фабрику на ходу, пока есть хоть какая-то надежда, пока можно
из нее выжать хоть какие-то гроши. У меня, видно, есть хватка, есть
способности. Но и только. За всю жизнь я ни разу не додумался до
чего-нибудь нового, до чего-нибудь значительного.
произошло? Почему именно со мной? Невозможно понять! Не должно это было со
мной случиться, не такой я человек. Мне грозило разорение, и ничего я тут
не мог поделать. В сущности, все это проще простого. Спрос на
сельскохозяйственный инвентарь резко упал, на то были веские экономические
причины. Крупным фирмам, у которых свои крупные магазины и вдоволь денег
на рекламу, такая передряга не страшна. У них есть простор, они могут
перестроиться, как-то извернуться, смягчить удар. А таким, как я, тесно, у
нас нет в запасе ни лишних возможностей, ни лишних денег. Моему
предприятию, как и многим другим, грозил крах. Пойми, мне совершенно не на
что было надеяться. Я вел дело по старинке, по испытанным и проверенным
канонам, как до меня мой дед и мой отец. А каноны эти говорят: если ты
больше ничего не можешь продать, значит-все, крышка. Другие, может,
исхитрились бы, нашли какой-то выход, а мне это не под силу. Делец я
толковый, но у меня нет воображения. Мне не хватает новых идей. И вдруг,
ни с того ни с сего, у меня начинают возникать новые идеи. Но они не мои.
Как будто мне их внушает кто-то другой.
возникает мгновенно. Ни с того ни с сего. Словно бы на пустом месте. Ее
никак не свяжешь с тем, что ты делал раньше, или читал, или слышал -
ничего подобного! Но, наверно, если копнуть поглубже, можно докопаться до
ее корней и проследить, откуда что взялось, только мало кто из нас обучен
вот так докапываться. А главное, новая идея - это почти всегда только
зернышко, отправной пункт. Может, она и хорошая, и ценная, но ее еще надо
вынянчить. Надо ее развить. Обмозговать, повертеть и так и эдак, оглядеть
со всех сторон, помучиться с нею, все сообразить и взвесить - и только
тогда вылепишь из нее что-то полезное.
откуда совсем готовенькие. Мне нечего додумывать. Хлоп - и все уже в
голове, законченное, отшлифованное, заботиться больше не о чем. Бери и
пользуйся. Просыпаюсь утром - а к моим услугам новое открытие, я знаю
массу такого, о чем прежде и понятия не имел. Выйду пройтись, возвращаюсь
- а в голове еще открытие. Они рождаются пачками. Сразу эдакий букет,
будто кто посеял их у меня в мозгу, они полежали там немножко, созрели - и
вот прорастают.
стало худо, вы начали выпускать всякую техническую мелочь. А что именно -
не слыхал.
озарениях:
как из мешка, и стало ясно: что-то тут не так. Маловероятно, чтобы я сам
додумался хоть до одной такой новинки, а тут сразу целый фонтан. Скорее
всего я вообще никогда бы ничего не придумал, у меня от природы нет
воображения и никакой я не изобретатель. Ну, ладно, допустим, идейки
две-три я еще мог бы родить, да и то вряд ли. А уж на большее меня нипочем
бы не хватило. Словом, хочешь не хочешь, а пришлось себе сознаться, что
мне помогает кто-то извне.
прожженный делец. Но подумай сам: предприятие лопнуло. И не просто мое
предприятие, пойми, а родовое, его основал мой дед и я получил его от
отца. Не просто мое дело, а дело, которое мне доверено. Это совсем не одно
и то же. Когда идет прахом то, что ты построил сам, - ладно, перетерпишь:
мол, на первых порах мне все-таки повезло, начну все сызнова, глядишь, и
еще раз повезет. А когда фирма перешла к тебе по наследству, тут совсем
другое. Во-первых, позор. А во-вторых, нет уверенности, что сумеешь все
поправить. Ведь не ты положил начало, первый успех не твой. Ты пришел на
готовенькое. И еще вопрос, способен ли ты сам добиться успеха,
восстановить то, что разрушено. В сущности, тебе всю жизнь внушалось
обратное.
часов не видел и не поддался искушению обернуться. И чувствовал, если
поверну голову или хотя бы шелохнусь, что-то незримое в комнате разобьется
вдребезги. Будто в посудной лавке, где полным-полно стекла и фарфора и все
держится на честном слове: страшно вздохнуть, не дай бог, стронется
что-нибудь одно - и все рухнет.
Нэнси, честное имя - все поставлено на карту! И я ухватился за эти самые
идеи, записал их, собрал своих инженеров, конструкторов, чертежников - и
мы взялись за работу. Понятно, всю заслугу приписали мне. Тут я ничего не
мог поделать. Не мог я им объяснить, что не я все это выдумал. И, знаешь,
может, оно тебе и странно покажется, но это-то и есть самое тяжкое: что
поневоле пользуешься почетом и уважением за то, чего не делал.
На вашем месте я не стал бы особенно терзаться и каяться.
бы выкинул это из головы. Если б мне вдруг помогли избежать разорениях -
ну, ладно. Но конца-то не видно. Как будто я раздвоился, что ли: есть
обыкновенный, всем известный Джералд Шервуд, который сидит вот за этим
самым столом, а есть еще какой-то другой, и он думает за меня. Все время
на ум приходит что-то новое, иногда только диву даешься, до чего здорово,
а иногда кажется - ну чистейшая бессмыслица! Будто из другого мира,
серьезно тебе говорю, у нас такого быть не может. Вещи, которым нет на
Земле никакого подобия и соответствия, вещи ни с чем не сообразные.
Догадываешься, что в них скрыты какие-то возможности, прямо на ощупь
чуешь: есть в этом что-то очень важное, значительное, - а как их
применить, непонятно.
оказывается я знаю такое, о чем никогда и не подозревал. Какие-то взрывы,
откровения. Никогда этим не интересовался, даже не задумывался. Или такое,
что наверняка вообще никому на свете не известно. Как будто кто-то взял
самые разные факты и сведения, сгреб в одну кучу клочки, обрывки -
вперемешку, беж разбору - и запихал мне в башку.
сторону, и я тоже подставил бокал. Шервуд налил мне до краев.
верно, стану ломать голову - чего ради я тебе все это выложил. Ну да
ладно.
куда не просят...
даете.
же у себя в конторе, а я и не знал, что у кого-то еще такие есть. Я их
выпускаю сотнями...
подался ко мне через стол, доверительно понизил голос)... я начинаю
подозревать, что никакой это не двойник.
находил - и все равно понять ничего не мог. А теперь мне плевать. Может,
есть и еще такие, как я. Может, я не один... все-таки утешение.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Андреев Николай
Доставалов Александр
Сапковский Анджей
Якубенко Николай