и домашний уют. Здесь было все: цвет, настроение и звук, образ и
структура, и ткань - все, что можно постигнуть рассудком.
Стало прохладно. Самое время возвращаться в лагерь. Однако мне не хотелось
уходить. У меня возникло странное ощущение, что таких вот мест нельзя
увидеть дважды. Уйдя и вернувшись, я обнаружу, что все переменилось; и
сколько бы я ни уходил и ни возвращался, чувство ни за что не повторится,
что-то прибавится, что-то исчезнет, но воссоздать этот восхитительный
момент в точности не удастся никому и никогда.
он подошел ко мне и опустился на корточки. Говорить было нечего и незачем.
Я припомнил, сколько раз бывало так, когда мы сидели с Элмером вдвоем,
понимая друг друга без слов. Сумерки сгущались; издалека донеслось чье-то
уханье, а следом - приглушенный расстоянием лай. В темноте неумолчно
журчала речка.
если бы нам не нужно было готовить еду. Земля просит огня. Они
неразделимы. Благодаря огню человек перестал быть дикарем и потому
постоянно поддерживал его в очаге.
так, хотя я не помню ни деревьев, ни речушек вроде этой. Но стоит мне
увидеть дерево, листва которого пламенеет в свете осеннего солнца, как я
представляю себе рощу таких деревьев. Стоит мне приблизиться к речке, вода
в которой побурела от грязи, и я вижу ее чистой и светлой.
иначе, правда?
места, где притаилась жизнь. Лощины, куда не проникли ни отрава, ни
радиация, укромные местечки, которые оказались лишь вскользь затронутыми
ударной волной. Они сохранили первоначальное обличье Земли. Люди в
большинстве своем жили под землей, а я работал на поверхности. Я строил
боевую машину - вероятно, последнюю из их числа. Если бы не назначение
этой машины, ее можно было бы назвать изумительным творением. Внешне она
ничем не отличалась от других боевых машин. Однако ее наделили
интеллектом. Ее искусственный мозг находился в контакте с сознанием
нескольких людей. Их имен я не знал. Кому-то они, без сомнения, были
известны, но не мне. Понимаешь, войну можно было вести только так,
устранив человека с поля боя. За людей сражались машины - их слуги и
помощники. Я часто задавался вопросом, почему они не бросят это дело, -
ведь все, из-за чего стоило бы сражаться, было давным-давно уничтожено.
молодая леди. Извини, конечно, Флетч, но я никак не пойму, чего ради она
за нами увязалась.
двинулись на огонь.
ложкой его содержимое.
как мне показалось, обиженный. - Когда требуется, я прекрасно готовлю.
на глаза белки и пара кроликов.
с собой ружей.
камнями. Вот наберу голышей...
палить из пушки по воробьям.
человеческий глазомер, пускай он и чудо природы...
обстояло именно так, как сказал Элмер.
Он впитывал в себя окружающее.
Чувствителен до невозможности.
ко рту. Похлебка оказалась довольно вкусной, но жутко горячей, так что
перед тем, как отправить ложку в рот, мне приходилось всякий раз на нее
дуть.
ними.
Кладбище, в захолустье, есть люди. О них мало что известно, вернее, их
существование предпочитают обходить молчанием, как будто они и не люди
вовсе. В общем, обычное отношение Кладбища и паломников. Насколько я
понимаю, Флетчер, вы испытали подобное отношение на себе во время
разговора с Максуэллом Питером Беллом. Кстати, вы так и не сказали мне,
что у вас с ним произошло.
его. Я знаю, что должен был вести себя повежливее, но он меня достал.
к отказам - даже к вежливым.
обычаев. Визит вежливости, словно Белл король или премьер-министр, или
какой-нибудь удельный князь. А раболепствовать я не умею.
ничуть не против вашего присутствия в нашей компании. Но каким образом вы
оказались замешаны в это дело?
самого начала. Я не хочу, чтобы вы считали меня искательницей приключений.
В этом есть что-то не то. Вы согласны меня выслушать?
собирается с мыслями, так сказать, настраивается, словно ей предстоит
решать трудную задачу, и она намерена с честью выйти из положения.
первых колонистов. История семейства - легендарная история, поскольку она
не задокументирована - восходит к моменту их прибытия на Олден. Однако вы
не отыщете имени Лансингов в перечне Первых Семейств - с большой буквы.
Первые Семейства - это те, кому удалось разбогатеть. А мы не разбогатели.
Я не знаю, что тому причиной неумение ли вести дела, леность, отсутствие
амбиций или простое невезение, но мои предки были беднее церковных мышей.
В сельской местности, правда, есть местечко под названием Лансингова
Глушь; вот единственный след, оставленный моим семейством в истории
Олдена. Мои родичи были фермерами, лавочниками, рабочими, совершенно не
интересовались политикой и не породили ни одной гениальной личности. Они
довольствовались малым: выполняли свою работу, а вечера проводили, сидя на
крылечке, попивая пиво и болтая с соседями или любуясь в одиночестве
знаменитыми олденскими закатами. Они были обычными людьми. Некоторые, -
мне кажется, таких было много, - с годами покидали планету и отправлялись
в космос на поиски счастья, которое, по-моему, никому из них так и не
улыбнулось. Ведь если бы случилось иначе, оставшиеся на Олдене Лансинги
непременно узнали бы об этом; однако в семейных преданиях ни о чем
подобном не сообщается. Я думаю, те, кто остался, попросту не испытывали
тяги к перемене мест: не то, чтобы их что-то удерживало, но сам по себе
Олден - прелестная планета.
так и застрял. До сих пор у меня не хватало решимости покинуть его.
пожалуйста, продолжайте.
чего-то добиться в жизни. Наверное, о том же мечтало не одно поколение
Лансингов, но мечты их оказались бесплодными. Быть может, и я не избегну
общей участи, ведь на Лансингов ныне никто не ставит. Я была совсем
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Контровский Владимир