Чтение 3–й страницы книги ~Роковая кукла~

зажглись.

Где же все? Где жители города? Где те, кто прибыл сюда на кораблях,
которые до сих пор возвышаются над полем, подобно фантастическим
надгробиям? И почему все эти корабли белые?

- Высокочтимый господин, - обратился ко мне Доббин, не будете ли вы
так любезны сесть верхом на меня? У нас мало времени.

Повеяло холодом, и я признался себе, что мне становится страшновато,
хотя и не понятно отчего. Возможно, меня пугал вид города, возможно, я
предчувствовал, что это поле окажется ловушкой. Возможно, страх объяснялся
тем, что вокруг не было ни одной живой души, кроме лошадей-качалок. Да и
живые ли они?

Но мне они казались вполне живыми. Я подошел к Доббину и, с лазерным
ружьем наизготовку, запрыгнул к нему в седло.

- Здесь оружие бесполезно, - явно неодобрительно сказал Доббин.

Я не ответил. Черт возьми, это мое личное дело!

Доббин тронулся с места, и мы двинулись к городу через поле. От
скачки можно было сойти с ума: мы двигались спокойно, без резких толчков,
но лошади под нами постоянно раскачивались. Казалось, мы перемещаемся не
вперед, а только вверх и вниз. Мы не ощущали тряски, мы как будто
пробивались сквозь бесчисленные волны.

Мы двигались, но город не приближался, еще не приобретал ясных
очертаний. Я понял, что на самом деле мы были дальше от него, чем казалось
сначала. Да и посадочное поле - оно тоже на самом деле было гораздо
больше.

- Капитан! - завопил Тэкк.

Я повернулся к нему.

- Корабль! - пронзительно крикнул монах. - Корабль! Они что-то с ним
делают!

И верно, они - дьявол разберет, кто это, - суетились вокруг нашего
корабля. Рядом с машиной возвышалось механическое устройство. Оно
напоминало насекомое с коротким толстым телом и очень длинной и толстой
шеей, увенчанной крошечной головкой. Из его пасти в сторону корабля
вырывалась воздушная струи, и там, где она касалась его обшивки, корабль
становился белым, как и другие корабли-надгробия, разбросанные по полю.

Я взвыл от злости и сильно натянул поводья. С таким же успехом я мог
бы попытаться остановить камнепад: Доббин настойчиво двигался вперед.

- Разворачивайся! - заорал я. - Назад!

- Возвращение невозможно, высокочтимый сэр, - спокойно проговорил
Доббин, ничуть не запыхавшийся от скачки. - У нас нет времени. Нам надо
спешить в город, чтобы обрести там спасение.

- Клянусь Богом, время есть! - завопил я.

Я сорвал с плеча ружье и, держа его над головой Доббина, направил
дуло на дорогу впереди нас. - Закройте глаза! - крикнул я своим спутникам
и нажал на курок. Я прищурился, но все равно вспышка лазерного света,
отраженного от земли, чуть не ослепила меня. Доббин встал на дыбы и
закружился волчком. Когда я открыл глаза, мы уже мчались к кораблю.

- Вы погубите нас, - простонал Доббин. - Мы погибнем, безумец!

Оглянувшись, я убедился, что все лошадки следовали по пятам.

Оказывается, Доббин был их вожаком, и куда бы он ни направился,
лошади послушно сопровождали его.

Я заметил, что в том месте на дороге, куда попал лазерный заряд, не
было даже отметины, хотя я ожидал увидеть дымящуюся воронку. Ведь след
остается от любого, самого слабого выстрела.

Сара ехала, прикрыв глаза рукой.

- Вы в порядке? - спросил я.

- Идиот! - закричала она.

- Я предупредил, чтобы вы закрыли глаза, - сказал я. - Всегда бывает
такая яркая вспышка.

- Ты крикнул и сразу же выстрелил, - ответила Сара. - А мы не успели.

Она отняла руку от лица и тут же зажмурила глаза, но я успел
заметить, что - слава Богу! - она не пострадала. Просто был повод
поблефовать, а она никогда его не упускала.

Между тем существо, которое обливало корабль, уже удалялось от нас
через поле. Оно мчалось, вытянув шею вперед, с безумной скоростью. Я даже
решил, что оно продвигалось на колесах или гусеницах.

- Пожалуйста, сэр, - молил Доббин. - Мы попросту теряем время. Вы
ничем не поможете.

- Еще одно слово, - сказал я, - и на этот раз ты тоже получишь.

Мы приблизились к кораблю, и Доббин притормозил. Я не стал ждать,
пока он остановится. Лошадка еще продолжала покачиваться, а я уже спрыгнул
на землю и бежал к кораблю. Правда, я и сам не знал, что собираюсь
предпринять. Я подбежал к кораблю и увидел, что он покрыт веществом,
похожим на заиндевевшее стекло. Каждый дюйм машины был затянут белой
оболочкой, из-под которой нигде не проглядывал металл. Это был уже не
настоящий корабль, а просто макет. Уменьшенный в размерах, он мог бы сойти
за сувенирный значок.

Я прикоснулся к кораблю. Покрытие было гладкое и твердое. Теперь уже
ничто не напоминало о том, что корабль сделан из металла. Я постучал по
машине прикладом, и корабль зазвенел, как колокол. Звук отозвался по всему
полю и эхом возвратился от городской стены.

- Что с ним? - спросила Сара. Ее голос слегка дрожал. Это был ее
корабль, и он не был ей безразличен.

- Какое-то твердое покрытие, - объяснил я. - Кажется, корабль
опечатан.

- Вы хотите сказать, что теперь нельзя войти внутрь?

- Не знаю. Возможно, удастся отколупать это кувалдой.

Она сделала резкое движение, и вот уже - винтовка свернута, приклад
прижат к плечу. Как бы нелепо ни выглядело ее оружие, но, точно скажу,
обращаться с ним она умела.

Прозвучал выстрел, и лошадки в страхе попятились. Но громче, чем
выстрел, прозвучал другой звук - неприятное завывание, почти вопль. Наш
молочно-белый корабль глухо загудел под ударом пули, которая, бешено
крутясь, с пронзительным свистом отскочила от его поверхности. Но белизна
корабля оставалась нетронутой; в том месте, куда попала пуля, не было и
следа. Не было ни трещинки, ни пятнышка, ни отметины - от пули мощностью в
две тысячи фунтов!

Тогда я поднял лазерное ружье, но Доббин сказал:

- Это бессмысленно, неразумный вы человек. Здесь уж ничего не
поделать.

Я со злостью обернулся к нему.

- Кажется, я предупреждал, - почти провизжал я. - Еще одно слово - и
получишь в лоб!

- Насилие, - самоуверенно заметил Доббин, - не поможет. А вот
пребывание здесь после захода солнца приведет к немедленной смерти.

- Но наш корабль! - отчаянно крикнул я.

- Корабль опечатан, - сказал Доббин. - Так же, как и все другие. И
хорошо еще, что при этом вы оказались снаружи, а не внутри корабля.

Я знал, что Доббин был прав, хотя мне было трудно признаться себе в
этом. Вспомнив, что лазерный луч не оставил следов на поле, я вдруг понял,
почему вокруг все было одинакового белого цвета. Конечно же, белое поле,
белые корабли, белый город - все было покрыто одним и тем же сверхпрочным
веществом, которое было невозможно разрушить.

- Я скорблю вместе с вами, - сказал Доббин без сожаления в голосе. -
Я разделяю ваше возмущение. Но однажды посетивший эту планету никогда не
покинет ее. Хотя это не обязательно означает смерть. Я сочувствую вам и
умоляю двинуться в путь, чтобы мы могли надежно укрыться.

Я взглянул на Сару, и она незаметно кивнула. Я знал: она рассуждала
так же, как я, и уже давно приняла решение. Оставаться было бесполезно.
Корабль опечатан - и этим сказано все.

Утром мы, возможно, вернемся и попробуем что-нибудь предпринять. С
тех пор, как мы повстречались с Доббином, он не перестает говорить об
опасности. Так или иначе - но проверить это было нельзя. И единственный
разумный выход - последовать за лошадкой.

Поэтому я быстро вскочил в седло, и не успел я как следует усесться,
как Доббин уже развернулся и начал свой бег.

- Мы потеряли очень много времени, - сказал он. - Но мы приложим все
силы и попытаемся наверстать упущенное. Мы еще можем успеть.

Теперь уже почти все поле находилось в тени, только небо еще
оставалось светлым. Из города надвигалась легкая сумрачная дымка.

Итак, вырваться с этой планеты невозможно. Так сказал Доббин, но это
только слова, и ничего более. Похоже, что кто-то действительно
намеревается задержать нас здесь, - и именно по этой причине опечатал наш
корабль. Но должен же быть какой-нибудь выход, говорил я себе,
какой-нибудь способ покинуть планету, и нам необходимо воспользоваться им.
Выход можно найти всегда.

Мы приближались к городу, и он приобретал все более четкие контуры. У
домов появилась форма. До сих пор они выглядели одним сплошным массивом и
напоминали громадный утес на ровном поле. Здания казались высокими даже с
середины поля, теперь же их крыши терялись из виду высоко в небе.

Город был по-прежнему пуст. Нигде в окнах не горел свет если,
конечно, в домах вообще присутствовали окна. Возле зданий не было никакого
движения. И не было приземистых домишек, обычных для городских окраин:
поле вплотную подступало к зданиям, устремленным в небесную высь.

Лошади во весь опор мчались по направлению к городу, звонко цокая
полозьями - точь-в-точь табун лошадей, спасающийся от бури. Мне стоило
только приноровиться к езде на лошадях-качалках, как она мне понравилась.
Просто надо было расслабиться и отдаться во власть непрерывной качки.

Город все яснее маячил впереди, и теперь мы уже могли рассмотреть
каменную кладку домов. Мы разглядели улицы, или по крайней мере нечто,
отдаленно напоминающее улицы, - узкие пространства между домами, черные и