только один-единственный взгляд, - вежливо вмешался Пэйнт, - ему сразу
станет ясно, о чем говорит благородная леди. Они преследуют нас всю
дорогу. Они, как гончие псы, идут по нашему следу. И они постепенно нас
нагоняют.
холмами линию горизонта - на нас надвигалась могучая орда огромных зверей.
них скатывались со склонов под напором поджимавших сзади. Их были сотни,
даже тысячи. Они наплывали, как волны, переваливаясь через вершины холмов
и обтекая их с флангов.
прилагая значительные усилия, чтобы не показать охвативший его страх.
через который мы только что перешли.
выбрала самый "достойный" предмет для разговора...
из кармана моей куртки. - Ты знаешь, за все время, пока Тэкк носил ее с
собой, я так ни разу и не удосужилась ее рассмотреть.
руку.
нужно стоять смирно и ждать, пока они нас растерзают?
отовсюду. Мы были окружены. Волны их тел вскипали на склонах со всех
сторон. Они образовывали сплошную бурлящую массу, а мы ютились на
островке, который она была готова вот-вот поглотить. Они надвигались
уверенно. Теперь они уже не спешили. Они обложили нас, как охотники -
медведя в берлоге, и готовы были прикончить в любую минуту.
кровожадными монстрами, и в это время Сара не нашла ничего лучшего как
разглядывать куклу, а этот железный идиот, стоя на коленях, колдовал над
математическими уравнениями.
сошел с ума, - невозмутимо провозгласил Пэйнт, но пока вы, капитан, и я на
посту...
бы нарезал из них тысячи дымящихся бифштексов с кровью, и тем самым
деморализовал их. Эти звери были чересчур наглыми и самоуверенными:
чувствовалось, что им никогда не приходилось сталкиваться с лазерным
ружьем. О-о-о... сейчас они взмоют вверх в клубах дыма, навсегда
испарятся. Если они вдруг решатся напасть, им придется дорого заплатить за
первую попытку.
только стая приходила в движение, волны тел начинали колыхаться со всех
сторон.
нужно.
плечо, а в руках была дурацкая кукла, которую она прижимала к груди, как в
свое время делал Тэкк.
произнес с дрожью в голосе, как это прозвучало бы из уст подростка,
впервые решившегося на подобное признание. - Сара, если мы выберемся из
этой переделки, может быть, попробуем начать все сначала? С того момента,
когда я переступил порог твоего дома на Земле, а ты встретила меня в
холле, на тебе тогда было зеленое платье...
ты оскорблял и высмеивал меня, а я отвечала тебе тем же, и все у нас пошло
кувырком...
будет обидно оставить наш спор незаконченным.
моменты я была готова пробить тебе голову. Но когда я потом вспоминала эти
мгновения, мне они почему-то казались самыми сладостными в моей жизни.
под огонь. Я буду вести круговой огонь, пока...
С помощью куклы. Древний народ изобрел куклу. Они понимали...
использовать куклу. А Джордж знал, что нужно делать, и без куклы. Свистун
на твоем месте тоже смог бы понять.
многоножка, со множеством щупалец на лице и жизнью, состоящей из трех
фаз... Теперь он перешел в свой третий образ, оставив часть себя во мне и
унеся большую часть с собой... Да, будь он здесь, от бы знал, что
делать...
моем мозгу, как тогда, в мгновения нашей наибольшей близости, когда мои
руки и его щупальца были сомкнуты в крепком пожатии и мы оба были как
единое целое.
пережил, а потом безуспешно пытался восстановить в памяти. Это было
смешанное чувство гордости, удивления и страха, да, именно страха, так как
постижение тайн бытия не мыслимо без сопутствующего ему трепетного испуга.
Из сумбурного нагромождения знаний и эмоций постепенно начали
прорисовываться четкие факты, наконец принявшие ясную форму. Только одна
моя половина осталась мной самим, другая была Свистуном, точнее, не только
им, а всеми его соплеменниками, пришедшими вместе с ним. Они были рядом,
благодаря способности, привитой мне Свистуном - способности, позволявшей
проникать в чужой разум и схватывать смысл его знаний, словно на мгновение
разрозненные интеллекты тысяч существ превращаются в один слитный
коллективный ум. Тайные грани моего существа, неизмеренные глубины моего
подсознания тоже вдруг открылись моему восприятию.
предназначение куклы, философская мудрость Пэйнта, смысл выведенных на
земле уравнений Роско. Мне стала понятна многослойная структура скалы,
которую я разглядывал, пребывая между жизнью и смертью - я постиг эту
говорящую хронологическую таблицу, повествующую о течении времени и
событиях, потрясавших когда-то эту планету.
так же ясно, как структуру времени, - конечно, не только своими глазами,
но и глазами Свистуна и тех, других, вместе с ним. Передо мной лежало, как
на ладони, множество вселенных, множество их самостоятельных уровней, в
определенные временно-пространственные интервалы проступавших так же
очевидно и реально, как были реальны слои геологических пород, хорошо
известные любому геологу, способному читать их, как книгу. Только в моем
случае это была не просто видимая картина: я одновременно видел,
чувствовал и постигал разумом архитектонику окружающего мира.
"садовники". Они знали и чувствовали истину подсознательно и вырезали на
лице куклы выражение, передающее восторг, удивление и ужас, вызванный их
открытием. Джордж Смит понимал это, наверное, лучше, чем остальные; Тэкк,
впадая в экстаз, порожденный его воображением, также подошел близко к
истине еще задолго, до того, как нашел куклу; Роско помимо своей воли
овладел тайной после встряски, устроенной его мозгу деревянными молотками
кентавров.
когтистых лап, взрыхляющих землю в стремительной скачке, поднимались
густые облака пыли. Но они уже не могли нас испугать: они принадлежали
другому миру, другому времени, другой реальности, и нам было достаточно
сделать один маленький шаг и - оказаться далеко от них, в другом - лучшем
мире.
мы сделали шаг - и очутились в этом неведомом мире.
вытканными на гобелене. Оно порождало чувство ирреальности, но
ирреальности, дружественной нам. Оно представлялось страной тишины и мира,
неподвижности. Люди, населявшие эту страну, казалось, не проронили за свою
жизнь ни одного слова, а лодка, застывшая на воде, - никогда не плыла по
реке. Все, открывшееся перед моим взором: деревня и река, трава, облака,
люди и собаки - было элементами неподвижной картины, искусно перенесенной
на ткань много веков назад и не тронутой временем.
навсегда. Небо имело желтоватый оттенок, хорошо подчеркнутый отражением в
воде, скромные дома были окрашены в коричневато-красный цвет, а зелень
деревьев была не той привычной глазу зеленью природной растительности, а
мастерски выполненной композицией, созданной для украшения стен. И все же
от картины веяло человеческой теплотой и доброжелательностью. А
нараставшая уверенность, что однажды войдя в этот пейзаж, ты уже не
сможешь его покинуть, органично вплетясь в фактуру полотна, проникнув в
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман