Чтение 30–й страницы книги ~Магистраль вечности~

начинать. И не забудьте про бекон. Тарелки и чашки - вон там на одеяле.

Немного насытившись, Дэвид поинтересовался:

- Что, Генри так и не объявился?

- Ни слуху ни духу.

- Странно. Он обычно не исчезал без предупреждения. Да и пропадать
так надолго тоже не в его правилах...

- А может, его осенила внезапная идея, и он ее проверяет?

- Будем надеяться, что так. Должен сказать, - признался Дэвид, -
временами я перестаю его понимать. Да, конечно, он мне брат, но как ни
силюсь, не могу воспринимать его, как воспринимал бы кровного родственника
во плоти. Брат-то брат, но в высшей степени необычный. Наслушался елейных
посулов, позволил бесконечникам заманить себя, а процесс не пошел. Или он
сам оказался такой причудливой, извращенной личностью, что процесс на него
и не был рассчитан...

Коркоран попытался найти утешительные слова.

- Не волнуйтесь за него. Что с ним может статься? До него, что
называется, никакой боксерской перчатке не дотянуться.

Дэвид помолчал и спросил:

- Ну и что, по-вашему, нам теперь делать? Какой смысл торчать здесь?

- Отчаиваться рано. Мы провели тут всего несколько часов, - резонно
заметил Коркоран. - Подождем хотя бы до утра. Может, новый день подскажет
новые мысли...

И вдруг к ним воззвал безмолвный голос:

"Вы ищете человека по имени Бун?"

Коркоран дернулся от неожиданности, потом повернулся к Дэвиду:

- Вы слышали?

- Слышал. Но это не Генри. Это кто-то другой.

"Я мозг, - произнес голос, - того, кого вы называли монстром-убийцей.
В отношении Буна я могу вам помочь."

- Ты знаешь, где он? - спросил Коркоран.

"Я знаю, куда он пошел. Но сначала мы должны заключить сделку."

- Какую еще сделку, монстр?

"Перестаньте называть меня монстром. Достаточно неприятно, что вы
думаете обо мне подобным образом, но обращаться ко мне так в прямом
разговоре - сущая грубость."

- Но если ты не монстр, тогда кто же ты?

"Я преданный слуга, действующий в соответствии с волей моих хозяев.
Не мое дело подвергать сомнению справедливость и мудрость их заданий."

- Можешь не извиняться, - заявил Дэвид. - Мы поняли, кто ты. Сейчас
ты валяешься в куче хлама, который прежде был монстром-убийцей.

"Ну вот вы опять ругаетесь. А я, между прочим, даже не думал
извиняться."

- Мне тоже почудилось, что тебе хотелось бы извиниться, - сказал
Коркоран. - Но о какой такой сделке ты говорил?

"Сделка простая. Без выкрутас и лишних украшений. Я скажу вам, где
искать Буна, но сначала вы должны извлечь меня из обломков моего прежнего
"я" и взять на себя обязательство забрать меня куда угодно, лишь бы
подольше от этого ужаса, от этой дикой глуши."

- Ну это вроде бы действительно простая сделка, - обрадовался Дэвид.

- Легче на поворотах, - предостерег Коркоран. - Спросите себя по
совести: заслуживает ли доверия этот голос со свалки?

- Но дело-то, кажется, действительно простое. Он знает, где Бун, и
выражает желание...

- В том-то и штука. Он не утверждает, что знает, где Бун. Он лишь
обещает подсказать, в каком направлении искать Буна. Это большая разница.

- Разница и впрямь немалая. Что скажете на это, сэр? Насколько точной
будет ваша информация?

"Я помогу вам, чем только смогу. Причем содействие с моей стороны
отнюдь не будет ограничено поисками Буна."

- А что ты можешь еще? В каком еще смысле ты способен оказать нам
содействие?

- Да не верьте вы ему! - зарычал Коркоран. - Не обращайте внимания на
его посулы! Он попал в переплет и рад пообещать что угодно, лишь бы
выкарабкаться...

"Во имя всего святого, - взмолился монстр, - сжальтесь надо мной! Не
обрекайте меня на вечное заключение с лишением всяких внешних импульсов!
Не считая телепатической связи, я полностью ослеп и оглох. Я не чувствую
ни жары ни холода. Чувство времени и то размыто - я больше не понимаю,
прошла секунда или целый год..."

- Да, вид у тебя сейчас - не позавидуешь, - съехидничал Коркоран.

"Воистину не позавидуешь. Добрый сэр, явите мне сострадание!"

- Руки не протяну, чтобы тебе помочь. Пальцем не шевельну.

- Вы поступаете с ним жестоко, - произнес Дэвид с упреком.

- Не так жестоко, как он с вашими афинянами. Не так жестоко, как он
поступил бы и с нами, выпади ему случай. Только он напортачил и
провалился...

"Я не портачил! Я эффективный механизм. Мне изменила удача."

- Что правда, то правда. Изменила, и навсегда. А теперь заткнись.
Даже слушать тебя не желаем!

Монстр приниженно замолк и больше не произнес ни слова. Прошло
какое-то время, и Дэвид сказал:

- Генри не вернулся. Мы с вами остались здесь одни. Монстр, вернее,
мозг монстра располагает какой-то информацией. Склоняюсь к мысли, что он
не соврал. Он был здесь рядом с Буном, а может, и говорил с ним.

Коркоран усмехнулся:

- Вы стараетесь убедить себя, что по отношению к поверженному врагу
подобает проявить великодушие, что это было бы благородно и
по-джентльменски. Хотите рискнуть своей шеей - ваше дело. Я умываю руки.
Можете поступать, черт побери, как вам заблагорассудится...

Солнце село, к костру подступили густые сумерки. Где-то в пустынной
дали завыл волк, другой ответил ему. Коркоран покончил с едой и предложил:

- Давайте сюда свою тарелку и свое, с позволения сказать, столовое
серебро. Схожу к родничку помою...

- Хотите, я пойду с вами постою на страже?

- Ничего со мной не случится. Это в двух шагах.

Над восточным горизонтом всплыла луна. К волчьему хору вдали
присоединилось не менее полудюжины голосов, сетующих на свою тяжкую,
несчастную долю.

Коркоран, скрючившись в три погибели у ямки с водой, быстренько
ополоснул посуду. За время его отсутствия Дэвид вытащил из времялета еще
одно одеяло.

- День был долгий, - изрек он, - надо хоть немного соснуть. Я возьму
на себя первую вахту. Один из нас должен стоять в карауле, не так ли?

- Да, пожалуй, - нехотя согласился Коркоран.

- Беспокоюсь я о Генри, - продолжал Дэвид. - Должен же он понимать,
что нас осталось мало и дробить наши силы негоже.

- Его что-то задержало, вот и все. К утру вернется, и все войдет в
свою колею...

Коркоран свернул свою куртку, положил под голову как подушку, натянул
на себя одеяло и мгновением позже заснул.

Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на спине, а небо уже
светлеет. Значит, скоро рассвет, а Дэвид так и не разбудил его, чтобы
передать вахту. Вот проклятие, подумал Коркоран, уж Дэвид-то мог бы
соображать получше. К чему это мальчишество, зачем ему понадобилось
доказывать, что он выносливее и мужественнее меня?

- Дэвид! - закричал он. - Черт вас возьми, вы что, свихнулись?..

Где-то на холме, внимая первым лучам рассвета, запели птицы. Но кроме
пения, ниоткуда не донеслось ни звука, и ничто нигде не шевельнулось, если
не считать слабого мерцания догорающего костра. На равнине все так же
белели кости бизона, а чуть правее, если напрячь зрение, можно было
различить груду хлама - надгробие уничтоженного монстра.

Коркоран встал, стряхнув с плеч одеяло. Подошел к костру, первой
подвернувшейся палкой помешал и сгреб в кучу угли. Тогда-то, нагнувшись
над костром, он и услышал мощное, устрашающее чавканье. Ему никогда не
доводилось слышать ничего подобного, он не имел представления, что бы это
могло быть, но чавканье внушало ужас, заставляло выпрямиться и оцепенеть.
Вот оно донеслось опять, и на этот раз Коркоран сумел определить
направление на источник звука и повернулся в нужную сторону.

Сперва он заметил лишь расплывчатое бледное пятно, склоненное над
другим, более темным пятном на земле. Он всматривался изо всех сил, но так
ничего и не понял, пока бледное пятно не оторвалось от темного и не
повернулось к костру. У пятна оказалась голова, и ее нельзя было не узнать
- плоская кошачья морда, уши с кисточками и поблескивающие шестидюймовые
клыки. Саблезубый тигр, склонившийся над добычей и пожирающий ее с
чудовищным чавканьем - добыча лакомая, и об этом надо оповестить всю
округу.

Что за добыча, Коркоран не усомнился ни на секунду. На земле, под
когтями и клыками саблезубого, был распростерт Дэвид!

Коркоран поднялся в полный рост, сжал палку, которой ворошил угли,
перехватил ее поудобнее. Конечно, палка - жалкое оружие, но где взять
другое?

Саблезубый тоже поднялся на все четыре лапы. Он был больше, чем
казалось поначалу, - кошка, выросшая до чудовищных размеров. Переступив
через темное пятно, бывшее недавно Дэвидом, саблезубый сделал два-три шага
вперед. Приостановился, зарычал, демонстрируя изогнутые книзу клыки во
всей красе. Передние лапы огромной кошки были длиннее задних, спина
приняла наклонное положение. Зверь как будто присел перед прыжком.
Предрассветная мгла таяла достаточно быстро, чтобы Коркоран разглядел
пятна на шкуре, темно-коричневые на рыжеватом фоне.

Человек застыл на месте. Зверь тоже раздумал прыгать и замер. А затем