Чтение 2–й страницы книги ~Почти как люди~

хоровод.

Подтянув под себя руки, я слегка приподнялся и вытряхнул из головы
звезды - капкан продолжал сминаться. Его челюсти как-то расслабились, и
все это сооружение, вздыбившись самым невероятным образом, быстро
колыхалось. Я с некоторым изумлением взирал на это, все еще лежа на полу.

Капкан постепенно как бы размягчался, и его детали, горбатясь, начали
сливаться. Как будто размятый, раздавленный кусок глины пытался вернуть
себе свою первоначальную форму. И в результате он таки добился своего. Он
превратился в шар. В процессе этого превращения он непрерывно менял цвета,
пока не стал черным как смоль.

С минуту он полежал перед дверью, а потом медленно, словно нехотя,
покатился.

И покатился он прямо на меня!

Я попытался убраться с его пути, но он быстро увеличивал скорость, и
на какое-то мгновение мне показалось, что он неизбежно вмажет в меня.
Размером он был примерно с кегельный шар или, может, чуть побольше, но вес
его, естественно, оставался для меня загадкой.

Но он не ударил меня. Лишь слегка задел.

Я повернулся, чтобы посмотреть, как он спускается по лестнице, и моим
глазам представилось странное зрелище. Он прыгал со ступеньки на
ступеньку, но не так, как прыгает обычный шар. Его прыжки были не высокими
и затяжными, а быстрыми и короткими - словно существовал некий закон, по
которому он обязан был удариться о каждую ступеньку и проделать это как
можно быстрее. Не пропуская ни единой ступеньки, он допрыгал до площадки и
так молниеносно свернул за угол, что только что дым не пошел.

Я с трудом поднялся на ноги и, добравшись до перил, свесился с них,
чтобы взглянуть на следующий лестничный марш. Но шара не было и в помине.
Он как в воду канул.

Я вернулся в коридор. На полу под лампочкой лежала связка ключей, а в
ковре зиял вырезанный полукруг диаметром в три фута.

Опустившись на колени, я поднял ключи, нашел наконец тот, что искал,
и подошел к своей двери. Отпер ее, зашел в квартиру и, даже не включая
света, быстро захлопнул за собой дверь.

Только тогда я включил свет и прошел на кухню. Присев к столу, я
вспомнил, что в холодильнике еще оставалось с полкувшина томатного сока, а
мне неплохо было бы влить в себя хоть пару глотков. Но это было выше моих
сил. При одной мысли о соке к горлу подступала тошнота. Если уж на то
пошло, так мне позарез необходим был добрый глоток спиртного, но я и без
того уже накачался сверх меры.

Я сидел, размышляя о капкане и пытаясь уразуметь, почему кому-то
вдруг вздумалось поставить его на меня. Самый что ни на есть идиотский
поступок из всех, о которых я когда-либо слышал. Если б я не видел капкана
своими собственными глазами, никогда в жизни я в это не поверил бы.

Это, конечно, был не капкан - вернее, это был какой-то особенный
капкан. Потому что обыкновенные капканы, упустив добычу, не сминаются, не
сворачиваются в шар и не катятся прочь.

Я попытался это как-то объяснить, но мой мозг затуманился - мне
смертельно хотелось спать, я был дома, в безопасности, а потом ведь утро
вечера мудренее.

Посему я перестал ломать над этим голову и поплелся в спальню.

Что-то внезапно разбудило меня.

Я сразу сел, не соображая, кто я и где нахожусь, полностью
выключенный из действительности: не одурманенный, не сонный, не
растерянный, а с той страшной холодной ясностью сознания, которая за
краткий миг внезапного озарения опустошает все.

Была тишина, пустота, беспросветный мрак бездны и это холодное ясное
сознание, вытянувшееся в струну, подобно нападающей змее, ищущее, ничего
не находящее и исполненное ужаса перед небытием.

Потом возник вопль - пронзительный, настойчивый, сумасшедший вопль,
совершенно бессмысленный, потому что ничего не значил ни для меня, ни
вообще, а звучал лишь для одного себя.

Снова сгустилась тишина, во мраке проступили какие-то пятна, которые
постепенно принимали определенные очертания: светлое квадратное пятно
оказалось окном, слабое мерцание просачивалось из кухни, где все еще горел
свет, а пригнувшееся к полу темное чудовище постепенно превратилось в
кресло.

Вопль телефона вновь рассек предутренний мрак. Я выскочил из кровати
и наугад, как слепой, пошел к двери, которую не мог рассмотреть. Когда я
наконец нащупал ее, телефон уже умолк.

Спотыкаясь в темноте, я пробрался через гостиную, и только я протянул
руку к аппарату, как телефон зазвонил снова.

Я сорвал с рычага трубку и промямлил что-то нечленораздельное. С моим
языком творилось неладное. Он отказывался повиноваться.

- Это ты, Паркер?

- А кто же еще?

- Говорит Джо - Джо Ньюмен.

- Джо?

Тут я вспомнил. Джо Ньюмен был дежурным редакции по отделу ночных
происшествий.

- Прости, не хотел будить тебя.

Я что-то возмущенно буркнул.

- Произошло какое-то непонятное событие. Решил, что тебе не мешает
узнать об этом.

- Послушай, Джо, - сказал я, - позвони Гэвину. Он редактор отдела
городских новостей. Если его вытаскивают ночью из постели, так ему хоть за
это платят.

- Но это по твоей части, Паркер. Это...

- Знаю, знаю, - перебил я. - Приземлилась летающая тарелка.

- Не угадал. Ты когда-нибудь слышал о Тимбер Лейне?

- Это дорога у озера, - ответил я. - В западном предместье города.

- Точно. Она ведет к старой усадьбе "Белмонт". Сам-то дом заперт. С
тех пор как семейство Белмонтов переселилось в Аризону. А дорогу подростки
облюбовали для свиданий.

- Послушай, Джо...

- Перехожу к главному, Паркер. Сегодня ночью какие-то юнцы
развлекались там в машине. Они видели, как по дороге один за другим
катилось несколько шаров. Похожих на кегельные.

- Что, что?! - рявкнул я.

- Выезжая оттуда, они заметили эти штуковины в свете фар и до смерти
перепугались. Они сообщили в полицию.

Я взял себя в руки и заставил свой голос звучать спокойно.

- Полицейские там что-нибудь нашли?

- Только следы.

- Следы катившихся кегельных шаров?

- Угу, пожалуй, это для них подходящее название.

- А может, детки были под мухой? - предположил я.

- Полицейские этого не заметили. Они ведь беседовали с этими
ребятами. Те только видели катившиеся по дороге шары. Они даже не
остановились, чтобы разглядеть их получше. Постарались удрать оттуда
поскорее.

Я молчал, мучительно подыскивая ответ. Мне было страшно, страшно до
потери сознания.

- Так что ты об этом думаешь, Паркер?

- Право, не знаю, - проговорил я. - Быть может, это галлюцинация. Или
просто они решили разыграть полицейских.

- Полицейские нашли следы.

- Но их ведь могли сфабриковать и сами ребята. Могли прокатить по
дороге несколько кегельных шаров, выбирая места, где побольше пыли.
Воображали, что таким образом их имена попадут в газеты. Им скучно, вот
они и бесятся...

- Значит, ты не используешь этот материал?

- Видишь ли, Джо... Я ведь не редактор отдела городских новостей.
Посоветуйся с Гэвином. Это он решает, что нам печатать.

- Стало быть, ты считаешь, что за этим ничего не кроется? Что это
мистификация?

- Да откуда я знаю, черт побери? - взъярился я.

Он обиделся. И, по-моему, не без причины.

- Спасибо, Паркер. Прости за беспокойство, - проговорил он, вешая
трубку, и я услышал короткие гудки.

- Спокойной ночи, Джо, - сказал я в трубку. Ты уж извини, что я тебя
облаял.

Он меня уже не слышал, но мне все же стало полегче.

Я в недоумении спросил себя, что все-таки заставило меня умалить
значение этого события, почему я так из кожи лез, доказывая ему, что это
всего-навсего проделки подростков.

Да потому, что ты струсил, ты слюнтяй, ответил тот, другой человек,
который сидит в каждом из нас и порой подает голос. Потому что ты многое
отдал бы за то, чтобы поверить в незначительность этого происшествия.
Потому что ты не желаешь, чтобы тебе напоминали о том капкане за дверью.

Я положил трубку на рычаг, и, когда я клал ее, она громко стукнулась
об аппарат: у меня тряслись руки.

Я стоял в темноте, чувствуя, как на меня надвигается ужас. А когда я
попытался этот ужас осмыслить, оказалось, что он совершенно необоснован.
Капкан, поставленный перед дверью, компания кегельных шаров, степенно
катящихся по загородной дороге, - ведь это же не страшно, это