хотите.
яичницы с ветчиной и пары ломтиков поджаренного хлеба?
Гренки с сыром? Омар?
меняли ее.
обстановку. Она не имеет большого значения.
как...
меня был трудный день.
Дом. - Пятьдесят семь миль. Мы посмотрели по карте.
принести!
заметил, что в комнате мультобои. Хотя, если вдуматься, это даже и не
обои, на что Дом указал Блейку еще в день его приезда сюда.
себя обескураженным.
подскочил кролик. Остановившись возле пучка клевера, он сел и принялся
ощипывать цветы. Уши его покачивались из стороны в сторону. Кролик стал
чесаться, склонив голову набок и мягко поглаживая себя длинной задней
лапой. Ручеек искрился в солнечном свете, сбегал с маленьких порогов. По
поверхности воды неслись крапинки пены и опавшие листья. Пролетела и села
на дерево птица. Задрав головку, она запела, но звука не было. Лишь по
дрожащему зобу можно было определить, что птичка поет.
Может быть, как-нибудь в другой раз.
ним случилось, как это могло случиться и, конечно же, почему. Определить,
кто он или что он такое, кем был раньше и кем мог стать теперь. Все это
какой-то кошмарный сон наяву, подумал он.
покажется, что все снова хорошо. Будет сиять солнце, и мир зальется ярким
светом. Он пойдет гулять, поболтает кое с кем из соседей по улице, и все
будет в порядке. Может быть, надо попросту забыть обо всем этом, вымести
вон из сознания? Может быть, такое больше никогда не повторится, а если не
повторится, то зачем тревожиться?
девятого.
четыре и почему он не может вспомнить то время, которое провел в космосе?
То, что предшествовало его полету в космос? Почему жизнь его должна
начаться с того мига, когда он открыл глаза на больничной койке в
Вашингтоне? Были же другие времена, другие годы. Было у него когда-то и
имя, была и биография. Что же случилось, что же стерло все это?
больше не пела. Вниз по стволу дерева бежала белка; в паре футов от земли
она остановилась, молниеносно развернулась и вновь помчалась вверх.
Добравшись до сучка, она немного пробежала по нему, замерла и
заколебалась, возбужденно подергивая хвостом.
Изображение не плоское, есть у него и глубина, и перспектива, а краски
пейзажа не нарисованы, они такие, словно смотришь на настоящую природу.
фоновой памяти не было ничего такого, что могло бы подготовить его к
подобным вещам. Хотя он вспоминал, что в те туманные времена, которые
предшествовали полному забытью, кто-то (имени он не помнил) раскрыл
загадку гравитации, а применение солнечной энергии стало обычным делом.
и летал при помощи антигравитационного приспособления. Он был чем-то
большим, нежели просто домом. Это был робот, робот с введенной в него
программой вышколенного слуги, а иногда в нем, казалось, просыпался
материнский инстинкт. Он заботился о людях, которых приютил. Мысль об их
благополучии прочно засела в его машинном мозгу. Дом болтал с людьми,
обслуживал их, одергивал, хвалил, ворчал на них и баловал их. Он играл
сразу три роли - жилища, слуги и приятеля. Со временем, подумалось Блейку,
человек начнет относиться к своему дому, как к верному любящему другу.
волю, он бы вам и нос вытирал. Он смотрел за вами, предугадывал любое
желание, а порой создавал вам неудобства своим неуемным усердием. Он
выдумывал всякую всячину, которая, по его мнению, могла бы вам
понравиться, - вроде этих мультобоев (тьфу, да не обои это вовсе!) с
кроликом и поющей птичкой.
человеку, всю жизнь прожившему в таком доме, привыкать и не нужно. А вот
если ты вернулся со звезд - бог знает, откуда и из каких времен, - и тебя
швырнули сюда, тогда надо привыкать.
забирайте!
незнакомом и странном помещении, заставленном предметами искусственного
происхождения, выполненными главным образом из дерева, а также из металла
и ткани.
твердого состояния, и окружил себя изолирующей сферой. Проверил, есть ли
поблизости энергия, которая нужна ему для обеспечения собственных
жизненных и мыслительных процессов, и обнаружил, что энергии много - целая
волна из источника, нахождение которого определить не удавалось.
Паутинка сонливости больше не мешала думать. Пирамидальное тело обладало
идеальной массой, обеспечивающей ему стабильность и театр мыслительных
операций.
неопределенного промежутка времени, когда он едва существовал, если
существовал вообще, он вдруг вновь стал самим собой, обрел форму и
способность к действиям?
вернее, какое-то начало проглядывало, но оно было слишком размытым и
неясным. И снова он искал, шарил, бродил по темным коридорам своего
разума, но так и не находил точки, от которой можно было вести твердый и
определенный отсчет.
прошлое? Его разум буквально захлестывала пенистая волна с обломками,
приносимыми из прошлого, - обрывки информации, напоминающей фоновую
радиацию вокруг планет. Он попытался упорядочить пену в структуру, но
структуры не выходило, обломки информации никак не хотели состыковаться.
сейчас информация есть, но что-то ее заслоняет, прячет, и лишь отдельные
блоки данных выглядывают тут и там, и большей частью их невозможно с
чем-либо соотнести...
и обнаружил воспоминание о неприветливой скалистой земле с массивным, как
сами скалы, черным цилиндром, уходящим в серое небо на головокружительную
высоту. Внутри цилиндра скрывалось что-то настолько невообразимое,
грандиозное и поразительное, что разум отказывался воспринимать его.
кроме образа черных скал и устремленного из них ввысь черного, мрачного
цилиндра.
этот раз воспоминание оказалось поросшей цветами лощиной, переходящей в
луг; луг благоухал тысячами ароматов, источаемых цилиндрами полевых
цветов. В воздухе вибрировали звуки музыки, в цветах шумно возились живые
существа, и опять, он знал, во всем этом имелся какой-то смысл, но без
ключа понять его было невозможно, а ключ никак не находился.
Акунин Борис
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Рыбаков Вячеслав
Зыков Виталий