Клиффорд САЙМАК

ЗЕЛЕНЫЙ МАЛЬЧИК С ПАЛЬЧИК

После ленча я вернулся в контору, устроился поудобней, закинув ноги
на стол, и принялся усердно думать над тем, как отвадить пса, который
растаскивал мусор у меня из бака.

Вот уже несколько месяцев, как я воевал с этой животиной, и был готов
прибегнуть к крайним мерам.

Я загородил мусорный бак тяжелыми бетонными плитами так, чтобы пес не
мог его опрокинуть. Но кобель был здоровый: поднявшись на задние лапы, он
вставал на бак и легко выгребал из него мусор. Я уже подумывал: не
поставить ли небольшой лисий капкан, чтобы, когда пес сунет морду в бак,
ему прищемило нос? Однако если так сделать, то как пить дать в
какой-нибудь четверг утром забуду убрать капкан, и вместо собаки в него
попадет мусорщик.

Я даже, хотя и не всерьез, подумывал провести к баку электропроводку,
чтобы пса стукнуло разок током. Но, во-первых, я не знал, как эта проводка
подводится, а потом, если и соображу, то десять шансов против одного, что
бедняга не только испугается, он будет просто убит током, а убивать пса
мне не хотелось.

Понимаете ли, я люблю всех собак. Это, конечно, не значит, что я
должен любить их всех без разбора, не так ли? И если бы вам пришлось
каждое утро вновь собирать мусор, то вы бы разозлились на этого остолопа
не меньше моего.

Пока я размышлял над тем, нельзя ли в какой-нибудь особо аппетитный
кусок выброшенных продуктов подсыпать чего-нибудь такого, от чего пес
заболел бы, но не умер, зазвонил телефон.

Звонил Пит Скиннер из Экорн-риджа.

- Вы не могли бы сейчас приехать ко мне? - спросил он.

- Мог бы, - ответил я. - Что у вас хорошего?

- Яма на сороковом участке.

- Выгребная?

- Нет. Похоже, кто-то ее выкопал и всю землю увез.

- Кто бы это мог сделать, Пит?

- Откуда я знаю? Но это еще не все? Возле ямы оставлена куча песка.

- Нет. Вы же прекрасно знаете, - заметил Пит, - что на участке нет
песчаной почвы. Все, что есть у меня, так это чернозем.

- Хорошо, сейчас приеду, - сказал я и повесил трубку.

Мне, как окружному агенту по развитию сельского хозяйства, приходится
выслушивать много всяких вздорных звонков, но этот превзошел все
остальные. Чума у свиней, кукурузная совка, черви на плодовых деревьях,
рекордные удои молока - все они относились к моей компетенции. Но яма на
сороковом участке?! Извините!

Но мне все-таки сдается, что раз Пит позвонил именно нам в контору, а
не кому-нибудь другому, то это следует принять как комплимент. Когда ты
работаешь окружным агентом пятнадцать лет, то многие фермеры начинают
верить в тебя и часть их, подобно Питу, считает, что ты можешь разрешить
любое затруднение. А я, признаться, страсть как люблю похвалу, не в пример
другим. Чего я не люблю, так это головную боль, которая приходит вместе со
всякими затруднениями.

И я поехал к Скиннеру.

Его жена сказала, что он на сороковом участке, так что я направился
туда и застал, кроме Пита, еще несколько соседей. Все они разглядывали яму
и высказывали массу глупых предположений. Мне никогда до этого не
доводилось видеть более озабоченном толпы людей.

Яма - почти идеальный конус - была диаметром не менее семи футов, а в
глубину - почти десять, и совсем не походила на яму, которую копали
лопатой и киркой: ее стенки были срезаны гладко, как фрезой, однако земля
не была примята, как это обязательно случилось бы, будь для этого
использована какая-нибудь машина.

Рядом с ямой лежала куча песка. Глядя на нее, я подумал, что если
весь этот песок сгрести в яму, то он заполнил бы ее тютелька в тютельку.

Песок был самый белый из всех, какие мне только доводилось видеть: не
просто чистый, а абсолютно стерильный - словно его промывали по крупинке.

Я постоял немного, уставившись с другими на яму и кучу песка,
страстно желая, чтобы меня осенила какая-нибудь блестящая идея. Но увы,
ничего интересного в голову не приходило. Вот яма, а вот песок. Верхний
пахотный слой земли был мокрым, и на нем обязательно были бы видны следы
колес или чего другого, если бы эти следы были. Но в том-то и дело, что их
не было.

Я сказал Питу, что ему, быть может, лучше огородить все вокруг
колючей проволокой: вдруг шериф или еще кто из штата или университета
захочет взглянуть на эту штуку. Пит сказал, что мысль хорошая, и он это
сделает немедля.

Я вернулся на ферму Пита и попросил миссис Скиннер дать мне пару
банок. Одну из них я наполнил песком, а другую с большими
предосторожностями так, чтобы стенки ямы не осыпались, набил почвой из
ямы.

Тем временем Пит с двумя соседями нагрузил фургон столбами, мотками
колючей проволоки и привез их к яме.

Я помог разгрузить фургон, а затем поехал назад в контору.

Там меня уже ожидало три человека. Я передал своей секретарше Милли
банки и попросил ее послать их немедленно в почвоведческую лабораторию
сельскохозяйственного колледжа штата, после чего занялся приемом граждан.

Было уже далеко за полдень, когда в мой кабинет вошла Милли.

- Вам звонил банкир Стивенс и просил заехать к нему по пути к дому.

- Что от меня нужно этому жирному борову? - спросил я. - Он же не
фермер, а денег я у него не занимал.

- У него с цветами случилось что-то страшное, - сказала мне
секретарша. - Он прямо убит горем.

По дороге домой я завернул к Стивенсу. Банкир уже ждал меня на улице.
Вид у него был ужасный. Он повел меня за дом к большому цветнику,
представлявшему печальное зрелище. В саду не осталось ни одного живого
цветка. Все они погибли и, увядшие, валялись на грядках.

- От чего это могло произойти, Джон, - спросил Стивенс так, что его
слова и тон, какими они были сказаны, вызвали во мне жалость.

В конце концов, эти цветы многое значили в его жизни. Он выращивал их
из особых семян, все время нянчился с ними, и они у него были высший сорт.

- Возможно, их опрыскали каким-то химикатом, - заметил я.

Обойдя кругом сад, и пристально осмотрел увядшие цветы, но нигде не
заметил следов ожогов, обычно оставляемые химикатами.

Затем я увидел маленькие ямки - сперва только две, а затем, осмотрев
все вокруг, еще целую дюжину.

Диаметром в дюйм, ямки виднелись по всему саду, словно кто-то взял
черенок лопаты и понатыкал дыр по всему участку. Опустившись на колени, я
увидел, что ямки имели коническую форму - так образуются лунки, когда из
грядок выдергивают растения с толстыми корешками.

- Вы что, недавно пропалывали сорняки? - спросил я Стивенса.

- Да, но не такие крупные, - отвечал банкир. - Вы, Джо, знаете,
сколько сил и труда я вкладывал в эти цветы: поливал и разрыхлял землю,
опрыскивал, вносил точно установленное количество минеральных удобрений в
почву...

Я слушая вполуха и не мешая ему выговориться, тем временем подобрал
комочек земли и растер его пальцами. Это была совершенно высушенная земля,
она рассыпалась от малейшего прикосновения.

- Вы давно поливали эту грядку? - спросил я.

- Вчера вечером, - ответил Стивенс.

- А когда вы увидели, что ваши цветы погибли?

- Сегодня утром. Вчера вечером они были в хорошем состоянии, а
сегодня... - И его глаза быстро заморгали от слез.

Я попросил у него стеклянную банку и наполнил ее почвой.

- Пошлем в лабораторию и посмотрим, что с ней случилось, - сказал я
Стивенсу и, распрощавшись, ушел.

По дороге домой я увидел, как свора собак окружила что-то у ограды
перед моим домом - собаки, как известно, любят гонять кошек. Я припарковал
машину, взял черенок от старой мотыги и вышел на улицу спасти кота,
которого собаки, видимо, загнали под изгородь.

При виде меня собаки разбежались, и я стал искать бедного кота под
забором. Но там никого не оказалось, так что мое любопытство усилилось, и
мне захотелось понять, на кого же тогда собаки накинулись. Итак, я
продолжал поиски.

И нашел!

Оно лежало на земле под самыми нижними ветками живой изгороди, словно
сползло туда в поисках укрытия.

Я протянул руку и вытащил его наружу: какой-то сорняк футов пять
длиной, с очень странной корневой системой: восемь корней, каждый
диаметром с дюйм у основания. Корни не перевивались, как обычно у
растений, а были похожи на отростки по четыре в ряд на каждой стороне
растения. Я осмотрел их внимательно и увидел, что корни не были отломаны,
а имели тупые прочные кончики. Стебель у растения внизу был толщиной в
кулак. От него отходили четыре крупные ветки, покрытые толстыми прочными
мясистыми листьями, однако концы ветвей с фут длиной были голыми. На
верхушке имелось несколько мясистых завязей стручков. Самый крупный был
похож на небольшой кофейник.

Сидя на корточках, я разглядывал растение, но чем больше смотрел, тем
сильнее недоумевал. Мне, как окружному агенту по сельскому хозяйству,
следует хоть немного знать ботанику, но это растение ни на что из