Клиффорд САЙМАК

ИГРА В ЦИВИЛИЗАЦИЮ

С некоторого времени Стэнли Пакстон слышал раздававшиеся на западе
глухие взрывы. Но он продолжал свой путь, так как не исключено было, что
преследователь его догоняет, идет за ним по пятам, а значит, он не мог
отклоняться от курса. Потому что, если память ему не изменяла, усадьба
Нельсона Мура находилась где-то среди тех холмов, впереди. Там он укроется
на ночь, а может быть, даже получит средства дальнейшего передвижения.
Всякая связь для него в данный момент исключалась - это он знал; люди
Хантера прослушивали все линии, жадно ловя каждую весточку о нем.

Много лет назад он гостил у Мура на пасху, и сегодня ему то и дело
казалось, что он узнает знакомые места. Но воспоминания его за столь
долгое время, прошедшее после визита на эти холмы, потускнели, и
положиться на них он не мог.

По мере того как день клонился к закату, страх быть выслеженным
ослабевал. В конце концов, сзади могло никого и не быть. На одном из
холмов Пакстон полчаса наблюдал из кустов за дорогой, но и намека на
преследование не заметил.

Конечно, обломки его летательного аппарата давно обнаружены, но,
может быть, когда это случилось, сам он был уже далеко и выяснить, в каком
направлении он скрылся, не удалось.

Весь день он старательно наблюдал за пасмурным небом и радовался
отсутствию там воздушных разведчиков.

Когда солнце спряталось за тонувший в грозовых тучах горный кряж, он
вдруг почувствовал себя в полной безопасности.

Он вышел из долины и стал взбираться на лесистый холм. Странное,
сотрясающее воздух громыхание слышалось теперь совсем рядом, а небо
озарялось всполохами разрывов.

Он поднялся на холм и присел. Внизу площадь в квадратную милю, если
не больше, дыбилась от взрывов, между которыми он слышал противное
стрекотание, и мурашки бегали у него по спине.

Притаившись, он наблюдал, как волнами прокатываются то с одной, то с
другой стороны вспышки огней, перемежаясь с резкими, оглушительными
залпами артиллерийских орудий.

Немного посидев, он встал, плотнее завернулся в плащ и поднял
капюшон.

С примыкавшей к подножью холма стороны поля смутно вырисовывалось в
сумерках квадратное сооружение. А само поле казалось накрытым гигантской
перевернутой чашей, хотя из-за темноты это впечатление могло быть
обманчивым.

Сердито буркнув себе под нос, Пакстон сбежал вниз и увидел, что
заинтересовавшее его сооружение было своеобразным наблюдательным пунктом,
надежно укрепленным, высоко поднятым над землей и сверху закрытым до
половины толстым стеклом. С одной стороны вышки свисала веревочная
лестница.

- Что здесь происходит? - гаркнул Пакстон, но голос его был заглушен
доносившимся с поля грохотом.

Чтобы выяснить, в чем дело, Пакстону пришлось карабкаться по
лестнице. Когда глаза его оказались на уровне закрывавшего вышку стекла,
он остановился.

Мальчик не старше четырнадцати лет был, по-видимому, целиком поглощен
разыгрывавшейся впереди баталией. На шее у него болтался бинокль, а сбоку
находилась массивная приборная доска.

Пакстон добрался до конца лестницы и проник внутрь вышки.

- Эй, молодой человек!

Мальчишка обернул к посетителю милейшую физиономию со свисавшим на
лоб чубом.

- Простите, сэр. Боюсь, я не слышал, как вы вошли.

- Что здесь происходит?

- Война. Петви как раз начал решающее наступление. Я изо всех сил
стараюсь сдержать его.

- Невероятно! - Пакстон задыхался от возмущения.

Мальчик наморщил лоб.

- Я не понимаю.

- Ты сын Нельсона Мура?

- Да, сэр. Я Грэм Мур.

- Я давным-давно знаю твоего отца. Мы вместе ходили в школу.

- Он рад будет видеть вас, сэр, - оживился мальчик, которому не
терпелось спровадить этого невесть откуда взявшегося зануду. - Ступайте
прямо на север, и тропинка выведет вас к нашему дому.

- Может, пойдем вместе? - предложил Пакстон.

- Сейчас никак не могу. Я должен отразить атаку. Петви добился
перевеса, сберег боеприпасы и произвел некоторые маневры, а я их не сразу
заметил. Поверьте, сэр, положение мое незавидное.

- Кто этот Петви?

- Противник. Мы вот уже два года воюем.

- Понимаю, - серьезно сказал Пакстон и удалился.

Он нашел тропинку, которая привела его в лощину между двумя холмами.
Здесь, под сенью густых деревьев, стоял старинный дом.

Из дворика в виде патио женский голос окликнул:

- Это ты, Нельс?

Женщина сидела в кресле-качалке на гладком плитняке и казалась белым
пятнышком: бледное лицо в ореоле седых волос.

- Не Нельс, - сказал Пакстон. - Старый друг вашего сына.

Здесь, он заметил, почти не слышен был шум битвы: благодаря каким-то
особенностям акустики звук терялся в холмах. Только небо на востоке
вспыхивало от взрывов ракет и тяжелых артиллерийских снарядов.

- Мы рады вам, сэр, - сказала старая дама, не переставая
раскачиваться в своем кресле. - Но мне хотелось бы, чтобы Нельсон был
дома. Не люблю, когда он бродит в темноте.

- Меня зовут Стэнли Пакстон. Я из политиков.

- Ах, да. Теперь припоминаю. Вы были у нас однажды на пасху, двадцать
лет назад. Я Корнелия Мур, но зовите меня просто бабушкой, как все здесь.

- Я очень хорошо вас помню, - сказал Пакстон. - Надеюсь, я вас не
стесню.

- Боже упаси! У нас редко кто бывает. Мы рады каждому гостю. Особенно
обрадуется Теодор. Зовите его лучше дедей.

- Дедей?

- Дедушкой. Так Грэм, когда был малышом, называл его.

- Я видел Грэма. Он, похоже, очень занят. По его словам, Петви
добился перевеса.

- Этот Петви слишком грубо играет, - слегка нахмурилась бабушка.

В патио неслышно вошел робот.

- Обед готов, госпожа.

- Мы подождем Нельсона, - сказала бабушка.

- Да, госпожа. Хорошо бы он вернулся. Нам не следует слишком долго
ждать. Дедя уже второй раз принимается за бренди.

- У нас гость, Илайджа. Покажи ему, пожалуйста, его комнату. Это друг
Нельсона.

- Добрый вечер, сэр, - сказал Илайджа. - Попрошу вас пройти со мной.
И где ваш багаж? Я могу, пожалуй, сходить за ним.

- Конечно, можешь, - сухо сказала бабушка. - И я просила бы тебя,
Илайджа, не ломаться, когда у нас гости.

- У меня нет багажа, - смутился Пакстон.

Он прошел за роботом в дом и через центральный холл поднялся по очень
красивой винтовой лестнице.

Комната была большая, со старомодной мебелью и камином.

- Я разожгу огонь, - сказал Илайджа. - Осенью после захода солнца
бывает прохладно. И сыро. Похоже, собирается дождь.

Пакстон стоял посреди комнаты, напрягая память.

Бабушка - художница, Нельсон - натуралист, а вот чем занимается
старый дедя?

- Старый джентльмен, - сказал робот, нагибаясь к камину, - угостит
вас вином. Он будет настаивать на бренди. Но, если желаете, сэр, я могу
принести вам что-нибудь другое.

- Нет, спасибо. Пусть будет бренди.

- Старый джентльмен чувствует себя именинником. У него найдется, о
чем с вами поговорить. Он как раз закончил сонату, сэр, над которой
трудился почти семь лет, и сейчас вне себя от гордости. Не скрою,
случалось, дело шло крайне туго, и он делался тогда просто невыносим. У
меня до сих пор осталась вмятина, поглядите, сэр...

- Я вижу, - с чувством неловкости признал Пакстон.

Робот стоял у камина. Дрова уже начали потрескивать.

- Я схожу за вином, сэр. Если я немного задержусь, не беспокойтесь.
Старый джентльмен, без сомнения, воспользуется случаем прочесть мне лекцию
о правилах обхождения с гостем.

Пакстон снял плащ, повесил его на стойку возле кровати, а затем
вернулся к камину и сел в кресло, протянув ноги к огню.

Не следовало приезжать сюда, подумал он. Непозволительно впутывать
этих людей в грозящие ему опасности. Они живут в ином, неторопливом,
спокойном мире - мире созерцания и раздумий, тогда как его мир - мир
политики - состоит из сплошной суеты, а иногда чреват тревогами и