Чтение 104–й страницы книги ~Падение Гипериона~

ненависти и страха, в заводях сна... даже в блеске глаз архитектора.

"Боже", - шепчу/думаю я.

[Вот именно/

Китс\\

Все ли замедленные люда

соображают так медленно/

или у тебя

мозги слабее чем у остальных]

"Ты сказал Ламии... и моему двойнику... что ваш Высший Разум "обитает
в зазорах реальности, унаследовав это жилище от вас, его создателей, как
человечество унаследовало любовь к деревьям". Иными словами, ваш "бог из
машины" поселится в той самой нуль-сети, где живут сейчас ИскИны
Техно-Центра?"

[Да/Китс]

"В таком случае, что случится с тобой? С другими ИскИнами, обитающими
там?"

"Голос" Уммона превратился в пародийный гром.

[Зачем я вас увидел и познал

Зачем смутил бессмертный разум свой

Чудовищами небывалых страхов

Сатурн утратил власть/\ ужель настал

и мой черед Ужели должен я

утратить гавань мирного покоя/

Край моей славы/ колыбель отрад/

Обитель утешающего света/

Хрустальный сад колонн и куполов

И всю мою лучистую державу

Она уже померкла без меня/\

Великолепье/ красота и стройность

Исчезли\\ Всюду///холод смерть и мрак\\] [Д.Китс. "Гиперион", книга
первая, 248-260 (пер. Г.Кружкова)]

Мне знакомы эти слова. Их написал я. Вернее, их доверил бумаге Джон
Китс девять веков назад, когда впервые попытался изобразить падение
титанов и начало царствования олимпийских богов. Я очень хорошо помню ту
осень 1818 года: постоянная боль в воспаленном горле, приобретенная во
время пешего странствия по Шотландии; и боль посерьезнее - из-за трех
злобных рецензий на мою поэму "Эндимион" (смотри журналы "Блэквуд",
"Куортерли ревью" и "Бритиш критик"); и беспредельную боль за брата,
сгорающего от чахотки.

Позабыв о том, что творится вокруг, я гляжу вверх, пытаясь отыскать
на огромной туше Уммона хоть что-то, отдаленно напоминающее лицо.

"Когда родится Высший Разум, вы, ИскИны "нижнего уровня", погибнете?"

[Да]

"Он будет существовать за счет ваших информационных сетей так же, как
вы существуете за счет человеческих?"

[Да]

"А тебе не хочется умирать, правда, Уммон?"

[Умереть легко/

Играть трудно]

"Тем не менее ты стараешься выжить. И другие Ортодоксы тоже. Поэтому
и вспыхнула гражданская война в Техно-Центре?"

[Меньший свет спросил Уммона//

Что означает

Приход Дарумы с Запада//

Уммон ответил//

Мы видим

горы в лучах солнца]

Теперь мне легче разбираться в коанах Уммона. Помню, перед вторым
рождением моей личности я учился у его аналога-собрата. В высоком мышлении
Техно-Центра, которое люди назвали бы дзен, четырьмя добродетелями нирваны
являются: (1) неизменность, (2) радость, (3) личное существование и (4)
чистота. Людская философия склонна расслаиваться - существуют ценности
интеллектуальные, религиозные, моральные и эстетические. Уммон и другие
Ортодоксы признают только одну ценность - существование. Они полагают, что
религиозные ценности целиком зависят от среды, интеллектуальные -
недолговечны, моральные - двусмысленны, а эстетические - субъективны, но
ценность существования любого предмета бесконечна, как "горы в лучах
солнца", и, будучи бесконечной, равна любому другому предмету и всем
истинам.

Уммон не хочет умирать.

Вот почему Ортодоксы, нарушив верность собственному Богу и своим
собратьям-ИскИнам, сообщили мне об этом. Более того, они создали меня, они
отобрали паломников: Ламию, Сола, Кассада и других, они организовали
утечку информации для Гладстон и нескольких ее коллег до нее, чтобы
человечество не пребывало в неведении. А теперь не побоялись развязать
открытую войну в Техно-Центре.

Уммон не хочет умирать.

"Уммон, если Техно-Центр будет разрушен, ты погибнешь вместе с ним?"

[Нет смерти во вселенной/

Ведь смерти нет///и смерти

Не должно быть///стенай/стенай/

По этой бледной Омеге увядшей расы] [Д.Китс. "Падение Гипериона",
песнь первая, 423-425]

Слова были моими или почти моими - фрагмент из второй попытки создать
эпопею о смерти богов и роли поэта в войне мира против боли.

Уммон не умрет, если обиталище Техно-Центра - нуль-сеть - будет
разрушено, но голод Высшего Разума наверняка обречет его на погибель. Куда
он убежит, если Техно-Центр Сети будет уничтожен? Мне видится метасфера -
эти нескончаемые сумрачные пейзажи, где за ложным горизонтом таятся
исполинские темные фигуры.

Я знаю: если я спрошу его об этом, Уммон не ответит.

Поэтому я спрошу о чем-нибудь другом.

"А Ренегаты, чего они хотят?"

[Того же, чего хочет Гладстон\\

Покончить

с симбиозом ИскИнов и человечества]

"Путем уничтожения человечества?"

[Очевидно]

"Но почему?"

[Мы поработили вас

силой/

техникой/

бусами и безделушками

устройствами/которых вы не можете ни создать

ни понять\\

Спин-звездолет мог бы родиться у вас/

но нуль-сеть/

мультипередатчики и приемники/

мегасфера/

жезл смерти

Никогда\\

Как индейцы Сиу приняли винтовки/лошадей/

одеяла/ножи и бусы/

вы схватили дары/

раскрыли нам свои объятья

и потеряли себя\\

Но подобно белому человеку

торговавшему оспенными одеялами/

подобно рабовладельцу на его собственной

плантации/

или на его Веркшутце Дехеншуле

Гештальтфабрик/

мы потеряли самих себя\\

Ренегаты хотят покончить

с симбиозом/

вырезав из вашего тела паразита/

человечество]

"А Богостроители? Они тоже готовы умереть? Уступишь место вашему
ненасытному ВР?"

[Они думают

как думал ты

или как думал ваш софист

Морской Бог]

И Уммон читает стихи, от которых я в сердцах отказался когда-то - не
потому, что они плохи, а потому, что я до конца не верил в стоящую за ними
истину.

Эту истину разъясняет обреченным титанам Океан, бог Моря, который
вскоре будет низложен. В сущности, из-под моего пера вышел гимн эволюции,
написанный, когда Чарльзу Дарвину было девять лет от роду. Я слышу эти
близкие моему сердцу слова и вспоминаю, как писал их октябрьским вечером
девять веков назад, - бессчетное множество миров и вселенных назад, - и
мне кажется, будто они впервые звучат по-настоящему:

[О вы, кто дышит только жаждой мести/