Чтение 4–й страницы книги ~Падение Гипериона~

- Если бы можно было что-то скрыть от Техно-Центра, - сказала Мейна
Гладстон, - допускать вас на заседания правительства было бы безумием. Так
или иначе... - она опустила руки на колени и выпрямилась. Я перевернул
страницу в блокноте. - Так или иначе, - продолжала она, - вы располагаете
необходимой мне информацией. Правда ли, что вы можете читать мысли вашего
двойника, первой воскрешенной личности?

- Нет.

Перенести на бумагу сложное переплетение морщин и мускулов в уголках
ее рта было непросто. Я зарисовал его как умел, переключился на волевой
подбородок, положил тень под нижнюю губу.

Хент, нахмурив лоб, покосился на главу правительства. Мейна Гладстон
снова сложила пальцы в щепоть.

- Объясните, - попросила она.

Я поднял глаза от рисунка.

- Я вижу сны. В них, по-видимому, отражаются события, происходящие
вокруг человека, который носит в своем теле имплант предыдущей личности
Китса.

- Это женщина. Ее зовут Ламия Брон, - сказал Ли Хент.

Гладстон кивнула.

- Значит, первичная личность Китса, которая считалась убитой на
Лузусе, все еще жива?

Я замялся.

- Она... он... все еще в сознании. Вы же знаете, что субстрат
первичной личности был извлечен из Техно-Центра, очевидно, самим кибридом
и имплантирован в биошунт, носимый госпожой Брон.

- О да, - подтвердил Ли Хент. - Но суть дела в том, что вы
поддерживаете связь с личностью Китса, а через нее - с паломниками к
Шрайку.

Из быстрых черных штрихов сложился темный фон, придавший портрету
Гладстон глубину.

- Вряд ли это можно назвать связью, - заметил я. - Я вижу сны, сны о
Гиперионе. Сообщения, которые вы получаете по мультилинии, подтверждают,
что мои сны адекватны происходящим там событиям. Но я не могу общаться ни
с пассивной личностью Китса, ни с ее носительницей или прочими
паломниками.

Мейна Гладстон прищурилась:

- Откуда вы узнали о передачах по мультилинии?

- Консул рассказал паломникам, что может отправлять сообщения через
комлог и мультипередатчик своего корабля. Они разговаривали об этом в
Башне Хроноса, как раз перед спуском в долину.

- И как им понравилось откровение Консула? - спросила Гладстон тоном
адвоката: наследие тех лет, когда она еще не оставила юриспруденцию ради
политики.

- Они давно знают, что среди них есть шпион, - сказал я, убирая
карандаш в карман. - Вы сами предупредили об этом каждого.

Гладстон взглянула на своего помощника. Лицо Хента ничего не
выражало.

- Раз вы поддерживаете с ними связь, - сказала она, - вам должно быть
известно, что мы не получили от них ни единой мультиграммы с тех пор, как
они покинули Башню Хроноса и начали спускаться к Гробницам Времени.

Я покачал головой.

- Прошлой ночью сон прервался как раз на том, что они подошли к
долине.

Мейна Гладстон встала, прошла к окну, подняла руку, и экран погас.

- Значит, вы не знаете, живы ли они?

- Нет.

- Каково было их положение, когда вы... видели их во сне в последний
раз?

Хент не отрывал от меня глаз. Мейна Гладстон смотрела на темный
экран, повернувшись спиной к нам обоим.

- Все были живы, - сказал я. - За исключением Хета Мастина, Истинного
Гласа Древа.

- Он мертв? - спросил Хент.

- Он исчез из ветровоза в Травяном море двое суток назад - после
того, как разведчики Бродяг уничтожили корабль-дерево "Иггдрасиль". Но
недавно паломники видели с Башни Хроноса, как человек в мантии шел через
пустыню в направлении Гробниц.

- И это был Хет Мастин? - спросила Гладстон.

- Они так предположили, но точно сказать не могли.

- Расскажите об остальных, - попросила секретарь Сената.

Я перевел дух. Из снов я знал, что Гладстон лично знакома по меньшей
мере с двумя участниками последнего паломничества к Шрайку. Отец Ламии
Брон был ее коллегой по Сенату, а Консул являлся личным представителем
Гладстон на тайных переговорах с Бродягами.

- У отца Хойта сильные боли, - сказал я. - Он рассказал остальным
историю крестоформа. Консул узнал, что Хойт носит на себе крестоформ...
даже два. Отца Дюре и свой собственный.

Гладстон кивнула.

- Значит, он не избавился от паразита-воскресителя?

- Нет.

- И с приближением к логову Шрайка он беспокоит его все сильнее?

- Кажется, так.

- Продолжайте.

- Поэт, Мартин Силен, все это время пьянствовал. Он убежден, что его
неоконченная поэма предсказала ход событий и продолжает ими управлять.

- На Гиперионе? - спросила Гладстон, не оборачиваясь.

- Повсюду, - ответил я.

Хент бросил взгляд на секретаря Сената и снова уставился на меня.

- Силен сумасшедший?

Я не опустил глаз, но промолчал. По правде говоря, я и сам не знал.

- Продолжайте, - попросила Гладстон.

- У полковника Кассада навязчивая идея: отыскать женщину по имени
Монета и убить Шрайка. Он подозревает, что Шрайк и Монета одно и то же
существо.

- Он вооружен? - спросила Гладстон очень тихо.

- Да.

- Продолжайте.

- Сол Вайнтрауб, ученый с Мира Барнарда, надеется пойти в Гробницу
под названием "Сфинкс", как только...

- Извините, - перебила меня Гладстон. - Его дочь все еще с ним?

- Да.

- И сколько Рахили сейчас?

- Пять дней, по-моему. - Я закрыл глаза, пытаясь припомнить
подробности вчерашнего сна. - Да, - повторил я, - пять дней.

- И она все еще растет наоборот?

- Да.

- Продолжайте, господин Северн. Расскажите, пожалуйста, о Ламии Брон
и Консуле.

- Ламия Брон выполняет волю своего бывшего клиента... и любовника, -
сказал я. - Личность Китса считало, что должна встретиться со Шрайком
лицом к лицу. Госпожа Брон намерена сделать это вместо Китса.

- Господин Северн, - начал Ли Хент, - вы говорите о "личности Китса"
так, словно она не имеет никакого отношения к вашей собственной...

- Пожалуйста, Ли, потом, - быстро перебила его Мейна Гладстон.
Обернувшись, она снова посмотрела мне в глаза. - А как поживает Консул? Он
объяснил, что побудило его присоединиться к паломникам?

- Да, - ответил я.

Гладстон и Хент ждали.

- Консул рассказал им о своей бабушке, - сказал я. - Женщине по имени
Сири, которая возглавила восстание на Мауи-Обетованной полвека назад. А
также о том, что его собственная семья погибла во время битвы за Брешию, и
признался в своих тайных встречах с Бродягами.

- Это все? - спросила Гладстон, не сводя с меня лихорадочно блестящих
карих глаз.

- Нет, - ответил я. - Консул объявил, что именно он включил созданное
Бродягами устройство, ускорившее открытие Гробниц.

Хент вскинул голову, его нога соскользнула с подлокотника кресла.
Гладстон прерывисто выдохнула.

- Это все?

- Да.

- Как реагировали остальные на его признание в... предательстве? -
спросила она.

Я помолчал, пытаясь выстроить обрывки сна в линейной
последовательности.

- Некоторые стали возмущаться. Но никто не выказал беззаветной
верности Гегемонии. Паломники решили продолжать путь. Мне кажется, все они
в глубине души считают, что возмездие должно прийти от Шрайка, а не от
людей.

Хент стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

- Будь Консул здесь, - резко произнес он, - живо убедился бы в
обратном.

- Спокойно, Ли. - Гладстон возвратилась к своему письменному столу и
зашуршала бумагами. Сигнальные лампочки линий связи нетерпеливо мигали. Я
поразился, что она потратила столько времени на беседу со мной. -
Благодарю вас, господин Северн, и прошу вас остаться на несколько дней.
Ваши апартаменты в жилом крыле Дома Правительства.

Я встал.

- Мне нужно на Эсперансу за вещами.

- Не беспокойтесь, - сказала Гладстон. - Ваш багаж прибыл сюда раньше
вас. Ли вас проводит.