призрак в рясе.
стратегическом уравнении Гладстон. Их жертвоприношение - звездолет-дерево
"Иггдрасиль" - было уникально, беспрецедентно и необъяснимо. И вселяло
тревогу. Из всех ее потенциальных союзников в грядущей войне не было силы
более необходимой и непостижимой, чем тамплиеры. Братство Древа,
посвятившее себя служению всему живому и исполнению заветов Мюира, имело
ограниченное, но заметное влияние в Сети - то был островок экологического
благоразумия в обществе потребления, не желающем задумываться над
пагубными последствиями своих прихотей.
медузы, поплыли кучки разноцветных шаров; то были знаменитые монгольфьеры
с Вихря, полностью уничтоженные на своей родине. Лучистая паутина,
впитывая солнечную энергию, раскинула во все стороны свои тонюсенькие
перепонки. Стая воронов вдруг снялась с ветвей и, круг за кругом,
принялась подниматься над Рощей. Их резкое карканье, на мгновение
заглушило шепот ветра и тихую поступь дождя, доносящуюся откуда-то с
запада. Настойчивая дробь напомнила Гладстон дом в дельте Патофы,
стодневный Сезон Дождей, когда маленькая Мейна отправлялась с братьями в
болота за летающими жабами, отшельниками и испанскими мшистыми змеями,
чтобы принести их в банке в школу.
избежать тотальной войны, что контратаки Бродяг еще не достигли
оскорбительного для Гегемонии масштаба, а Шрайк еще не спущен с цепи.
Пока.
вернуться в зал заседаний Сената, открыть правду о трех десятилетиях
обмана и двойной игры, признаться перед всеми в своих страхах и
тревогах... Нет, все пойдет по плану, пока не сомнет, не сломает его
рамок, не вырвется в область непредсказуемого, в неизведанные воды хаоса,
где даже всевидящие прогнозисты Техно-Центра будут слепы.
древограда тамплиеров. Древесные животные с множества планет и
возрожденные паректорами обезьяны передразнивали ее, грациозно
перепрыгивая с лианы на лиану в трехстах метрах над землей. Из укромных
уголков, куда запрещалось заглядывать не только туристам, но даже
высокопоставленным визитерам, тянуло запахом ладана и доносились звучные
песнопения, напоминающие грегорианские хоралы, - тамплиеры приветствовали
восход солнца.
Недолгий ливень прекратился, и Гладстон вернулась наверх. Любуясь
открывшимся оттуда видом, перешла по шестидесятиметровому подвесному мосту
на соседнее, еще более могучее дерево. Шесть пузатых воздушных шаров с
яйцевидными пассажирскими корзинами - единственный вид воздушного
транспорта, разрешенный на Роще Богов, - нетерпеливо рвались с привязи в
небо. Их кожаные оболочки были любовно расписаны изображениями живых
существ - монгольфьеров, бабочек-данаид, лучистых паутин, царь-ястребов,
вымерших уже цеппелинов, небесных кальмаров, лунных мотыльков, орлов, -
столь почитаемых, что никто не осмеливался реконструировать или воскрешать
их.
такой силой, что на ее побелевших руках проступили пятна старческой
гречки. Она вспомнила книги, написанные еще до Хиджры, до эры покорения
космоса. В них рассказывалось, как люди из младенческих государств
континента Европа увозили других, темнокожих - жителей континента Африка,
из родных мест, чтобы обречь на рабское существование на колониальном
Западе. Эти темнокожие, закованные в цепи, голые, задыхающиеся в смрадных
трюмах невольничьих кораблей, упустили бы они шанс восстать, сбросить в
море своих поработителей - даже ценой уничтожения корабли... или всей
Европы?
торжественному рассвету, к песнопениям, приветствующим новый день, к
воздушным шарам - живым и рукотворным - взлетающим в бездонные небеса, и
начала спускаться, ища место посумрачнее, чтобы вызвать свой портал.
Силену недавно исполнилось каких-то полтораста лет. Он весь посинел от
поульсенизаций, клетки его мозга хранили на себе следы десятков длительных
криогенных фуг и адского холода анабиозных ванн, жить ему предстояло
четыре с лишним столетия. Отпрыск одного из знатнейших семейств, он
родился на Старой Земле накануне ее окончательной гибели. Юность Силена
протекала в атмосфере упадка, пронизанного духом красоты и сладковатым
душком разложения. Его мать осталась, чтобы погибнуть вместе с Землей, он
же был отправлен в космос, дабы в свое время расплатиться с долгами
семейства. Расплата оказалась неимоверно тяжелой - годы каторжного труда в
одной из самых ужасных дыр Гегемонии.
Гладстон направилась на Небесные Врата.
Центрального Отстойника, любуясь старинными особняками, нависающими над
узкими, выдолбленными в каменистом грунте каналами, которые взбирались по
склону искусственной горы, словно порождения фантазии Эшера. Изящные
деревья и гигантские конские папоротники венчали вершины холмов, окаймляли
широкие белые проспекты и изящные изгибы белых песчаных пляжей. На берег
лениво набегали фиолетовые волны, рассыпаясь радужными искрами.
газовыми фонарями Центральный Променад, где влюбленные парочки и туристы
наслаждались вечерней прохладой, и вообразила себе Небесные Врата три с
лишним века назад. Суровая планета, не приспособленная для человека, - и
молодой Мартин Силен, не оправившийся от культурной дезориентации,
безвозвратной потери денег и повреждения мозга вследствие анабиозного
шока, обреченный к тому же на рабский труд.
воздухом несколько сот квадратных километров едва пригодной для жизни
земли. Зеленые цунами с одинаковым равнодушием смывали в море города,
участки терраформированной почвы и рабочих. Собратья Силена - крепостная
голь - копали каналы для отвода кислоты, выскребали из лабиринтов
воздуховода колонии аэробных бактерий, а после наводнений извлекали из
грязевых наносов мусор и мертвые тела.
застою, на который обрек нас Техно-Центр. Вопреки тому, что наука при
смерти. Вопреки почти наркотической зависимости от игрушек, которые мы
получили в подарок от нашего же собственного детища".
каждого паломника, этот нелепый замысел следовало осуществить до конца.
Небесные Врата - место, где Силен, несмотря на поврежденные речевые
центры, научился писать настоящие стихи. Но родина его не здесь.
мелодии. Не привлекли ее внимания ни ТМП-такси, кружившие в небе, словно
стаи перелетных птиц, ни переливы закатных лучей, ни вечерняя прохлада.
Она вызвала свой портал и распорядилась, чтобы ее перенесли на луну Старой
Земли. На Луну.
опасности, которым она подвергнется в этом месте. Секретарь Сената
прикрикнула на него: "Отставить!"
импланте осмелился заметить, что госпоже секретарю не следует отправляться
в столь небезопасное место. Она и его заставила замолчать.
вручную с помощью универсальной карточки. Перед нею возникла дверь.
Гладстон шагнула в нее.
Земли были гора и область одного из морей, отведенные для Церемонии Масада
ВКС. Именно здесь оказалась Гладстон. Зрительские трибуны и плац для
парадов были пусты. Силовые поля десятого класса затуманивали звезды и
стены кратера, но Гладстон видела: внутренний жар от ужасных
гравитационных приливов растопил отдаленные горы, образовав на их месте
новые каменные моря.
манила взлететь, и, вообразив себя на миг одним из тамплиерских воздушных
шаров, нетерпеливо дергающим непрочную привязь, ей захотелось подпрыгнуть
и помчаться вперед великанскими скачками, но она быстро справилась с этой
блажью. Лишь пыль пилась позади секретаря Сената фантастическим шлейфом.
себя на том, что дрожит от холода, несмотря на накидку с подогревом. На
мгновение она застыла в центре безжизненной равнины, пытаясь убедить себя,
что это и в самом деле Луна, первый плацдарм человечества на его долгом
пути к звездам. Но трибуны и склады ВКС отвлекали ее, настраивая на
какой-то несерьезный лад. Наконец Мейна Гладстон подняла глаза, чтобы
увидеть то, ради чего прибыла сюда.
просто пульсирующий аккреционный диск в сферическом облаке осколков,
которые когда-то ею были. Он сиял пронзительно Ярким светом, ярче любой из
звезд, видимых с Патофы в редчайшие ясные ночи, но то была ядовитая
Верещагин Олег
Доценко Виктор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Шилова Юлия