Чтение 61–й страницы книги ~Падение Гипериона~

и хаос, царящие за пределами этой комнаты - в залах и кабинетах здания, на
планете, во всей Сети. Секретарь Сената, очевидно, уединилась здесь минут
на пятнадцать перед своим выступлением. Теперь ей придется позабыть об
уединении и отдыхе на несколько недель. А может, навсегда.

- Капитан Мастин?

- Умер. Похоронен в долине.

Она вздохнула.

- А Вайнтрауб и ребенок?

Я покачал головой.

- Мне снились не связанные между собой обрывки... из прошлого и
будущего. Думаю, все уже произошло, но поручиться не могу. - Я поднял
глаза. Гладстон терпеливо ждала. - Младенцу было всего несколько секунд,
когда явился Шрайк. Сол отдал ему девочку, и тот, по-моему, отнес ее в
Сфинкс... Гробницы светились очень ярко... Из них выходили... другие
Шрайки.

- Значит, Гробницы раскрылись?

- Да.

Гладстон коснулась пульта комлога.

- Ли? Прикажите дежурному офицеру соединиться с Тео Лейном и
командованием ВКС на Гиперионе. Пусть освободят корабль, на который мы
наложили арест. Кроме того, передайте генерал-губернатору, что через
несколько минутой получит от меня личное послание. - Прибор пискнул, и
Гладстон снова посмотрела на меня. - Что еще вы видели?

- Образы. Слова. Смысл от меня ускользает. Я рассказал лишь о том,
что видел отчетливо.

Гладстон слегка улыбнулась:

- Вы понимаете, что вам снятся события, которых другая личность Китса
наблюдать не может?

Я потерял дар речи. Моя связь с паломниками осуществлялась милостью
Техно-Центра, который каким-то образом соединил меня с Ламией, точнее, с
личностью в ее петле Шрюна, а через нее - и с примитивной инфосферой
паломников. Но личность Китса уже на свободе; паломников разбросало в
разные стороны, инфосфера разорвана и больше не существует. Даже
мультиприемнику требуется передатчик.

Улыбка сбежала с лица Гладстон.

- Вы можете это объяснить?

- Нет. - Я посмотрел ей в глаза. - Возможно, я просто вижу сны?
Обыкновенные сны?

Она встала.

- Вероятно, мы все узнаем, когда отыщем Консула. Если отыщем. Или
когда его корабль прибудет в долину. У меня осталось две минуты.
Что-нибудь еще?

- Хочу спросить, - отозвался я. - Кто я? Зачем я здесь?

Ее губы вновь тронула легкая усмешка:

- Каждый из нас когда-нибудь задает себе такие вопросы, господин
Сев... господин Китс.

- Это не шутка. Мне кажется, вы знаете больше, чем я.

- Техно-Центр избрал вас посредником между мной и паломниками. А
также наблюдателем. В конце концов - вы поэт и художник!

Хмыкнув, я поднялся, и мы медленно двинулись к личному порталу
Гладстон, который должен был доставить ее в Сенат.

- Какой совсем этом прок, если конец света на пороге?

- Попробуйте выяснить это на практике, взглянув на него собственными
глазами, - сказала Гладстон, вручая мне какую-то микрокарту для комлога. Я
вставил ее и посмотрел на экран: то был универсальный чип-пропуск,
обеспечивающий доступ ко всем порталам - государственным, частным и
военным. Билет на посещение конца света.

- А если меня убьют? - заметил я.

- В этом случае мы никогда не услышим ответов на ваши вопросы, -
сказала Гладстон и, коснувшись моего запястья, шагнула в портал.

Несколько минут я простоял один в ее кабинете, наслаждаясь светом и
тишиной. На одной из стен действительно висел Ван Гог, стоимость которого
превосходила бюджет многих планет. Это был интерьер арльской комнатушки
художника. Ничто не ново под луной, и безумие тоже.

Я вышел из кабинета и двинулся по коридору, ориентируясь по указаниям
комлога. Он провел меня через лабиринт Дома Правительства к центральному
терминексу, и я шагнул в портал, дабы самолично узреть конец света

Сеть имела две транспортные нуль-артерии, позволяющие посетить все
значительные миры, - Конкурс и Тетис. Я перенесся на Конкурс, на
пятисотметровый участок Циндао-Сычуаньской Панны, граничащий с полоской
Новой Земли и отрезком Приморской набережной Невермора. К Панне подходила
первая атакующая волна: от меча Бродяг ее отделяли всего тридцать четыре
часа. Новая Земля входила в список объектов атаки второй волны, уже
объявленный, и до вторжения у нее оставалось немногим больше стандартной
недели. Невермор находился в глубине Сети, на расстоянии многих лет полета
от ближайшего Роя.

Не было никаких признаков паники. Вместо того, чтобы бежать на улицы,
все спешили подключиться к инфосфере и Альтингу. Шагая по узким переулкам
Циндао, я слышал из тысяч приемников и персональных комлогов голос
Гладстон, вплетающийся странным аккомпанементом в крики уличных торговцев
и шорох шин на влажном асфальте, когда по эстакадам наверху проносились
электрорикши.

- ...как почти восемь веков назад сказал своему народу накануне
нападения другой государственный деятель: "Я не могу вам предложить
ничего, кроме крови, труда, слез и пота". Вы спрашиваете, какова наша
политика? Отвечаю. Бить врага в космосе и на суше, в воздухе и на море,
обрушить на него всю нашу мощь, всю силу, которую дают нам наша правота,
наши принципы. Вот какова наша политика...

На границе Циндао и Невермора дежурили солдаты ВКС, но поток
пешеходов выглядел достаточно обыденно. Интересно, скоро ли военные
реквизируют пешеходные эстакады Конкурса для переброски своей техники и
куда ее направят: к фронту или от него?

Я прошел на Невермор. Здесь улицы были сухие, лишь иногда асфальт
окатывало ливнем брызг от какой-нибудь взбалмошной волны - тридцатью
метрами ниже плескался и бился о гранитные опоры Конкурса океан. Небо, как
и положено для Невермора, было гнетущего цвета: коричневато-желтое с
серыми переливами - зловещие сумерки посреди дня. Витрины маленьких
магазинчиков пестрели огнями и товарами. Правда, на улицах не было
обычного оживления; люди либо толпились в лавках, либо сидели на каменных
парапетах и скамейках, сосредоточившись и прикрыв глаза, - они слушали.

- ...вы спросите, какова наша цель? Я отвечу одним словом. Победа,
победа любой ценой, победа, несмотря на все ужасы, победа, какой бы долгой
и трудной ни была дорога к ней, так как без победы нет жизни...

Очередей на основном терминексе Эдгартауна почти не было. Я набрал
код Безбрежного Моря и прошел в портал.

Аквамариновые небеса были как всегда чисты и прозрачны, а океан под
плавучим городом - темно-зеленым. Фермы морской капусты тянулись до самого
горизонта. В такой дали от Конкурса народу было меньше; улицы с дощатыми
тротуарами опустели, некоторые магазины закрылись. Несколько мужчин у
лодочного причала стояли вокруг старинного мультиприемника. В воздухе,
напоенном запахами моря, голос Гладстон звучал как-то бесцветно.

- ...даже сейчас подразделения ВКС неуклонно пробиваются к своим
базам, твердые в своей решимости, уверенные в своей способности спасти не
только миры, над которыми нависла угроза, но всю Гегемонию Человека от
самой губительной для людских душ и самой отвратительной тирании,
когда-либо оставившей свой грязный след в анналах истории.

До вторжения на Безбрежное Море оставалось восемнадцать часов. Я
запрокинул голову, почти ожидая увидеть первые отряды вражеских кораблей,
или какой-нибудь намек на орбитальные оборонительные рубежи, или
передвижения космических эскадрилий. Но нет - лишь безоблачное небо,
теплый день да плавное покачивание города на волнах.

Список миров, которым угрожало вторжение, возглавляли Небесные Врата.
Я вышел на главный терминекс Центрального Отстойника и с Рифкинских Высот
увидел прекрасный город, которому так не подходило его грубое название.
Стояла глубокая ночь. В это время суток механические уборщики работали
вовсю, выскребая щетками и ультранасадками булыжные мостовые. Но были
здесь и люди - длинные молчаливые очереди протянулись к терминексу
Рифкинских Высот. Очереди еще длиннее виднелись внизу, у порталов
Променада. За порядком наблюдала местная полиция - здоровяки в коричневых
комбинезонах. Если подразделения ВКС и перебросили сюда, то на виду они не
торчали.

Стоявшие в очередях не были местными жителями: владельцы особняков на
Рифкинских Высотах или Променаде наверняка имели собственные порталы. Судя
по виду, эти люди приехали с осушаемых участков, расположенных за парковым
поясом и папоротниковыми лесами. Они приближались к порталам молча, с
терпеливым стоицизмом туристов, бредущих по тематическому парку к
очередному аттракциону. Лишь у немногих с собой было что-то крупнее
дорожной сумки или рюкзака.

Неужели мы воспитали в себе такое самообладание, что способны вести
себя с достоинством даже перед лицом вторжения?

Небесным Вратам оставалось тринадцать часов до Момента Икс. Я
настроил комлог на Альтинг.

- ...если мы сможем противостоять этой угрозе, наши любимые миры
останутся свободными, и жизнь Сети двинется вперед, к будущему,
исполненному света. Если же потерпим поражение; вся Сеть, Гегемония, все,
что мы знали и любили, погрузится в пропасть новых Темных Веков, куда
более зловещих и продолжительных, ибо научные достижения будут обращены
против человека, направлены на уничтожение самого понятия о свободе. И