Чтение 80–й страницы книги ~Падение Гипериона~

корабль. Правда, никаких гарантий она не получила. Так что дело
рискованное.

Консул откидывается на спинку кожаного сиденья. Он чувствует себя
так, будто вновь попал под нейропарализатор.

- Переговоры? И о чем, черт возьми, мне с ними переговариваться?

- Гладстон свяжется с вами по мультилинии, когда вы вылетите с
Гипериона. Это нужно сделать срочно. Сегодня. Прежде чем миры первой волны
будут захвачены Роями.

Консул слышит слова "миры первой волны", но не спрашивает, входит ли
в их число его любимая Мауи-Обетованная. Возможно, думает он, так лучше, и
заявляет:

- Дудки. Я возвращаюсь в долину.

Тео поправляет очки.

- Она не допустит этого, сэр.

- Да? - Консул улыбается. - Как же она меня остановит? Расстреляет
корабль?

- Не знаю, но сказала, что не допустит. - В голосе Тео звучит
искреннее огорчение. - На орбите находятся факельщики и сторожевики ВКС,
сэр. Эскорт последней группы катеров.

- Хорошо. - Консул все еще улыбается. - Пусть попробуют меня сбить.
Все равно за двести лет еще ни одному кораблю с людьми на борту не удалось
сесть в районе Гробниц. Корабли садились благополучно, вот только люди
исчезали. Прежде чем меня подстрелят, я уже буду болтаться на дереве
Шрайка. - Консул на миг прикрывает глаза и представляет, как его
опустевший черный звездолет садится в пустыне. Сол, Дюре и чудесным
образом возвратившиеся остальные спешат укрыться в корабле, чтобы откачать
в операционной Хета Мастина и Ламию Брон и погрузить кроху Рахиль в
спасительную криогенную фугу.

- Господи, - шепчет Тео, и дрожь в его голосе возвращает Консула к
реальности.

Они миновали последнюю излучину перед городом. Утесы здесь выше, их
череда заканчивается горой с изваянием Печального Короля Билли. Уже
коснувшееся горизонта солнце освещает низкие облака и здания на вершинах
восточных холмов.

Над городом бушует война. Лазерные лучи сверху и снизу пронзают
облака. Корабли вьются в воздухе, как мошки, и горят, как мотыльки,
подлетевшие слишком близко к манящему огню лампы; из облаков вываливаются
парапланы и прозрачные пузыри левитаторов. Враг осаждает столицу планеты -
Китс. Бродяги явились на Гиперион.

- Боже мой! - в ужасе шепчет Тео.

На лесистом хребте северо-западнее города вспыхивает огонек.
Переносной ЗРК. Оставляя дымный след, из леса прямо на их скиммер с гербом
Гегемонии несется ракета.

- Держитесь! - кричит Тео, переходит на ручное управление и, дергая
переключатели, резко опрокидывает скиммер на правый борт, пытаясь попасть
внутрь радиуса разворота маленькой ракеты.

Взрыв в кормовой части. Консул повисает на ремнях безопасности и на
мгновение слепнет. Когда зрение возвращается к нему, он видит, что кабина
полна дыма. Во мраке мигают красные аварийные глазки, и хор тревожных
зуммеров рапортует о выходе из строя самых разнообразных систем. Тео
наваливается на штурвал.

- Держитесь, - снова произносит он потерявшие всякий смысл слова.
Бешено крутясь вокруг своей оси, скиммер на мгновение находит под собой
опору, вновь теряет ее и, кувыркаясь, падает на горящий Китс.

Я моргнул и широко раскрыл глаза, не сразу сообразив, где нахожусь.
Какой-то огромный сумрачный зал... Ах да, собор Святого Петра. Пасем. Надо
мною склонились обеспокоенные лица монсеньора Эдуарда и отца Поля Дюре,
едва различимые в слабом свете свечей.

- Сколько я... проспал? - Мне показалось, что я всего на несколько
секунд окунулся в мерцающую полудрему - преддверие мирного, глубокого сна.

- Десять минут, - сказал монсеньор. - Вы можете нам рассказать, что
видели?

Я не видел причин для отказа. Выслушав мой рассказ, монсеньор Эдуард
осенил себя крестным знамением.

- Боже мой, так посол Техно-Центра уговаривает Гладстон послать людей
в эти... туннели!

Дюре коснулся моего плеча.

- Я переговорю с Истинным Гласом Мирового Древа на Роще Богов и
прибуду к вам на ТКЦ. Мы должны объяснить Гладстон всю чудовищность этого
плана.

Я кивнул. Мечты отправиться с Дюре на Рощу Богов или даже на Гиперион
тут же улетучились.

- Согласен. Медлить нельзя. Ваш портал... можно мне воспользоваться
Папскими Дверями, чтобы попасть на Центр Тау Кита?

Монсеньор встал и выпрямился. Внезапно я понял, что он очень стар.
Его тело ни разу не подвергалось поульсенизации.

- Конечно. Это портал с наивысшим приоритетом, - пояснил он и
обернулся к Дюре. - Поль, ты знаешь, что я отправился бы с тобой. Но
похороны Его Святейшества, выборы нового папы... - Монсеньор Эдуард с
сожалением вздохнул. - Странно, но повседневная суета не оставляет нас
даже накануне всеобщей катастрофы: варвары будут на Пасеме меньше, чем
через десять стандартодней.

Высокий лоб Дюре в свете свечей отливает золотом:

- Друг мой, дело Церкви не суета повседневная, а нечто большее.
Побеседовав с тамплиерами, я сразу же отправлюсь на ТКЦ, чтобы вместе с
господином Северном убедить Гладстон не принимать предложение
Техно-Центра. А затем, Эдуард, я вернусь, и мы вместе попытаемся
проникнуть в смысл этой странной ереси.

Я вышел вслед за ним в боковую дверь базилики, которая вела под
высокую колоннаду, миновал открытый дворик (дождь прекратился, и воздух
приятно освежал лицо), спустился по лестнице и попал через узкий туннель в
папские покои. Швейцарские гвардейцы в Передней вытянулись перед нами по
стойке "смирно". Это были здоровяки в латах и полосатых желто-синих
рейтузах, правда, их церемониальные алебарды являлись одновременно
новейшими лучеметами. Один из них выступил вперед и что-то шепнул
монсеньору.

- Господин Северн, на главный терминекс только что прибыл человек,
который спрашивает вас.

- Меня? - Я вслушивался в голоса в соседних комнатах - мелодичное
журчание молитв, повторяемых скороговоркой. Должно быть, шла подготовка к
похоронам Папы.

- Да, некий господин Хент. Говорит, что дело не терпит отлагательств.

- Еще минута, и мы встретились бы с ним в Доме Правительства, -
удивился я. - Ну что ж, пусть войдет, если это не возбраняется.

Монсеньор Эдуард кивнул и что-то тихо приказал швейцарцу, который, в
свою очередь, пошептался с декоративным зубцом на своем старинном панцире.

Так называемые Папские Двери - небольшой портал в замысловатой раме с
золотыми серафимами и херувимами по бокам и пятью барельефами наверху (они
изображали грехопадение Адама и Евы и их изгнание из Эдема) - стояли в
центре хорошо охраняемой комнаты в личных покоях Папы. Созерцая свои
озабоченные отражения в зеркалах, которые висели на всех четырех стенах,
мы стали ждать.

В сопровождении того же священника, что провожал меня к монсеньору,
появился Ли Хент.

- Северн! - вскричал главный советник Гладстон. - Вы срочно нужны
секретарю Сената.

- Именно к ней я и собирался сейчас. Хочу предупредить, что, если она
позволит Техно-Центру создать и пустить в ход его адское оружие, случится
непоправимое.

Хент заморгал, что придало весьма комичное выражение его длинной
физиономии.

- Северн, вы что, всеведущи?

Я не мог не рассмеяться.

- Маленький ребенок, забравшийся без спроса в голонишу, много видит,
но мало что понимает. Тем не менее у него есть передо мной преимущество:
он может переключать каналы и совсем выключить эту штуку, когда она ему
надоест.

Хент уже встречался с монсеньером Эдуардом на различных
государственных мероприятиях. Я представил ему отца Дюре.

- Дюре? - пробормотал Хент, и у него буквально отвисла челюсть.

Я впервые видел его растерянным. Право, это выглядело очень забавно.

- Позже все объясню, - сказал я, пожимая священнику руку. - Удачи вам
на Роще Богов, Дюре. Не задерживайтесь там надолго.

- Всего час, - пообещал иезуит. - Перед разговором с госпожой
Гладстон я должен отыскать одну-единственную деталь нашей головоломки.
Пожалуйста, расскажите ей как можно подробнее о том, что я видел в
лабиринте. А я, когда прибуду, подтвержу ваши слова.

- Возможно, дела не позволят ей принять меня до вашего прибытия, -
сказал я. - Но как бы там ни было, постараюсь быть для вас хорошим Иоанном
Крестителем.

Дюре улыбнулся.

- Только не потеряйте голову, друг мой. - Он набрал код переноса на
архаичной панели и, кивнув на прощание, исчез в портале.

Я повернулся к монсеньору Эдуарду.

- Уверен, все утрясется, прежде чем Бродяги доберутся до Пасема.