усталые, чтобы наслаждаться красотами пейзажа. Мы поднялись до верхних
границ атмосферы. Небо сделалось почти черным, и на нем сияли самые
яркие звезды. Одна из малых лун стремительно восходила к зениту. Или это
вражеский корабль?
Передо мной мелькают события... снятся... снова и снова... а потом
снится то же самое, но по-другому. Я не люблю об этом говорить, пока не
увижу, какая именно возникнет реальность.
двинулись вверх.
причастие?
позволила мне выпить того вина?
смешиваясь с бурлящей в ней любовью.
она.
ступени! - Я опустил свою очень реальную ногу на очень реальную
мраморную ступень, чтобы сделать еще один очень реальный шаг по очень
реальной и очень бесконечной лестнице.
сказала она. - А мне сейчас нужно, чтобы ты был предельно собран. Мне
нужна твоя помощь.
спины. А.Беттик обернулся к нам и кивнул, словно одобряя подобное
взаимопонимание. Мне даже пришлось напомнить себе, что он не слышит
радиопереговоров.
мессия. Никогда не хотела быть мессией. Сейчас я просто усталая
женщина... У меня раскалывается голова... и живот болит... у меня первый
день цикла...
что он, то есть она, страдает от того, что в древности называли
месячными.
избрана, чтобы быть Той-Кто-Учит. И стараюсь учить, пока... пока могу.
ложечкой.
глотая воздух. Я посмотрел наверх. Южных Небесных Врат не видно. Едва
перевалило за полдень, а небо абсолютно черное. Горят тысячи звезд. Они
почти не мерцают. Я осознал, что ураганный рев и свист струйного потока
почти стих. Тай-Шань - высочайший пик Тянь-Шаня, он заходит в верхние
границы атмосферы. Если бы не гермокостюмы, наши глаза, барабанные
перепонки, легкие давно лопнули бы. Наша кровь вскипела бы. Наш...
принесла бы людям?
презрительно.
нас вакуум, но, наверное, заметил, как запрокинулась моя голова, и
устремил на меня вопросительный взгляд. Махнув ему рукой - "все в
порядке", - я ответил Энее:
еще до встречи с тобой... и знала, что должна буду пройти через такое
вот... я все думала, какую же весть я принесу человечеству. В смысле,
кроме того, чему собиралась учить. Что-нибудь такое мудрое, глубокое.
Вроде Нагорной проповеди.
Чистые, белые ступени поднимались вверх по черной скале.
разговор, ее ответ меня не слишком интересовал. Давным-давно мы уже не
болтали с Энеей просто так, ни о чем.
кратким и таким же наполненным, как Нагорная проповедь. А потом поняла,
что это неправильно - точь-в-точь как дядя Мартин в свой
маниакально-поэтический период, когда пытался переплюнуть Шекспира, - и
решила, что моя весть должна быть покороче, и все.
двадцати семи. Все равно длинно. Через несколько лет оно уменьшилось до
десяти слов. Все равно слишком длинно. Потихоньку я сделала из него
квинтэссенцию - два слова.
семьдесят? восемьдесят? Мы останавливаемся и пытаемся отдышаться. Я
упираюсь затянутыми в перчатки комбинезона ладонями о затянутые в
комбинезон колени и стараюсь совладать с тошнотой. Не очень-то прилично
блевать в осмотическую маску.
расслышать ответ сквозь биение пульса в ушах и хриплые всхлипы легких.
я даже взгляд бросить боялся. А ей это зрелище вроде бы даже доставляло
наслаждение. В этот момент мне очень хотелось по-дружески взять ее в
охапку и швырнуть в пропасть. Ох уж эта молодежь! Порой она просто
невыносима.
сам поймешь, в чем тут дело.
мысли.
Категорию, значит, назвать... э-э... ну, пусть будет политические
системы.
человеческого общества? Межзвездный мир, относительно неплохое правление
и... а, ну да... бессмертие граждан.
эволюцию...
направление. Большинство эволюционных теорий, если уж на то пошло.
паломником отцом Дюре... сказавшим три века назад, что Тейяр де Шарден
был прав и что Вселенная движется к постижению Божественного разума и
единению с ним? К тому, что он называл точкой омега?
Энея.
безвременно скончавшимся Папой. Мама была знакома и с отцом Дюре, и с
нынешним, так сказать, Папой, отцом Хойтом.
напоминают... о знакомствах трехсотлетней давности... поневоле ошалеешь.
учение об эволюции получило настоящий пинок под зад. Сначала Центр
активно противодействовал исследованиям из страха перед быстрым
развитием генной инженерии и, значит, распадом человечества на множество
вариантных биологических видов, на которых Центр уже не сможет
паразитировать, затем Гегемония под влиянием Центра веками пренебрегала
биологическими науками, и, наконец. Священная Империя просто трепещет
Бажанов Олег
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Шилова Юлия