Джордж Генри СМИТ

КОРОЛЕВЫ И ВЕДЬМЫ ЛОХЛЭННА

1. ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ БОЯЛСЯ МАШИН

Пегги О'Ши была моей любимой маникюршей. И это не потому, что она
выполняла свою работу лучше других девушек, а потому, что в этой части
города она имела самые великолепные ноги и носила самые короткие юбки.
Делать у нее маникюр - это не было тратой времени, а наоборот: сидеть
здесь, в ее крохотном алькове в парикмахерской Анджело - значило получать
истинно эстетическое наслаждение. Все, что я мог делать, это откинуться на
спинку кресла, склонившись немного в сторону, и созерцать вид, который мог
бы убить человека со слабым сердцем. Это зрелище превосходило любое шоу в
Голливуде и оправдывало то, что я теряю час или около того, отрывая его от
работы в книжной лавке. В тот день, когда началось это странное дело,
Пегги была необычно возбуждена, а мое сердце стучало так, что я едва мог
удержать свои руки в ее руках.

- Ух! - шумно выдохнул я.

- В чем дело, мистер Джэнюэр? - девушка удивленно посмотрела на меня.
- Что-нибудь не так?

Впервые с тех пор, как я узнал ее, я заметил, что у нее черные волосы
и глаза голубые, как озера Эрина [имеется в виду Ирландия; ирландцы -
самоназванные эриннах]. Я редко отрывал взгляд от спектакля, который она
показывала, и был поражен тем, что и остальная ее часть тоже приятна для
обозрения.

- Что-нибудь не так, мистер Джэнюэр? - повторила она.

Возможно, она заметила капли пота у меня на лбу; бесспорно, что она
почувствовала дрожь моих рук.

- Нет, ничего, - сказал я, - только внезапное короткое замыкание в
моем либидо.

- В чем? - Ум Пегги не был таким совершенным, как тело.

- Либидо. Это нечто, о чем говорил Фрейд.

Она наклонила голову.

- Я не знаю никакого мистера Фрейда. Он здесь подстригается?

- Нет, не думаю, - ответил я, скрывая улыбку. - Полагаю, что он носит
длинные волосы.

- О, это, наверное, один из этих битников или хиппи, - заметила она,
возвращаясь к моим ногтям.

- Да, что-то вроде того, - согласился я.

На нежной внутренней стороне ее бедра я видел небольшую ямочку. Это
было неподходящее место для ямочки и, казалось, она подмигивает мне и
говорит о том, как приятно было бы до нее дотронуться. Однако я знал, что
это невозможно. Пегги была девушкой типа "смотри-но-не-трогай". Спектакль,
который она показывала, был не случаен, но он предлагался только в
качестве зрелища. Я понял это в первый же раз, когда очутился с ней за
занавеской. Я позволил руке игриво опуститься на ее круглое колено, и тут
же остроконечные ножницы больно укололи меня под ноготь другой руки.

- Когда же мы соберемся на прогулку, о которой говорили, Пегги? -
спросил я.

- Не знаю, мистер Джэнюэр. Мы не так уж хорошо знакомы, и вы знаете,
как относится к этому мой старик. Он считает, что я могу выходить на улицу
только с приятными молодыми людьми-ирландцами, а я даже не знаю вашей
национальности. Джэнюэр отнюдь не звучит как ирландское имя.

- Нет, конечно, но я могу сменить его на О'Джэнюэр [большинство
ирландских фамилий имеет приставки "Мак" (сын) или "О" (внук)], если ты
считаешь, что это поможет.

На некоторое время она серьезно задумалась, потом покачала своими
черными локонами.

- Нет, не думаю, что это ему понравится. Звучит как ольстерское имя,
когда вы ставите "О" перед ним, а он думает, что Дьявол родился и вырос в
Ольстере. И если вообразит, что вы оттуда, он будет считать вас одним из
демонов.

- Возможно, он ближе к правде, чем ты думаешь. А не можешь ли ты
сказать ему, что собираешься на прогулку с подругой?

Она была шокирована.

- Я не стану так делать, мистер Джэнюэр, ведь это ложь!

Я печально закивал головой. Позор, что столько добродетели и
наивности заключено в теле, созданном для любви. Я считал своим долгом
освободить его от этих ненатуральных уз, но временами сомневался, что
когда-нибудь добьюсь успеха.

- И к тому же, как мы будем передвигаться? - спросила она. - Ведь у
вас даже нет машины. Как может человек, который хорошо одевается и имеет
выгодное дело, не иметь машины?

Мне не понравился такой оборот беседы. Я не любил говорить о машинах
или о чем-нибудь механическом. Это было одной из причин, почему я ходил в
парикмахерскую к Анджело. Для моих волос он никогда не использовал ничего,
кроме старинных ножниц. Ни электрических машинок, ни прочих
приспособлений...

- Как мы поедем, мистер Джэнюэр? Я никогда не видела вас в машине.

- Я им не доверяю. Разве ты не чувствовала их взгляда, когда
поворачивалась к ним спиной?

Ее голубые глаза превратились в блюдца.

- Машины смотрят на меня? Зачем они это делают?

- Они ждут возможности на тебя напасть. Ты замечала их зубы, похожие
на клыки, которые люди считают решеткой?

- О, я ничего не знаю о вас, мистер Джэнюэр. Вы такой странный.

- Думаю, что мы все такие, какими делает нас судьба. Неужели нет
такого местечка, куда тебе, Пегги, очень хотелось бы пойти?

- Понимаю, - протянула она. - Мне бы хотелось побывать в Лас-Вегасе.
Мне нравится смотреть, как эти маленькие колеса вертятся и вертятся и
выпадает твой номер.

- Да, ты должна быть счастливой, - сказал я. - Я чувствую вибрацию
твоего счастья.

Теперь она заинтересовалась. Впервые я предложил ей что-то
интересное. Я подумал об этом серьезно. Может, рискнуть на поезде? Ведь, в
конце концов, поездка по железной дороге - это не то, что в автомобиле...
Или то же самое? И вдруг у меня мелькнула мысль, что в поезде придется
ехать очень долго, а это означает, что мы проведем там ночь.

- Не исключено, что в дороге мы будем вместе всю ночь, - заметил я. -
Как твой отец отнесется к этому?

- Всю ночь? - Она села очень прямо и попыталась опустить юбку
настолько, насколько могла. - Почему?

- Ты же знаешь, что путешествие на поезде потребует много времени.

- Путешествие на поезде? Зачем? Мы же можем долететь туда за полчаса
или около того.

Я постарался овладеть собой, но знал, что сильно побледнел.

- О нет... Нет, мы не можем лететь!

- Почему? Это стоит не так дорого, а я знаю, что вы швыряетесь
деньгами.

- Да. Я истрачу на тебя столько денег, сколько ты захочешь. Но мы не
можем лететь, потому что у меня есть своя теория насчет самолетов.

- Какая же?

- Когда ты по-настоящему подумаешь о них, видно, что они
притворяются. Я имею в виду - посмотришь на них... Они огромны. Как ты
думаешь, сколько они весят?

- Не знаю.

- Я тоже, но, должно быть, много тонн. И я уверен, что нет такой силы
ума, которая могла бы оторвать их от земли и перенести через весь
континент со скоростью сотен миль в час.

- Мистер Джэнюэр, они используют реактивные двигатели. Они
переносятся не силой ума, это делают двигатели. - Пегги нервно щелкнула
ножницами.

- Знаю, что так говорят, но это смешно. В действительности нет силы,
естественной или сверхъестественной, которая могла бы поднять ДС-8 в
воздух и перенести его за три часа в Нью-Йорк.

- Но, мистер Джэнюэр, это происходит каждый день, сотни раз в день.
Если вы пойдете в международный аэропорт, то увидите, как они взлетают
каждые полчаса. Шум стоит такой, что едва можно устоять на ногах.

- Да, знаю, как это выглядит, и именно это имею в виду, когда говорю,
что все они большие притворщики. Они убедили всех, что умеют летать. Это
вид массового гипноза. Это слово применяется, когда говорят о волшебстве,
общей иллюзии.

Пегги выглядела так, будто хотела вскочить и убежать.

- Даже если вы правы, почему вы боитесь летать? Думайте о них так же,
как и все остальные люди.

- Потому что это опасно. В один прекрасный момент все одновременно
поймут, что эти штуки не могут летать, и тогда все они разобьются.

- Ну... тогда... - Она выпустила мои руки. - Готово, мистер Джэнюэр,
вот и все.

Я неохотно оторвался от чудесного видения, поднялся, положил деньги в
карман ее халатика и почувствовал при этом теплую упругость вздымающейся
под ним груди.

- Увидимся в следующий раз, - сказал я.

- Да, но... может, я уйду ненадолго в отпуск. - Она достала из
кармашка деньги и посмотрела на них - их было достаточно, чтобы вызвать
улыбку на ее лице. - Думаю, что мы увидимся в следующий раз.

- А как насчет того, чтобы увидеться раньше? - спросил я. - Мы можем