слышался торопливым цокот копыт возвращающихся из дозоров кавалерийских
отрядов, повсюду суетились люди, рождались и умирали дикие слухи, один
другого страшнее. Джоги окружили город плотным кольцом, перекрыв все
большие и малые дороги, однако до рассвета, видимо, решили не нападать.
Дилан с друзьями сбились с ног, всю ночь помогая раздавать и устанавливать
только что изготовленные рэтлеры и обучая людей обращаться с ними.
оружием через Форум к Северным воротам, Дилан с Чаквордом увидели
стратегический резерв генерала Хорвитца, расположившийся в ожидании, когда
его бросят на подмогу в наиболее опасное место.
скакунах стояли стройными колоннами, блестя плюмажами на киверах и яркой
окантовкой разношерстных мундиров. Однако Дилану они показались далеко не
столь эффектными, как единственный полк пограничной конницы или три роты
Трансмортийских конных стрелков, развалившихся неподалеку в своих седлах.
прибыли с юга слишком поздно, чтобы успеть присоединиться к безумному
походу принца-регента, а рядом с ними стояли около дюжины пестро одетых и
разнокалиберно вооруженных подразделений ополченцев.
Не ваши ли это парни, а?
Авалонские горцы. Этот разряженный парадный полк набирается из спортсменов
да великосветских щеголей. Настоящих горцев среди них нет.
рэтлерами, а Дилан двинулся вдоль линии обороны, устанавливая через равные
интервалы пулеметы и ставя к ним людей.
всадников, которая во весь опор мчалась прямо на баррикады, возведенные
вокруг Больших Северных ворот. Раздались многочисленные крики часовых.
Поспешно бросившиеся к своим позициям защитники баррикад толкались и
мешали друг другу. Прозвучало несколько нестройных выстрелов, но джоги,
низко пригнувшись к седлам, продолжали мчаться вперед. Подскакав почти
вплотную, они перебросили через баррикаду два окровавленных пакета и с
торжествующими воплями умчались прочь.
из них выкатились головы принца Грегори и генерала сэра Хью ап
Александера. Осторожно подняв голову принца-регента, сержант обнаружил
засунутое в рот письмо. Написанное на англо ясным четким почерком, оно
было от самого Кэра Кабаллы и гласило следующее:
удовольствием полакомились их телами, хотя, должен заметить, принц-регент
оказался слишком сухим и тощим.
множество изголодавшихся воинов, и, как только город падет, в пищу, во имя
Сайтрола, пойдут все.
Кларинды было видение - голова принца, катящаяся по улицам Авалона. Зато
уж теперь, после такого письма, сказал он себе, никаких разговоров о
капитуляции больше не будет.
Непрерывным штурмом - волна за волной, колонна за колонной - рвались они
сомкнутыми рядами вперед, прикрытые лишь навесным огнем батарей своей
полевой артиллерии. Надежно окопавшись, свежие силы авалонских ополченцев,
поддерживаемые умело действующими регулярными войсками, сотнями валили
нападавших губительным огнем магазинных винтовок. А умело размещенные
рэтлеры делали огромные бреши в надвигающихся цепях варваров.
тысячам озверелых и опытных бойцов противостояло всего лишь тридцать-сорок
тысяч его защитников. И всегда в поле зрения был сам Кэр Кабалла,
возвышающийся на огромном вороном коне и сверкающий золотистыми латами и
алым плюмажем. На целую голову выше, чем любой из его войска, он везде,
где бы ни появлялся, действовал на своих воинов, как знамя - вдохновляя,
подбадривая, трубя в огромный боевой рог и раз за разом посылая их в
атаку.
проволоку и укрепления, возведенные в проломах стен. Но генерал Хорвитц
тут же бросал в контратаку свои резервные силы, и те штыками отгоняли
варваров обратно на их прежние позиции.
Тогда "Возмездие" и еще три таких же корабля выпустили сигнальные ракеты,
осветившие всю арену битвы, и "Возмездие" обрушило потоки стальных пуль на
колонну джогов, которую Кэр Кабалла как рад собирался послать в бой.
раненых. По приказу военного коменданта города последние были немедленно
добиты вооруженными горожанами, присланными губернатором в помощь
регулярным войскам.
выстрелов и грохотом взрывов. Раздавался резкий треск пулеметов, слышались
отрывистые лающие звуки орудий легкой артиллерии, пока их не заглушили
старые пушки с фортов, расположенные по обеим сторонам Серебристого
берега. Им в ответ раздался ужасающий рев орудий старинных линейных
кораблей, перенесенных сюда с илистых берегов реки и приспособленных для
защиты города.
корабли попытались превратить береговую линию и подступы к ней в
смертельную ловушку для нападающих джогов. Однако тех это не остановило, и
атаки продолжались с прежним напором. Уже забрезжил рассвет следующего
дня, и после сигнального выстрела враги вновь устремились на защитников
города, пытаясь проникнуть внутрь, на площади и улицы, а главное, к
королевскому дворцу. Стены были сильно разрушены, и, хотя их еще яростно
отстаивали, разрушения эти сильно ослабляли оборону, а исправить их было
уже невозможно. Пешие джоги валили толпой, стремясь пробиться в тыл
обороняющимся. Встав к пулемету с двумя недавно обученными заряжающими,
Дилан разметал первую волну. Но они накатывались тысячами, укрываясь,
увертываясь, падая на землю и снова вскакивая, на ходу стреляя из
карабинов. Один из заряжающих пал, и огромный кузнец, весь черный от сажи,
заменил его. Второму заряжающему снарядом снесло голову, и его место
заняла тоненькая трогская девушка. Дилан продолжал стрелять до тех пор,
пока все десять стволов рэтлера не раскалились так, что до них невозможно
было дотронуться.
правом фланге от Дилана и в Титберскую аллею на левом фланге. Улицы
заполнились обезумевшими от крови варварами.
и они мигом позабыли свой страх, показав себя достойными гражданами
столицы великой империи. Все, как один - мужчины, женщины, дети, -
теснились на крышах домов, вооруженные, кто чем мог: старинными
охотничьими ружьями, дробовиками и даже луками и стрелами. Они без устали
палили вниз по заполнившим улицы варварам, в то время как их безоружные
товарищи - а таких тоже было немало - сбрасывали на врагов камни, кирпичи,
куски кровельной черепицы, цветочные горшки и все, что было тяжелого под
рукой. Перед таким яростным отпором джоги дрогнули и заколебались, и, пока
они медлили, на них обрушились три полка добровольческой кавалерии. Бросив
поводья, они неистово бросились на врагов, стреляя из револьверов и
непрерывно работая саблями, так что бока их породистых белых лошадей
покраснели от крови.
кузнец, ранена трогская девушка, и их место занял молчаливый горбун,
который стал работать за двоих. Раненный ружейной пулей, Дилан дважды
падал на землю от изнеможения, но и тут не переставал нажимать рукоять
рэтлера, в то время как цепочка подростков из отряда Юных Разведчиков
подавала ему новые магазины с патронами.
снарядов, то, ли подожженные предателями или одержимыми Сайтролом жителями
столицы. Команды общества страхования от огня метались от пожара к пожару,
всякий раз ухитряясь погасить огонь и молясь про себя, чтобы мощные насосы
городской системы водоснабжения не были выведены из строя.
течение трех последних дней и двух ночей, да еще и рана давали себя знать.
Наконец, что-то в нем надломилось, и он почти без сознания рухнул на
пулемет. Кто-то оттащил его прочь от огромной груды тел перед его позицией
- молчаливого свидетельства выдержанной им битвы. Несколько неясных фигур,
которые он не мог как следует разглядеть своим затуманенным взором, несли
его вниз по улице, полной трупов, вопящих людей и мечущихся лошадей без
всадников. Единственное, что смутно проникло в его сознание, - это то, что
все его спасители были рыжеволосы, причем ноги его поддерживали трое
детей, а за руки держала женщина, похожая на богиню.
в джогов динамитные бомбы и поливали их с воздуха пулеметным огнем. К
Корнев Павел
Перумов Ник
Мацумото Сэйте
Андреев Николай
Максимов Альберт
Каргалов Вадим