Чтение 30–й страницы книги ~Маг-целитель~

капюшон. Сверкнули красные глаза.

- О, больно мне! - Старуха прижала руку к животу. - Просто раздирает меня
изнутри. Уж я столько заклиналаперезаклинала эту боль, а она сжирает меня,
бедную! Ой, помираю я!

Демоны, как по команде, шагнули к своей жертве, хихикая от радости.

- Назад! - крикнул Жильбер.

Я был готов поклясться: ему ни капельки не страшно. За его спиной полыхал
гневом призрак Анжелики. Демоны злобно взвыли, но все же отступили.

- Они заберут меня, - стонала старуха. - Они утащат меня в Ад!

Мне было и жалко ее, и страшно. Я взял себя в руки и возгласил:

- Нет, они не сделают этого! Это противоречит закону! Покайся! Будь ты
даже злодей из злодеев - покайся в последнюю секунду и попадешь в Царство
Небесное!

- А потом будешь веками томиться в Чистилище! - добавила ведьма,
постанывая. - Но раз ты так говоришь... Ведь муки когда-нибудь
прекратятся...

Демоны взревели от злости и в два прыжка оказались впереди Жильбера и
Анжелики. Одному из них удалось толкнуть меня и повалить на землю. Удар
ублюдка оказался так силен, что я чуть не потерял сознание от боли.
Отвратительная рожа беса повисла надо мной, он открыл пасть. Меня сковал
страх... но тут я услышал, как кричит старая ведьма - ее крик придал мне
силы.

- Ангел! - закричал я. - Между прочим, я сейчас пытаюсь поработать за
тебя! Это в твоих интересах! Убери отсюда этих страшилищ!

Прогремел раскат грома, и маленькую полянку залил ослепительный свет.

- Пусть будет так! - прозвучал голос ангела, сотрясая окрестности. - Меня
умолил смертный, осмелившийся свершать Божие деяние! Ступайте прочь,
бесчестные злодеи! - Сияние приняло форму человеческой фигуры. Две
светящиеся руки протянулись к демонам, отталкивая их. - Силой Господней
изгоняю вас! Именем Его заклинаю вас: прочь отсюда!

Злобно плача, демоны начали уменьшаться, превратились в две крошечные
черные точки и, наконец, щелкнув, как щелкают лопающиеся воздушные шарики,
исчезли.

Я завороженно следил за происходящим, не отрывая глаз.

- Вот это успех! - пробормотал я. Сверкающая фигура протянула руку ко
мне.

- Да покинет тебя боль. А теперь помоги женщине.

И он исчез. Взял и исчез.

Жильбер смотрел на меня глазами, полными восторга.

- Что же ты за человек такой, если даже ангелы являются на твой зов?!

- Я по уши занятой добряк, - огрызнулся я. А я и вправду был слишком
занят для того, чтобы вести вежливые беседы. Жгучая боль, раздиравшая мою
грудь, пропала. Я быстро заглянул под рубаху - ни царапинки, только
ярко-розовое пятно в виде отпечатка большой ладони. Этого мне вполне хватило
- я задрожал как осиновый лист. Меня трясло, пока куча грязного тряпья опять
не застонала.

Я обернулся к старухе. Нет, я не агнец Божий, я прекрасно понимал, что
эта "страдалица", вероятно, жгла заживо крестьян и хохотала, наблюдая их
муки. Что она занималась всем, чем положено заниматься ведьме средней руки в
средние века. Ну, там... делала так, чтобы коровы переставали доиться, чтобы
женщины становились бесплодными. Понимал. И все же не мог оставить ее просто
так, безо всякой помощи.

- Проси прощения, - посоветовал я бабке. - Ты знаешь, что должна умереть.
Но если ты покаешься, демоны не завладеют тобой. Может быть, ты проведешь
долгое время в Чистилище, но не в Аду же.

- Я не смею... - прошептала старуха. - Боль немного утихает от моих
заклинаний. Но она все равно так сильна, что я вотвот лишусь чувств!

- А если ты покаешься, ты утратишь свой колдовской дар и тогда погибнешь
от боли, ты это хочешь сказать? - Я попытался вспомнить правила, изученные
при чтении Данте. - Если ты пострадаешь от агонии здесь, на Земле, в
последние отпущенные тебе несколько дней, то в Чистилище мучиться тебе
придется на много столетий меньше.

- Я слишком сильно боюсь боли, - в отчаянии выдохнула старуха. - Я
слишком глубоко погрязла в трусости.

У меня готовы были вырваться слова о том, что все ее страдания ею
заслужены, но я сдержался. Ведь будь я на ее месте, мне бы так не
показалось. Я сдвинул брови. Что же делать? Если она не могла покаяться
из-за боли, но при этом боль была единственным, из-за чего она могла бы
покаяться...

Нет, не в боли дело. Не в боязни боли. Она страшилась вечной боли,
ожидавшей ее в Аду.

- Если я сумею избавить тебя от боли, - обратился я к старухе, - ты не
откажешься покаяться?

- О нет, не откажусь ни за что! - страстно произнесла она. - Я готова на
все, лишь бы спастись от вечных мук, подобных тем, что я испытываю сейчас.

- Подобных, а может, и похуже, - уточнил я. - Ладно, поглядим, что тут
можно сделать... Что у тебя за боль?

- Раздирает меня, просто раздирает! - И старуха указала на живот. - Вот
здесь.

- Боль не жгучая, не как уголь раскаленный жжет?

- Нет! Будто кто ест меня изнутри, кусает острыми зубищами!

Ясно. Не аппендицит. Зато похоже на рак брюшной полости. А лет бабке
немало.

Я нахмурился и присел на корточки. Интересно, можно ли волшебством
вылечить рак?

Тут я вспомнил, что эту болезнь назвали "раком" именно потому, что
больным казалось, будто какой-то рак острыми клешнями раздирает их изнутри.

Ну, и как же одолеть рака, забравшегося в живот? Дело ясное - сделать
так, чтобы извлечь его наружу.

- Жильбер, - сказал я. - Подойди-ка сюда с мечом.

- Нет! - взвизгнула ведьма.

- Да не бойся, - успокоил я бабку. - Никаких таких милосердных убийств. Я
не собираюсь прервать твою предсмертную агонию и отправить тебя на вечные
мучения.

Жильбер подошел, обнажив меч. Вид у него был хмурый.

- Что будет, чародей?

- Рак, - ответил я ему. - Появится здоровенный рак или нечто смахивающее
на него. Если появится - прикончи его. Фриссон?

- Да, господин Савл? - дрожащим голосом отозвался поэт.

- Послушай, не мог бы ты изобразить стишок или песенку про то, как кто-то
приканчивает рака или краба? Будь так добр.

Я вдохнул поглубже, постарался взять себя в руки - а надо сказать, у меня
у самого уже ныло под ложечкой. Несколько мгновений, и Фриссон вручил мне
кусок пергамента. Я прочитал нараспев:

?то пристал ты к человеку?

Что расставил клешни, враг?

Убирайся быстро в реку,

Уходи из бабки, рак.

Iичего не произошло. Физиономия у Фриссона вытянулась, как резиновая.

- Я потерпел неудачу?

- Нет, дело не в тебе. - Опять эти законы! - Она сейчас во власти Зла.
Наши же заклинания основаны на добре и потому не могут ее затронуть.

Не могут - кроме тех, в которых содержится призыв к покаянию, - в этом я
убедился на примере Яги.

Может, снова попробовать то же самое?

- Женщина! Я не могу излечить тебя, если ты не покаешься! Ты должна
открыть свою душу для Божией милости, иначе добро не коснется тебя.

На миг старуха замерла, вытянулась в струнку. А потом ее снова скрутила
боль. Она застонала, закричала:

- Каюсь! Ой-ей-ей! Пусть я даже сдохну в агонии! Отрекаюсь от Сатаны, от
его лжи!

Она крикнула - повелитель всех болей сотряс ее тело - ну, точно, это ей
был прощальный подарочек от босса. Но и выдержка была у бабки нешуточная.
Как только спазм отступил, она продолжила покаяние:

- Пусть Господь простит мои прегрешения! Отрекаюсь от моего союза с
дьяволом! И опять она закричала... А я тут же принялся читать стихи - те же
самые...

Iокусал за руку греку?

Ну, и сколько ж можно так?

Что пристал ты к человеку,

Что расставил клешни, враг?

Убирайся быстро в реку,

Уходи из бабки, рак!

Aедьма вскрикнула в последний раз и замолчала. Она тяжело, с присвистом
дышала. Казалось, даже воздух в кругу, замкнутом Жильбером, Уныликом, мной и
старой ведьмой, стал гуще, потемнел... еще сильнее потемнел...

И вдруг в одно мгновение перед нами возник во всех мельчайших
подробностях... рак, фута в три длиной, с клешнями в целый ярд. И рак этот
пополз ко мне, целясь клешнями в мое горло.

Я взвизгнул и отпрыгнул назад, а Жильбер возопил:

- Именем святого Монкера! - и, размахнувшись мечом, бросился на рака.

Ему удалось первым же ударом пронзить чудище насквозь, пригвоздить его к
полянке. На счастье, Жильберу хватило ума отскочить назад. Раздался свист,
от которого могли лопнуть барабанные перепонки. Я закрыл уши руками и
повалился на бок. Жильбер закачался и заткнул уши пальцами, а рак щелкал
клешнями и вертелся на месте. В конце концов он выдернул из земли лезвие