Чтение 76–й страницы книги ~Маг-целитель~

Господу - не может покинуть этого острова. Она привязана к растению, чью
жизненную энергию воплощает.

Это для бедного тролля было через край. Он только мотал головой,
совершенно озадаченный.

- Ты так говорить, Сав, так оно и быть. Мы пошли ломать клетка?

- Можно попробовать, - медленно говорил я, - но тут вот какой вопрос. Ты
пытался их освободить?

- Мои пытаться освободить! - Унылик яростно кивнул. - А женщины потрогать
клетки, а клетки кусать Унылики. Унылики прыгать туды и сюды - а его ножки
опутать травка.

- Клетка укусила тебя? - удивленно переспросил я. Потом вспомнил: вот так
объясняют действие электрического тока скотине. Тимея прикоснулась к клетке,
и Унылика ударило током. - А клетка из дерева?

- Угу! Из дерева! Из палки!

Так. Ну это понятно. Тимее подвластны все растения. Готов побиться об
заклад: "палки", про которые говорил Унылик, на самом деле живые деревья.
Просто Тимея приказала им срастись и образовать клетку.

- Ты не видел, а вокруг твоих ног обвилась трава?

- Угу! Обвиться! И не одни ноги, руки тоже, когда Унылики падали! Они
сильно рычали, Унылики!

Он показал мне, как именно он рычал, и несколько камней неподалеку
закачалось и попадало на песок. Я вздрогнул и снова напомнил себе: надо
сотворить ему зубной эликсир.

- Как же ты освободился?

- Женщины велеть Унылики держайся у вода. Ждать Сав. Увидеть Сав - сразу
его кушай!

- Савла? - крикнул я в страхе. - Меня? Какого черта? Откуда Тимее знать,
что я приплыву?

Ага. "Откуда?". Может, ей сообщили об этом представители вражеской
партии.

А может быть, она выспросила у Фриссона. Судя по тому, что рассказывал
Унылик, Фриссон настолько очарован нимфой, что мог выболтать ей все, что
угодно. Конечно, он мог бы с таким же успехом наболтать ей про то, что луна
из зеленого сыра.

Тут наконец все встало на свои места. Я понял, что троллю дан приказ
скушать меня за обедом. Я сглотнул подступивший к горлу комок и глянул на
тролля. У него действительно голодно блестели глаза, или мне это только
показалось?

Глава 25

Ну, уж капелька слюны, висевшая у него на нижней губе, мне никак не
примерещилась. "Ну, и что? - утешал я себя. - Унылик вечно пускает слюни".
Утешать-то я себя утешал, да не больно-то эти утешения действовали. Я кожей
ощущал холодную угрозу, надвигавшуюся на меня. Я заговорил сначала медленно,
успокаивающе, потом все быстрее и громче.

- Унылик. Это Савл с тобой говорит. Ну, помнишь Савла? Хорошего парня
Савла? Твоего приятеля. Того самого, что всегда отпускает тебя поохотиться?
Того, который помешал мерзким колдунам швырять в тебя пламенем?

Унылик кивнул, но вид у него остался голодный. Он высунул язык и
плотоядно облизал губы. Когда он сглатывал слюнки, звук получился такой, что
я чуть не отдал концы. Я заговорил быстрее.

- Унылик, - сказал я. - А эльфов ты помнишь? Ну, тех, которые наложили
заклятие? Чтобы ты больше никогда-никогда не кушал людей?

Унылик нахмурился. Видимо, эти воспоминания ему были далеко не приятны.
Но кивнул.

- А то заклятие, которое я на тебя наложил, помнишь? - не сдавался я. Я
понимал, что ступаю по тонкому льду, но приходилось рисковать.

- Клятие, - снова кивнул Унылик. - Помнишь. Угу.

- Эти заклятия означают, что ты не имеешь права кушать меня и даже грубо
со мной обращаться.

- Клятия больше нету, - сообщил мне тролль. - Эти женщины Тимеи что-то
сделать. Унылики больше не чуять никакие клятия.

Вот удар так удар! Нимфе, стало быть, каким-то образом удалось увидеть
прошлое тролля, и она ухитрилась заблокировать заклятия, и эльфийское, и
мое. Я пятился и пятился назад.

- Но... ты ведь... не очень голодный, Унылик?

- Очень даже сильно голодные, - сообщил тролль. Я отчаянно пытался
припомнить собственное заклятие.

- Токо Унылики Савы кушать не моги, - пояснил тролль. - Савы быть
вкусные, но быть друзья. Савы спасать Унылики - Унылики спасать Савы. Если
кушать, друзья не быть.

Я громко и облегченно вздохнул и немного успокоился. Унылик, оказывается,
понял, что кушать друзей и одновременно иметь их нельзя <Аллюзия на
английскую пословицу: "You can't eat your pudding and have it" - "Нельзя и
кушать пудинг, и иметь его".>.

- Я рад, что ты... что ты понял это, Унылик. Тролль пожал плечами.

- Еда много. Друзья мало. Люди вкусный, а олень тоже вкусные. Овца и
кролик вкусный. Даже рыбки. Ясное дело - тут не было недостатка в рыбных
блюдах.

- Ты пробовал в последнее время вкусную рыбку?

- Угу! - весело облизнулся Унылик. - Большие рыбки, как Унылики - такие
большие. Плавник посередине спина - такие острые, носы тоже острые, а зубы
какие у Унылики. Ух, вкусные рыбки!

Акула? Он сразился с акулой и победил? Вот и слушайте, что вам говорят на
тему "ешь, не то тебя съедят!".

И это даже не ленч? Закуска, так сказать?

Я решил удостовериться, пойдет ли Унылик со мной, если я отправлюсь
обследовать остров. Я изучающе посмотрел на верзилу. Да, глаза его
по-прежнему голодно блестели, но было в них еще кое-что: укоренившееся
глубокое доверие и чтото сродни восхищению. Я, можно сказать, был шокирован.
Унылик относился ко мне, как к кумиру. По его мнению, я был неспособен
совершить ошибку, я был непогрешим.

Я был потрясен. И еще мне захотелось развернуться и убежать. Когда кто-то
вот так вам поклоняется, желательно, чтобы и вы поклонялись ему с такой же
силой. Дружба означает ответственность. Друзья - это значит связь, это
значит долг, Я чувствовал себя так, словно меня засасывают зыбучие пески.

А потом я вспомнил: я-то здесь, собственно, оказался из-за друга.

И я в ужасе понял, что в какой-то миг в цепи событий я таки сдался,
оказался повязанным. Ладно, Мэт, может, сам так не думал, зато так думал я.

Но ведь это все-таки не значило, что дружба с Мэтом связывала меня по
рукам и ногам. Если бы я потерял рассудок, я бы мог заявлять на него права,
бегал бы за ним, как собачонка... Мэт на меня никогда никаких прав не
заявлял, ну, разве что порой ему хотелось со мной пообщаться - и то это
происходило исключительно по обоюдному согласию. Даже тогда, когда он
попадал в беду, он от меня ничего не требовал. Теперешнее приключение - это
ведь я сам так захотел.

И тут я уразумел, что этот косматый верзила, этот уродливый тролль видел
во мне куда больше добродетелей, чем я сам. Я подумал и решил, что лучше не
указывать ему на ошибку. Ох, и погано у меня было на душе... Я просто не мог
себе представить, что живое существо ставит меня выше своих жизненных
инстинктов. Короче говоря, я был тронут.

Но сказать об этом троллю я не мог. Я подошел к нему поближе, стараясь
забыть о его тошнотворном запахе, протянул руку, дружески похлопал его по
боку и сказал:

- Пошли. Раз я здесь, то тебе не обязательно слоняться по берегу и ждать
меня. Ты же меня уже нашел, так что этот приказ отменяется. Пошли поищем
наших товарищей.

Но тролль не двинулся с места.

- Сав?

- Что, Унылик?

- Ты могли опять делай клятие? Не люби моя кушай друзья.

Я сглотнул подступивший к горлу комок и поскорее согласился. После чего
скороговоркой протараторил заклинание. В конце-то концов, если троллю так
хочется избавиться от искушения, зачем с ним спорить?

Конечно, я по-прежнему ни в какие чудеса не верил. Смерив тролля
взглядом, я нахмурился. Глазки у него по-прежнему поблескивали.

- Мне кажется, не сработало, - проворчал я.

- Ой, угу, угу, все сработало! - принялся заверять меня Унылик. - Теперь
Унылики хотей кушай все-все, только не Савы!

- Не Савла и не остальных наших товарищей, - уточнил я.

Я решил было произнести заклятие еще разок, включив в него имена Фриссона
и Жильбера, - просто для спокойствия.

Но передумал. Лучше уж прочту заклятие тогда, когда мы их найдем. Чувство
голода поможет мне уговорить Унылика покинуть берег и тем самым отменить
приказ, данный ему Тимеей.

- Товарищи! - горячо воскликнул Унылик. - Мы ходить к наши товарищи!

И он вломился в кусты и быстро зашагал внутрь острова.

Я поспешил за ним, твердя про себя заклинания. Унылик сказал, что меня
есть ему больше не хочется, значит, так оно и было. Правда, чудо оказало
действие на его желудок, а не на мозги, - но у меня получилось. И сейчас не
время с этим спорить.

Я мог представить, как это все произошло: Тимея вышла из пышных зарослей,
практически голая, Жильбер покраснел как маков цвет и просто не знал, куда
глаза девать. Ясное дело - это зрелище на корню срубало все его идеалы, все
понятия о благородном житье. Фриссон же такой высокой нравственностью не
страдал - вот и пялился на нимфу, как рыбка, попавшаяся на крючок. Небось и
воздух ртом хватал, как эта самая рыбка, ну и, соответственно, пошел к ней,
как какойнибудь зомби. Словом, управлять ими обоими ей труда не составило.

Ну а как будет со мной?