берега речушки. Речка пересекала горный хребет в тенистом ущелье, и вдобавок
берега ее тут поросли редкими соснами, основательно потрепанными горными
ветрами. Мэт шел вдоль речки до самой границы - по крайней мере до того
места, где, по его подсчетам, проходила граница. Уж слишком ровно и густо
росли тут вдоль тропы сосны. Наверное, их в незапамятные времена посадил
какой-то древний пограничник. Мэт мысленно возблагодарил его за то, что он,
сам того не ведая, так облегчил его задачу. Теперь-то никаких пограничников
и духу не было. То есть видно их не было.
и, когда пересекал тропу, на самом деле уже произносил заклинание:
ноги, Мимо мантикора чтоб пройти!
сильно и совсем не больно, но вполне достаточно для того, чтобы понять: он
только что преодолел какую-то магическую преграду. Он перешел границу и
вместе с ней Октройскую стену короля Бонкорро. Тревога! Он почувствовал
тревогу! Он понял, что как бы зацепил систему сигнализации, она сработала, и
теперь Бонкорро знал не только то, что Мэт чародей, а и то, где он
находится!
читать стихи, чувствуя, как волшебное поле обволакивает его. Он всегда
чувствовал воздействие подобных сил, но сейчас ему было особенно тяжело. Эти
силы как бы обрушивались на него, воевали с ним, мешали ему. Он вынужден был
собрать все силы, чтобы переставлять ноги.
Пусть в моих стихах видны огрехи,
Казалось, вой и рев окружили Мэта, со всех сторон засверкало множество глаз, забелело множество зубов, и все это
тянулось к нему из темноты. Мэт из последних сил держался на ногах и продолжал читать стихи, ожидая, что мантикор
наткнется на его магический щит... Но он не наткнулся. Не отскочил. Он лишь замедлил шаг, причем довольно-таки резко,
но продолжал надвигаться. Мэт тупо смотрел на него, стихи застыли на устах. Всего лишь в дюйме от себя он видел
зубищи, похожие на кривые мечи, а все вместе - на здоровенную пилу. Вот мантикор ближе, ближе...
границу, он снова ощутил покалывание, но он даже не обернулся, он бежал и
бежал до тех пор, пока звучный удар, и не менее звучный рев не сказали ему о
том, что мантикор вторично налетел на Октройскую стену. Только тогда Мэт,
тяжело дыша, остановился и рискнул обернуться.
язвительно.
свои мыслишки прикармливаешь, смертный?
менестрель, читая стихи, может творить чудеса - а это бывает, я по опыту
знаю, - так как же это вышло, что...
закончил за Мэта вопрос мантикор, и его зубы блеснули в лунном свете. - Ну,
Латрурия-то погрязла в волшебстве уж скоро сто лет как, смертный, но ты
забыл, какое это волшебство!
ей трудно вершиться в атмосфере, насквозь пропитанной Злом?
мантикор этого просто не знал. Его волшебство прекрасненько вершилось в
Ибирии, а уж эта изолированная от остального мира страна куда глубже
погрузилась в пучину злого волшебства, нежели Латрурия. По крайней мере судя
по тому немногому, что пока слышал о Латрурии Мэт. Нет, тут должна быть еще
какая-то причина.
тут толку чуть, и хватит об этом.
четко решил: не хватит.
ученый, но все-таки по натуре он исследователь, и ответ на этот вопрос ему
хотелось найти исключительно для себя, ради интереса, правда, была в этом и
практическая сторона. Если бы он понял, почему такое происходит, он,
вероятно, сумел бы найти противодействие. Вдруг ему жутко, до боли
захотелось вновь пересечь границу и попробовать произнести другое
заклинание, просто чтобы посмотреть, что произойдет.
чудовищу.
угнетать, пока ты не угодишь мне на обед или на ужин, если еще разок
попробуешь перейти границу.
пользовался своим магическим посохом! Он снова шагнул вперед, продвигаясь
крайне осторожно, и дал залп - то есть выставил перед собой жезл, начинил
его как следует магической силой и на пробу спел заклинание:
На границе у страны Бонкорро
Только ты меня не испугаешь,
И ведь сработало! Мантикор сощурился, протестующе завизжал, но между тем действительно стал пятиться по мере того
как Мэт наступал на него. Вот одна его нога шагнула к самой границе, вот другая переступила через нее... И с победным
воплем мантикор прыгнул на Мэта. Тут Мэт и сам завопил и отскочил, но крепкие, как сталь, зубы успели клацнуть - боль
пронзила палец. Мэт в ужасе посмотрел на руку. Нет, все пять пальцев оказались на месте, но с указательного стекала кровь.
Он поднес руку к лицу, все еще боясь смотреть на палец, - но и ноготь оказался на месте.
лапу в рот и принялся хныкать:
жа?
собирался оставлять у тебя в зубах кусок кожи с пальца.
лапу изо рта.
платок, которым быстро обмотал палец. - Но ты только представь себе, если
кусочек моей кожи так повлиял на твой организм, как же повлияю я весь
целиком?
мантикор.
землю палку. Естественно, от палки осталась только верхушка. Все остальное
было ровненько откушено. - А, тогда нечего удивляться, что у тебя, киска,
заболел животик!
только - а ведь на месте палки могла быть его рука или шея!
магии - на самом деле свой единственный шанс одолеть магическую инерцию
Латрурии!
существенного не дал!
ходи в Латрурию, тебе говорят!
ты бы со мной, поди, так не разговаривал.
этот, который не шибко знатный? Посох у тебя, правду сказать, мил человек,
вкуса отвратного, но сам ты мне, похоже, очень даже по вкусу пришелся бы!
пользы от нее выходило предостаточно.
***
солнце. Ей было ужасно одиноко. Она теперь всегда после приступов утренней
дурноты чувствовала себя одинокой и покинутой. И мужа нет рядом. Она такие
муки терпела ради него, а его нет рядом, чтобы пожалеть ее, приободрить!
Акунин Борис
Лондон Джек
Суворов Виктор
Лукьяненко Сергей
Перумов Ник
Афанасьев Роман