конце концов, и вызволят нас всех, точно? Ну, а ежели мы уже отдали концы
- что очень даже могло случиться - что ж, двум смертям не бывать, а одной
не миновать. И чего, спрашивается, бояться, если за плечами честная жизнь,
а? А покуда давайте-ка время скоротаем и споем песнопение. Хорошо?
честь сбора урожая, который "весь лежал в амбарах". Гимн вряд ли подходил
к месту, где никогда не выросло ни одного колоса, но извозчик помнил его
лучше всех остальных. Голос у него был сильный и приятный. Подпевая, дети
приободрились. Дядюшка и ведьма подпевать не стали.
его за локоть. По запаху коньяка, сигар и дорогого белья он понял, что это
дядюшка Эндрью, пытающийся тайком отвести его в сторону. Когда они отошли
на пару шагов от остальных, дядя склонился так близко к уху Дигори, что
тому стало щекотно, и прошептал:
умею читать людские мысли? Отпусти мальчишку. Если ты вздумаешь предать
меня, то месть моя будет самой страшной со времен сотворения всех миров!
за такую жуткую свинью, которая могла бы оставить в таком месте Полли,
извозчика и Земляничку.
сказал дядя Эндрью.
наконец начало происходить в темноте. Чей-то голос начал петь, так далеко,
что Дигори даже не мог разобрать, откуда он доносится. Порою казалось, что
он струится со всех сторон. Норою Дигори мерещилось, что голос исходит из
земли у них под ногами. Самые низкие ноты этого голоса были так глубоки,
что их могла бы вызвать сама земля. Слов не было. Даже мелодии почти не
было. Но Дигори никогда не слышал таких несравненных звуков. Они пришлись
по душе и лошади: Земляничка так радостно заржала, словно после долгих лет
в упряжи кэба она вернулась на старый луг, где играла еще жеребенком, и
словно кто-то, кого она помнила и любила, шел к ней через луг с куском
сахара в руке.
голосу присоединилось несчетное множество других голосов. Они пели в тон
ему, только гораздо выше, в прохладных, звонких, серебристых тонах.
Во-вторых, черная тьма над головой вдруг мгновенно осветилась мириадами
звезд. Вы знаете, как звезды одна за другой мягко проступают в летний
вечер; но здесь было не так, здесь в глухой тьме сразу засияли многие
тысячи светлых точек - звезды, созвездия, планеты, и все они были ярче и
крупнее, чем в нашем мире. Облаков не было. Новые звезды и новые голоса
возникли в точности в одно и то же мгновение. И если бы вы были свидетелем
этого чуда, как Дигори, то и вы бы подумали, что поют сами звезды и что
Первый Голос, густой и глубокий, вызвал их к жизни и пению.
такое бывает, другим бы был человеком.
голоса уже кончили подпевать ему и затихли. И чудеса продолжились.
очень свежий ветерок. Небо над горизонтом становилось бледнее и бледнее,
так что вскоре на его фоне начали проступать очертания гор. Голос все
продолжал свое пение.
Извозчик и двое детей стояли, раскрыв рты, с сияющими глазами, впитывая в
себя каждый звук и будто пытаясь что-то вспомнить. Разинул рот и дядюшка
Эндрью, но не от радости. Выглядел он так, словно у него отвалилась
челюсть. Колени у дядюшки дрожали, голову он спрятал в плечи. Голос очень
не нравился старому чародею, и он охотно уполз бы от него куда угодно,
хоть и в крысиную нору. А вот ведьма, казалось, понимала Голос лучше всех
остальных, только по-своему. Стояла она, крепко стиснув зубы и сжав
кулаки, словно с самого начала чувствовала, что весь этот мир исполняется
волшебства, которое сильнее ее собственных чар, и совсем на них непохоже.
Бешенство переполняло колдунью. Она бы с радостью разнесла на куски и этот
мир, и все остальные, лишь бы только остановить пение. А у лошади
подрагивали уши. Она то и дело весело ржала и била копытом по земле,
словно была не заезженной лошадью извозчика, а достойной дочерью своего
отца из кавалерии.
звучал все громче и громче, сотрясая воздух, и когда он достиг небывалой
мощи, поднялось солнце.
солнце казалось старше нашего, а это солнце выглядело моложе. Поднимаясь,
оно словно смеялось от радости. В свете его лучей, пересекающих равнину,
наши путешественники впервые увидели мир, в котором очутились. Они стояли
на краю долины, посреди которой текла на восток, к солнцу, широкая
стремительная река. На юге высились горы, на севере - холмы. В этой долине
ничего не росло, и среди земли, воды и камней не было видно ни деревца, ни
кустика, ни былинки, хотя разноцветные краски земли, живые и жаркие,
веселили сердце. Но тут появился сам Певец - и пришельцы позабыли обо всем
остальном.
восходящему солнцу, метров за триста от них, широко раскрыл свою пасть в
песне.
волшебство, раб?
степени неприятное место. Абсолютно нецивилизованное. Будь я помоложе, и
имейся бы у меня ружье...
стрелять в него?
коснуться. Дигори, немедленно надень зеленое кольцо. - Он все еще надеялся
сбежать без ведьмы.
запустила бы к нему руки в карманы быстрее, чем вы успели бы произнести
слово "нож", но Дигори схватил Полли и закричал:
исчезнем, а вы тут застрянете навсегда. Точно, у меня в кармане кольцо,
которое доставит нас с Полли домой. Видите, я готов коснуться кольца, так
что держитесь в сторонке. Мне очень жалко и извозчика, и лошадку, но что
поделать. А вам, господа чародеи, должно быть, будет совсем неплохо в
компании друг друга.
песню, мягче и нежнее той, что вызвала к жизни звезды и солнце. Лев ходил
и пел эту журчащую песню, и вся долина на глазах покрылась травой,
растекавшейся, словно ручей, из-под лап зверя. Волной взбежав на ближние
холмы, она вскоре уже заливала подножия дальних гор, и новорожденный мир с
каждым мигом становился приветливей. Трава шелестела под ветерком, на
холмах стали появляться пятна вереска, а в долине какие-то темно-зеленые
лужайки. Что на них росло, Дигори разглядел только когда один из ростков
пробился у самых его ног. Этот крошечный острый стебелек выбрасывал
десятки отростков, тут же покрывавшихся зеленью, и каждую секунду
увеличивался примерно на сантиметр. Вокруг Дигори росла уже чуть не сотня
таких, и когда они достигли почти высоты его роста, он их узнал.
этим дивом им не давали. Стоило Дигори сказать свое "Деревья!", как ему
пришлось отпрыгнуть в сторону от дядюшки Эндрью, который, подкравшись,
совсем было запустил руку мальчику в карман. Правда, дядюшке нисколько бы
не помог успех его предприятия, потому что он метил в правый карман. Он же
до сих пор думал, что домой уносят желтые кольца. Но Дигори, разумеется,
не хотел отдавать ему ни желтых, ни зеленых.
ближе, чем на десять шагов, к детям, я размозжу голову! - Она держала
наготове железный брусок, отломанный от фонарного столба. Почему-то никто
не сомневался, что она не промахнется.
собственный мир с мальчишкой, а меня оставить здесь!
именно так! Я обладаю на это неотъемлемым правом. Вы обращались со мной
самым постыдным и неприемлемым образом, мадам. Я постарался показать вам
все самое привлекательное в нашем мире. И в чем же состояла моя награда?
Вы ограбили - я повторяю, ограбили весьма уважаемого ювелира. Вы
настаивали на том, чтобы я пригласил вас на исключительно дорогостоящий,
чтобы не сказать, разорительный обед, несмотря на то, что с этой целью мне
пришлось заложить свои часы и цепочку. Между тем, мадам, в нашем семействе
никто не имел прискорбной привычки к знакомству с ростовщиками, кроме
Шилова Юлия
Шломо Вульф
Посняков Андрей
Андреев Николай
Каменистый Артем
Контровский Владимир