прошли вовнутрь и уселись возле стойки. Горти сидел между водителем и
девочкой с серебристыми волосами. Вторая девочка, с темными косами, заняла
следующий стул, а Гавана, толстяк, сидел с краю.
глаза, все в одно напряженное мгновение. Обвисшая кожа водителя
действительно была серо-зеленной, сухой, рыхлой, жесткой как изделие из
кожи. У него были мешки под глазами, красными и казавшимися воспаленными,
его нижняя губа отвисла и видны были белые нижние резцы. На тыльной
стороне его рук была такая же рыхлая серовато-зеленая кожа, а пальцы были
нормальными. Они были длинными и на ногтях был аккуратный маникюр.
двух девочек. - Он Человек с Крокодильей Кожей, и самый уродливый человек
в окрестностях. - Он должно быть почувствовал мысль Горти о том, что
Солуму могло быть неприятно такое описание, потому что добавил: - Он
глухой. Не понимает, что происходит.
кругленькая как шарик масла, кругленькая с упругой кожей. Ее тело было
цвета плоти и цвета крови - совершенно розовое, без примеси желтого. Ее
волосы были белыми как вата, но блестящими, а ее глаза были удивительно
красными как у белого кролика. У нее был тихий тоненький голосок и только
что не ультразвуковой смех, которым она сейчас и смеялась. Она едва
доставала до его плеча, хотя они и сидели на одной высоте. Единственная
непропорциональность ее фигуры состояла в том, что у нее был длинный торс
и короткие ножки. - А это Зина.
была самым красивым маленьким произведением искусства, которое он
когда-либо видел в своей жизни. Ее темные волосы сияли и ее глаза тоже
сияли, а ее головка скользила от виска до щеки, закруглялась от щеки до
подбородка, мягко и гладко. Ее кожа была загоревшей поверх глубокого
свежего сияния, похожего на розовые тени между лепестками розы. Губная
помада, которую она выбрала, была темной, почти коричнево-красной; это и
темная кожа делали белки ее глаз похожими на маяки. Она была одета в
платье с широким отложным воротником, лежавшим на ее плечах, и с глубоким
вырезом чуть ли не до талии. Этот вырез впервые подсказали Горти, что эти
дети, Гавана и Банни и Зина, были совсем не детьми. Банни была кругленькой
как девочка или мальчик. Но у Зины были груди, настоящие, тугие, упругие,
отдельные груди. Он посмотрел на них, а затем на три маленьких лица, как
если бы лица, которые он видел раньше исчезли и вместо них появились
новые. Грамотная, уверенная речь Гаваны и его сигары были его признаком
зрелости, а альбиноска Банни конечно продемонстрирует какую-нибудь
подобную эмблему через минуту.
обзавестись новым. Правильно, малыш?
мест, которые эти люди успели уже занять внутри него, - ну, наверное.
издала свой самый неслышный смешок. - Ты смышленый.
вспыхнули.
вспомнить Горти был камыш, который он увидел лежа на берегу ручья. Он был
тогда совсем ребенком и темно-коричневая колбаска камыша, прикрепленная к
его сухому желтому стеблю показалась ему жесткой и колючей вещью. Не
срывая его, он пробежал пальцами по всей его длине и то, что это оказалось
не твердое дерево, а бархат, было трепетным шоком. Он испытал такой же шок
сейчас, впервые услышав голос Зины.
и смешливыми морщинками вокруг глаз и ноздрей, ленивой походкой подошел к
ним. Он явно не был удивлен при виде карликов и уродливого зеленокожего
Солума.
Ярмарку Штата и вернемся обратно. У нас сейчас масса предложений.
Чизбургер для этого милашки. А вам что будет угодно, леди?
принцесса, - заулыбался повар. - Твое слово, Гавана?
его разрезать. Рубленое филе, и я застрелю тебя, если ты добавишь туда
хлеб. Зеленый горошек и картофельное пюре.
заказ.
закружилась голова.
приложил свою правую руку к пальцам левой и сделал движение, как будто
измельчал крекеры. - Кошмар.
Мы должны сделать Людоеда счастливым.
кузнечиков или еще что-нибудь?
спрашивал его об этом. Это отменяется, Банни. И потом, Людоед все равно не
любит использовать фигляров.
номер.
ест всякие неприятные вещи и откусывает головы у живых цыплят и кроликов.
смехом. Горти посмотрел на них, на одного за другим, и почувствовал, что
они смеются с ним, а не над ним, и поэтому он засмеялся тоже. И опять он
почувствовал тот прилив тепла внутри. Эти люди делали все таким легким.
Они похоже понимали, что он мог быть немного непохож на других людей и это
было не страшно. Гавана очевидно рассказал им все о нем и они стремились
помочь.
слышал ничего подобного. Подождите пока услышите.
научить его играть на гитаре?
собирается работать с нами?
одновременно дать и отобрать все обратно?
разрывается... - И снова, несмотря на его страдание, он едва ли не
чувствовал ее голос кончиками пальцев.
что-нибудь хорошее. Я не уверена в том, что это будет хорошо.
будет есть? Кто его возьмет? Послушай, после того, через что он прошел,
ему нужен перерыв. В чем дело, Зина? Людоед?
почувствовал, что в этом будничном замечании было то в Зине, что
заставляло остальных ждать ее решения. - Послушай, Гавана, - сказала она,
- то, что происходит с ребенком его возраста, делает из него то, что из
него получится, когда он вырастет. Карнавал подходит для нас. Для нас это
дом. Это единственное место, где мы можем быть такие как мы есть так,
чтобы нам это нравилось. А что это будет для него, если он будет в нем
расти? Это неподходящая жизнь для ребенка.
уродов.
добавила она. - Я не должна была так говорить. Я что-то плохо соображаю
сегодня. Есть что-то... - Она вздрогнула. - Я не знаю. Но я не думаю, что
это хорошая мысль.
Горти ничем не мог помочь себе. У него на глаза навернулись слезы и он
сказал:
Корнев Павел
Шилова Юлия
Фазиль Искандер
Шилова Юлия
Круз Андрей
Круз Андрей