Халенана, которого била дрожь. - Не совсем, - сказала она. Халенан
помотал головой и сжал ей руки. - Это всего лишь переутомление. Его силы
были напряжены до предела. Он будет спать целые сутки, а когда
проснется, то начнет ворчать и дуться, как весной медведь в берлоге.
из-за меня все так кончилось. Она почти забрала его, но слишком рано
отпустила. Она преступила закон и сняла защиту, нарушив тем самым
честный договор, чтобы обратиться ко мне. Она пыталась взять меня в
союзницы. Может быть, разум ее разорвался. Может быть, она думала, что
Мирейн слишком слаб, чтобы причинить ей неприятности, или слишком силен,
чтобы выступить против нее одной. Может быть... может быть, она знала,
что делает. С ним, со мной и с собой. У него еще оставались силы, и она
не могла не чувствовать этого. Их было достаточно, чтобы разбудить силу,
спящую в камне, и нацелить ее на врага. И это выпило его собственную
силу до дна и бросило наземь, когда все кончилось. - Она высвободила
руки из ладоней брата и взяла вялую руку Мирейна. - Если он проснется,
если он даже захочет проснуться, от него ничего не останется. Ни силы,
ни проблеска сознания. Знаешь, как бывает, когда тело истощает само
себя... оно умирает. А если жизнь в нем и остается, то это лишь тень
того, что было раньше. - Нет, - сказал Халенан. - Она говорила, что он
опасен, - продолжала Элиан. - Опасен для всего мира. Она показала, что
он может сделать с миром. Она хотела, чтобы я остановила Мирейна, потому
что это в моих силах. И, может быть, я так и сделала. Ведь я слушала ее.
Я так близко подошла к тому, чтобы предать его.
но безвольной. Искра жизни тихо мерцала в его теле.
неуклюжим как мальчишка. Но все же это был мужчина, который коснулся
рукоятки меча и убийственно тихим голосом произнес слова самой страшной
клятвы из тех, какие ему были известны.
Знание. Понимание. Чувство.
Необходимо было казаться сильной, улыбаться, исполнять долг королевы.
Они нуждались в ней, все эти люди, женщины, империя. И этот незнакомец в
се чреве, который незаметно рос, невидимый, пока еще неощутимый и тем не
менее ответственный за то, что должно произойти.
смерти, не переступая черту, но и не возвращаясь, он сковал Элиан ее же
собственной плотью, ребенком, которого они зачали, и империей, которую
он завоевал.
безжизненное лицо, на губы, искривленные в слабой улыбке. Он думает, что
победил. Он думает, что может захлопнуть ее в ловушке, может окутать ее
ритуалами, свалить на нее все заботы.
могучие стражники и охраняют запертые ворота.
она сама. Но он может позволить себе уйти и поплакать, стучать кулаком в
стены и требовать полного порядка в замке. Его не заботят ни империя, ни
ее наследник.
как у Мирейна, таким же глубоким и спокойным. Хозяин этих глаз не
снисходил до ее осуждения.
удалось переубедить меня. Это было, когда он последовал зову своей
судьбы и сбежал в Янон, а мне было достаточно хорошо известно, что моя
судьба - в Хан-Гилене. А теперь у него нет и этой защиты.
необычайно высоким, сутулым и худым. Раньше ей казалось, что он мощнее
да и моложе Меж бронзовых бляшек, вплетенных в его бороду, блеснула
серебряная прядка. Должно быть, нелегко ему пришлось: он покинул свои
владения, жену и свой народ в страшной спешке, причем в трудную пору,
когда зима смыкает свои челюсти на всем живом. И произошло это по
приказу какой-то надменной девчонки, потому что ему предстояло узнать о
смерти Мирейна, не важно победит он или нет.
Мирейном более чем тщательно, разве не так? А замуж за Мирейна я не
говорил тебе выходить.
по-настоящему рассмеялся. Но опять ненадолго. Мысль о Мирейне тяжким
грузом лежала на их плечах - он был жив, он едва заметно дышал, но не
более того.
слышит.
императором и женится, как того требует его долг. Он возмужает и
переменится, и перемена эта будет горькой, холодной и темной. А его
золото станет седым.
мне, потому что мечтает об этом, и это станет правдой. И тогда он не
состарится в страданиях. Я не позволю. Я могу сделать это, Мирейн. Я
даже могу заставить его принять твоего ребенка, ради меня. Твоя империя
не сохранится, но я добьюсь того, чтобы твой отпрыск правил в Асаниане.
И постель со мной разделит мужчина, а не бесчувственное тело.
Хал тоже хотят этого. И, быть может, я смогу помочь, если захочу. Если
только, оказавшись в Асаниане, я не пойму, что противники мне не нужны.
Скорее это жалость. Ведь мы так много собирались сделать вместе. Твой
город, который должен был стать самым красивым городом мира. Твой трон в
нем и башня над Эндросом, построенная при помощи песен и силы. Твой сан
жреца - тебя больше не испугает это почетное место, и жрицы будут
продолжать упорствовать в своей бесполезной верности богу, и орден
потеряет свой блеск и распадется, и все обещания и пророчества
превратятся в ничто. А у меня не будет своего войска, - не то что
стражи, но даже и простого боевого отряда из женщин, принадлежащего
только королеве, хотя вряд ли это сделает кого-то из нас свободнее. Ты
никогда не прекратишь работорговлю в Асаниане, мы никогда не взберемся
на Гору Аварьяна и не посмотрим на море. Значит, в конце концов,
Изгнанница победила. Нам никогда не доказать, что видение огня и смерти,
предложенное ею, было ложью. А все потому, что ты слишком слаб и
труслив, чтобы снова посмотреть на мир. - Глаза ее наполнились слезами.
Она смахнула их, но от этого они не перестали течь. - Будь ты проклят!
Если ты не вернешься, я убью себя!
чем не заботится.
перекатилась по подушке, но веки даже не дрогнули. Вцепившись в Мирейна,
она разрыдалась от ярости и отчаяния, выплакивая свое горе, ослепшая и
обезумевшая.
болели глаза, в горле саднило. Она совсем заледенела.
глазами ее силы сама Элиан была темным стеклом, полным молний, с
жемчужиной из белого огня в его центре. Мирейн же был просто стеклом.
Пустым. Жизнь без разума, без мысли, без воли. Трава в зимнем поле и то
ярче, чем он.
Сконцентрировала силу, окружила, наполняя пустоту. Он, который сиял, как
солнце, в мире живого света...
ставшую настоящей стражей, настоящим могуществом. Радость пробудила
совершенно неожиданный чистый восторг. Она молода и лишь начала
овладевать этим искусством, но зато она очень сильна. Время сделает ее
еще сильнее, она станет великим магом и великой королевой, равной даже
самому Солнцерожденному.
рядом с раковиной Мирейна. Ее сила скользила свободно, словно яркая
рыбка в море света. Внизу бурлило течение, великая взвихренная пустота,
уводящая все ниже, ниже и ниже. Элиан парила над ней, поддерживаемая
своей силой. Она медлила, собиралась, концентрировалась.
меди. Она изогнула свое гибкое тело и обнажила зубы. Эту бурю должна
преодолеть она одна. Только она. Кто смеет вмешиваться?
него оказались руки, лицо и человеческий голос. - Я иду с тобой. Я тебе
нужен. Элиан сопротивлялась, но он настаивал. Он по-прежнему был самим
собой, высоким могучим воином Янона, магом волей Мирейна, его братом,
верной душой. Элиан обожгла его своей яростью, которую он отбросил
прочь. И улыбнулся, будь он проклят!
никто не нужен, кроме меня! Элиан вырвалась. Снова превратилась в юркую
рыбку, на миг застыла над бездной и устремилась вперед.
смерть без жизни, без света и воздуха, без силы. Лишь память, рассеянная
в беззвучном вопле. "Вспомни! Вспомни!"
была собой, и только собой, свободная и независимая, принадлежащая лишь
самой себе. Длинноногая, с огненными волосами, с огненным нравом, само
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Прозоров Александр