веках. Он сказал:
Я буду ждать тебя в моих покоях. - Нет, подожди, - сказал Сареван. - Это
не... У него ушло слишком много времени на то, чтобы собраться с
мыслями. Хирел ушел. Сареван проводил его пылающим взглядом.
добавила Джания. В ее голосе звучал все тот же смех. - Мой евнух лишится
за это клочка кожи.
того, чтобы стать императрицей. - Что, мой евнух?
следовало затевать все это. Мы зашли слишком далеко. Это становится
опасным. Его натянутость и чопорность отразились в ее глазах. - Ты
предлагаешь другой выход?
слоновой кости. - А ты согласна поразмыслить над этим? - Чего ты от меня
хочешь? Я женщина. У меня вообще нет права голоса. - Думаю, это не так,
принцесса.
вовсе не для любовных игр. Это настроение уже прошло. Она начала
причесывать спутанные пряди его волос, снова укладывая их в простую
косу, соответствующую его сану жреца.
избегать их. И все же ты настоящий мужчина.
миг замерли, а затем снова принялись за прежнее занятие. - Если бы мой
брат был женщиной, разве ты удостоил меня хотя бы взглядом?
Царственные глаза.
великолепное создание, которое я когда-либо видела. - Джания легко и
быстро поцеловала его, словно не в силах удержаться. - Теперь иди. Мой
брат ждет тебя.
смогу вернуться?
***
никто не знал, когда он вернется.
закончилась бы не так рискованно, но вряд ли так же сладостно.
Зха'дану, - то ему придется прийти за ними сюда.
Отчасти, как это ни парадоксально, его неугомонность. Стоило ему
захотеть что-нибудь сделать, как оказывалось, что это запрещено. А
единственное, что он желал получить немедленно, конечно, была золотая
принцесса из слоновой кости.
приговорил. Перед ним была тюрьма, пусть обширная, пусть позолоченная и
изящная, но все же тюрьма. Он мог смущать своим надменным и экзотическим
видом членов совета империи, но права голоса на этих советах у него не
было. Дворцовые интриги ничего не значили для него. Керуварион он
покинул. Теперь он оказался в хитроумной и очень уютной ловушке,
загнанный в угол, словно жеребец-сенель, очень ценный и очень буйный. Он
даже не имел права возмутиться своим положением пленника: он стал им по
собственному желанию.
равнин и радостей битвы, он неизбежно оказался перед другой стороной
существования жеребца. Он замечательно укрощал себя. Никто не мешал ему
выполнять обязанности жреца в странствии: ему позволялось молиться и
соблюдать пост на девятый день. А Хирел, благодарение богу, находился в
отдалении, погруженный в обязанности принца. Женщины, голоса которых
слышались через решетки, интриговали и восхищали его, но едва ли
представляли собой опасность для его обета.
кровати, слушая его рассказ о том, что произошло в гареме.
спросил Зха'дан.
красива, вся белая и золотая. У нее то же лицо, что у него. Конечно, она
изящнее. Она настоящая женщина. Он был бы таким, если бы бог сотворил
его девушкой. Но... все же она отличается. Она не Хирел. Она - это она.
Зха'дан понимающе кивнул. Его глаза потемнели. - Он нравится мне; я
доставляю удовольствие ему, он мне. Нам хорошо вместе. Но все же я не
совсем... Я-не ты. Сареван отмахнулся от этого.
Династия существовала до него, и он обязан продолжить ее. Если женщина
не замужем, если у нее нет изъянов, если она способна родить ребенка,
она предлагается мне как надежда на продолжение рода. Даже то, что я
ношу обруч, не имеет значения. Это только запрещает забавляться, пока я
не найду свою королеву. - И ты нашел ее?
обыкновенного упрямства. Однако никогда прежде мне не было так легко. И
я никогда не чувствовал себя настолько непринужденно. Мне было все
равно, что я делаю или чем мне придется заплатить за это; и тем не менее
я вовсе не спешил попробовать это. Это было похоже на то... как если бы
мы оказались за гранью мира и не осталось ничего, что могло бы
потревожить нас там. - Магия?
только красива, Зха'дан. У нее есть личность. Она как золотой орел,
которого посадили в клетку. Я мог бы освободить ее. Я... мог бы...
освободить ее.
оставалась с ним в его снах, и оба они были там свободны: он освободился
от своего обруча, а она - от своей вуали. Она была воплощением красоты.
Она сказала:
***
объятиях теплое тело, слышал чей-то шепот. Сон во сне. Новый сон
оказался более хрупким, но на диво реальным. Он сонно поцеловал его.
скользнула в поисках округлости полной груди, но ничего не нашла. Зато
ниже выпуклость оказалась достаточно ощутимой.
все еще во власти сна, но уже начиная хмуриться. Он был чересчур плотным
для сновидения.
какие-нибудь другие шутки, кроме этих? - Разве я положил твою руку туда,
где она лежит? Рука тотчас же отдернулась.
сдержаться. Это было просто невыносимо. - Ты завидуешь мне. Ты завидуешь
ей. Хирел ударил его. Совсем не сильно, так что Сареван почти не
почувствовал удара. Хирел отвернулся от него, свернулся в комочек и стал
выкрикивать в стену:
противоестественно. Принц в такой ситуации вызывает отвращение. Она
выполнила свой долг перед тобой; она сделала тебя опытным мужчиной. Ты
мой брат, ты равен мне, и мой долг не только способствовать этому, но и
поощрять это. Но я вовсе не обязан этому радоваться. - Хирел... - начал
Сареван. - Она - жемчужина гарема. Мне не нужно спрашивать, понравилась
ли она тебе. Она во всей полноте познала искусства внутренних комнат;
она научила меня многому из того, что я знаю. И все время, пока ты лежал
с ней, я, принц крови, который по своему рождению должен был стать твоим
врагом и которого ты должен считать воплощением разврата и осуждать, - я
не мог успокоиться, потому что ты был с ней, а не со мной. - Хирел
прерывисто вздохнул. Это прозвучало как сдавленное рыдание. - Я дарю ее
тебе. Ты был рожден для нее, для ее красоты и женственности.
Хирел Увериас, я не лежал с ней.
быть, ты овладел ею, как это делают жеребцы?
способность видеть, Хирел был придавлен его телом, а на его щеке горел
отпечаток ладони.
сопротивлялся. Сареван начал остывать, и ему стало мучительно стыдно.
за твою сестру... за все.
надменным и несчастным. Его кожа в свете лампы казалась мягкой и нежной
Елманов Валерий
Посняков Андрей
Гюго Виктор
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Сертаков Виталий