ДЖУДИТ ТАРР

СОЛНЕЧНЫЕ СТРЕЛЫ

ЗОЛОТАЯ ИМПЕРИЯ АСАНИАНА IV

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЭНДРОС АВАРЬЯН
Глава 1

Эсториан обратил свой взор на плотно закрытые жалюзи и, впустив в
спальню поток солнечных лучей, счастливо засмеялся. Илу'Касар - сын
Солнца - купался в волнах утренней зари и сиял подобно золотому слитку,
окруженному пылающим нимбом.

- Его величество, кажется, в хорошем расположении духа... Вэньи
сладко потянулась и вновь зарылась в гнездышко из многочисленных подушек
и одеял. Ей сейчас было особенно уютно и тепло, но отнюдь не от
ворвавшегося в комнату солнца. Ее полусонная улыбка предназначалась
августейшему баловню судьбы.

- Его величество остается его величеством и сегодняшним утром. Разве
это не прекрасно?

- Все это так, милорд, однако далеко не каждое утро истекает срок
регентства и пустующий трон империи готовится принять законного
повелителя.

Он чуть изменил позу, демонстрируя свой чеканный профиль.

- Мне, наверное, следует выглядеть сейчас более взволнованным?

- Несомненно!

Вэньи села, подтянув колени к груди, и зябко поежилась: весна еще не
успела окончательно вытеснить зимний холод.

И все же тепло не покидало Вэньи. Оно зарождалось в глубине души, ибо
его источали сильные руки Эсториана.

- Все мои вчерашние тревоги и страхи улетучились. Сегодня я буду
самоуверен и безмятежен, как мамонт.

- Это чудесно! Но не хочешь ли для начала немного подвинуться?

Он подвинулся столь неуклюже, что несколько поприжал ее. Она было
собралась воспротивиться, но заметила в комнате стороннего наблюдателя.

Зеленые мерцающие глаза хищно щурились. Ленивый зевок обнажил клыки
цвета слоновой кости.

- Да-да, и для вас, леди киска, это утро тоже кое-что значит! -
сказала Вэньи.

Крупное тело животного изящно вытянулось в прыжке и мягко обрушилось
на их ноги. Вэньи с удовольствием погрузила руки в густой переливающийся
мех. Эсториан воспользовался моментом и ткнул пальцем ей под ребро.
Взвизгнув от неожиданности, она накинулась на коварного наглеца и
колотила его подушкой до тех пор, пока он не запросил пощады.

***

Следующий визитер вел себя более пристойно, чем королевская кошка.
Молоденький паж, свидетель пикантной сцены, казался несколько
растерянным, возможно даже, лицо его покрылось румянцем, но он был
северянин, а потому черен, как леди Ночь.

- Милорд, - пробормотал он запинаясь, - сир. Ее величество
императрица... Ваша матушка... Она...

- Пусть войдет, - произнес Эсториан, прежде чем Вэньи успела что-либо
сказать.

Паж, поклонившись, исчез за высокой дверью.

Вэньи всполошилась, заметалась по постели, проклиная свои спутавшиеся
волосы, а заодно и некоторых без пяти минут императоров, нисколько не
озабоченных тем, что кто-то может увидеть их нагишом.

Он поцелуем заставил ее умолкнуть. Есть из-за чего поднимать шум! Он
взрослый человек и волен поступать, как ему заблагорассудится.

Вэньи покорно вздохнула и опустила глаза. Вся ее рассудительность
куда-то исчезла, стоило ему лишь прикоснуться к ней.

Императрица застала их в весьма фривольной позе. Вэньи натянула
одеяло до подбородка, а он лежал у нее в ногах, обнимая рысь, - Матушка,
- сказал он, приподнимаясь на локте, - я не ожидал увидеться с вами так
рано.

- Не очень-то рано, - заметила императрица. - Солнце уже высоко.

Однако она улыбнулась и церемонно поцеловала сына: сначала в лоб, а
затем в обе щеки, выражая так материнскую любовь.

Вот от кого, подумала Вэньи, Эсториан унаследовал смуглость кожи и
высокий рост, но в нем ни капли материнской красоты. У него было
скуластое и горбоносое лицо чистопородного варьянца, не красавца и не
урода. Люди поговаривали, что он очень похож на своего предка Мирейна,
который именовал себя сыном Солнца и, дожив до восьмидесяти лет, положил
начало династии императоров, в которой Эсториан готовился стать пятым.
От Ганимана, отца, ему достались жесткие вьющиеся волосы и родовой
профиль, и он выглядел бы типичным уроженцем окраин, если бы не глаза.
Глаза Эсториана ошеломляли.

Впрочем, он словно был рожден ошеломлять, и склонность к эпатажу
проявлялась прежде всего в манере одеваться. Еще в ранней юности его
пышные кричащие наряды, его немыслимые шляпы повергали в изумление
записных модников столицы. Сейчас он несколько поутих, но все еще ерошил
перышки.

Короче, с точки зрения жителей столицы, его внешность портила только
одна деталь - глаза. Крупные, желтые, как у льва, они казались почти
белесыми, пока он широко не раскрывал их. Тогда его взор загорался
янтарным огнем, от которого мороз шел по коже.

Это был взгляд асанианина, более того, асанианина благородных кровей,
а таких здесь не любили.

Сейчас он спокойно разглядывал мать, чуть наморщив в раздумье лоб.

- Не понимаю, чем ты так встревожена? Уж не тем ли, что я отнимаю у
тебя твои титулы? Но они принадлежат мне по праву.

- Я тревожусь потому, что должна переложить все тяготы управления
империей на плечи совсем юного человека.

Он резко сел, спустив ноги на пол. Рысь вздрогнула и недовольно
зарычала. Он успокоил ее ласковым движением руки.

- Я уже не ребенок.

- Да, ты мужчина, - согласилась императрица, - ты вырос, мой мальчик,
и все-таки...

- Время прошло, - сказал он сухо и спокойно.

- Время течет как вода, - кивнула императрица, - но я всего лишь
мать, а любая мать старается оградить свое дитя от грозящих ему
неприятностей, даже если в его бороде уже светится серебро августа.

Эсториан потер подбородок, покрытый утренней щетиной, седины в ней
пока не замечалось.

Императрица улыбнулась и протянула ему руку.

- Поспеши, сын! Слуги заждались тебя.

Он стремительно встал, поцеловал руку матери и выбежал в двери,
ведущие к умывальне. Императрица последовала за ним.

Вэньи туже закуталась в одеяла и с некоторым смущением встретила
пристальный взгляд темных немигающих глаз.

- Миледи, - почтительно произнесла она.

- Жрица. - Тон матери ее возлюбленного был холоден.

- Вы, верно, огорчены, что девственность теперь не в моде даже в
рядах служителей культа?

- Разумеется, - качнула головой царственная особа, - но мой сын, я
думаю, стал бы возражать, если бы вас приговорили к смерти от солнечного
удара.

- Ах, - вздохнула Вэньи, - неужели и вы полагаете, что я заслуживаю
подобной участи?

Ее сердце бешено заколотилось. Вот уже третий сезон она делит с
Эсторианом ложе и за все это время не перемолвилась с его матерью и
парой слов. Вэньи знала, что думает двор о сбившейся с праведного пути
жрице Солнца, неведомо как пробравшейся в императорскую постель. Что
думает императрица, не знал никто. Царствующая леди Мирейн слыла
колдуньей, поклоняющейся владычице Мрака, и ее мысли надежно хранились
за черными бриллиантами тускло мерцающих глаз.

- Мой сын очень нежен с тобой, - сказала она.

- Я думаю, что он любит меня, - тихо ответила Вэньи.

Она понимала, как хрупко все это.

- У него горячее сердце, - усмехнулась императрица. - И потом, ты
ведь его первая женщина.

Щеки Вэньи заполыхали. Казалось, к ним прихлынула вся кровь. Такое
случалось с ней редко. Настолько редко, что за молочную белизну лица
люди прозвали ее "девушка-смерть". Потому что сами они были либо черны,
либо коричневы либо отливали всеми оттенками красной бронзы. Даже желтые
асаниане казались рядом с ней выточенными из посиневшей слоновой кости.

Но Эсториану нравилась эта бледность. Нравилось ласкать смуглой рукой
ее белоснежную грудь и наблюдать, как пульсируют голубые жилки под
тонкой кожей.

- Да, ему сейчас кажется, что он любит тебя, - сказала императрица
надменно и жестоко, - но ему также хорошо известно, что он не может
жениться на тебе. Ты простолюдинка, да к тому же еще и островитянка,
разве не так?

- В ваших словах нет ничего нового, миледи, - пробормотала Вэньи и
зябко поежилась. - Почему же вы не остановили меня еще тогда, когда наши
взгляды впервые встретились? Ведь так легко было это сделать. Что
значила бедная перепуганная девчонка рядом с блистательным принцем