Чтение 12–й страницы книги ~Солнечные стрелы~

прослежу, чтобы тебя не обнесли чаркой вина. И даже подберу тебе
компанию из разговорчивых людей. Правда, их сказки скучнее, чем твои.

Сидани нахмурилась. Он понял, что она хочет отказаться от столь
необычного приглашения, и поспешил закинуть другую наживку.

- Неужели ты хочешь, чтобы лорд Перидан съел всю пойманную тобой
рыбу?

- Это брюхо на тонких ножках не стоит извергающегося из него дерьма!

Она сердито сплюнула в сторону и выпрямилась.

- Что ж, пусть будет по-твоему. Идем. Надеюсь, ты не станешь
расстраиваться, если что-нибудь выйдет не так.

Все будет нормально, подумал Эсториан. От нее не исходило зла или
иных колдовских чар. Наоборот, он чувствовал себя великолепно, как
никогда в жизни. Мускулы не болели, голова была ясная, и с плеч свалился
груз постоянных забот о караване. Случись какой-нибудь подвох, он тут же
ощутил бы влияние дурных сил.

Она вытерла нож пучком сухой прошлогодней травы и спрятала его в
складке пояса. В ее жестах и движениях не осталось ничего от женственной
мягкости. Он даже подивился тому, что сумел распознать в ней женщину
десяток минут назад.

- Что ж, мальчик, пошли.

Голос глубокий и благозвучный. Без лукавства и старческой хрипотцы.
Завораживающий, волнующий, молодой голос.

- Пожалуй, в конце дня можно позволить себе часок побездельничать.

Эсториан рассмеялся.

- Безусловно можно. Ступай за мной, леди Скиталица. У тебя будет
время отточить свое остроумие на кавалерах двора.

Глава 7

Отсутствие Эсториана прошло менее болезненно, чем он ожидал. Лагерь
был спокоен и даже безмятежен. Лорд Перидан восседал в центре его на
огромном обрубке только что сваленного дерева и, тяжело отдуваясь,
потихоньку брюзжал.

- Менее всего, - вздыхал он, помаргивая сонными глазками, - менее
всего его величество должен думать о своих преданных вассалах, когда
собирается совершить прогулку. Вассал обязан терпеливо дожидаться, когда
господин изволит обратить на него внимание. И если милорду желательно
принимать пищу за грубо сколоченным столом, а не в уютной столовой в
замке своего подданного, то подданный этот обязан подчиниться его воле,
хотя подобное неудобство может причинить вред его пищеварению. К тому же
преданный вассал...

Эсториан, бесцеремонно растолкав придворных, столпившихся вокруг
экзотического толстяка, склонился перед ним в глубоком поклоне. Лорд
Перидан недовольно нахмурился.

- Это зачем, - произнес он. - Это кто разрешил?

Усы вельможи сердито встопорщились, тело раздраженно заколыхалось. Он
внимательно оглядел толпу окружавших его людей, затем уставился на
наглеца, посмевшего прервать его монолог. И хрюкнул от удивления,
столкнувшись с насмешливым взглядом янтарных глаз. Такие глаза
принадлежали в Эндросе только одному человеку.

- Сир? - благоговейно всхрапнул толстяк.

Эсториан покосился на свою спутницу. Интересно, как она отнесется к
такому повороту событий? Сидани стояла неподвижно, ничем не выказывая
удивления или беспокойства. Только брови ее чуть шевельнулись.

Эсториан состроил умильную гримасу.

- Лорд Перидан, - почтительно произнес он. - Я надеюсь, ваше ожидание
не было вам в тягость. Надеюсь также, что это подношение, - он вывалил
на стол добычу, - поможет мне загладить свою вину перед вами. Мои повара
весьма искусны и не заставят нас долго томиться.

На лице лорда Перидана появилось плотоядное выражение. Он разглядывал
рыбу так, словно хотел тут же проглотить ее всю - целиком.

- Отвратительно, - раздался тихий голос над ухом Эсториана. Он чуть
не подскочил от неожиданности. Скиталица, оказывается, умеет читать
мысли. Надо будет как следует покопаться в ее сущности. Но не теперь.

Он улыбнулся лорду Сувилена.

- Нет-нет, не вставайте, прошу вас. Годри сейчас принесет вам чару
вина, а также выполнит любые ваши пожелания. Как поживает ваша жена?
Здорова ли ее матушка? Как чувствуют себя ваши очаровательные сыновья?
Старший, кажется, уже совсем взрослый? Скоро ли вы начнете вывозить его
в свет?

- Осенью, сир, - почтительно ответил лорд Перидан.

Он уже забыл о своем недовольстве. Или сделал вид, что забыл, охотно
вступив в игру, предложенную императором. Эсториан подарил толстяку
очаровательную улыбку. Эта отдувающаяся гора свиного сала должна была
послужить ему отличной защитой от раздражительных интонаций матери и
возможного гнева Айбурана.

Сообразив, что император какое-то время будет занят, Си-дани решила
сама позаботиться о себе. Она выбрала подходящий костер и устроилась у
огня. Она чувствовала, что он помнит о ней, и этого было достаточно,
чтобы остаться.

***

- Он сожрет все, - пробормотала незнакомка. - Можешь не сомневаться.

Вэньи бросила на нее косой взгляд. Женщина пришла сюда с Эсторианом и
имела полное право находиться здесь. Даже если он не счел нужным
объяснить это кому-либо. Вэньи посмотрела на кучку удалившихся от огня и
шепчущихся придворных.

Идиоты. Лакеи. Император знает, что делает. Его поступки не подлежат
обсуждению.

Она, должно быть, высказывала свои мысли вслух, ибо незнакомка,
кивнув, подтвердила:

- Глупы, как разжиревшие коты. Ты не находишь?

- Твои слова вряд ли понравились бы нашему господину, - Он думает
точно так же.

Скиталица оказалась права. Гора жареной рыбы постепенно исчезла в
глотке знаменитого обжоры, за исключением нескольких кусков. Годри
завернул их в пергамент и, повинуясь движению бровей своего владыки,
отнес к костру, возле которого сидели женщины. Сам Эсториан забавлялся
беседой с толстяком и сыпал комплиментами, физиономия его сотрапезника
лоснилась от удовольствия.

Скиталица кивком поблагодарила Годри, но не прикоснулась к угощению.
Куски великолепно приготовленной рыбы маслянисто поблескивали, издавая
восхитительный запах. Их следовало поделить.

- Почему я? - Незнакомка пожала плечами. - Достаточно того, что я
поймала ее.

Она лениво потянулась к блюду и, разделив его содержимое на две
равные кучки, подтолкнула одну из них к Вэньи.

- Ешь. Это лучшее, что можно добыть в здешних местах.

- Морская рыба гораздо вкуснее.

- Зато речная - нежнее.

Скиталица принялась за еду с аккуратностью сытой кошки, осторожно
выбирая косточки и бросая их в пламя костра.

- Сидани, - сказала она через минуту. - Так они меня называют.

- Вэньи, - представилась девушка. Маги обычно оберегают свое имя. Но
вежливость старше магии.

Впрочем, странная женщина не была магом. Вэньи чувствовала это. Она
не была и жрицей. И все же оба эти качества неуловимо присутствовали в
ней. Возможно, такое впечатление создавалось возрастом гостьи. Равно как
и ее высокомерием.

Люди, подобные ей, считают южан холопами, низкими, презренными
существами. Они непомерно гордятся тем, что первый Солнцерожденный
поначалу правил Яноном. Янон - сердце севера и перед ним трепещут
остальные державы.

- Я не янонка, - сказала Скиталица, - хотя в жилах отца текла
северная кровь. Я унаследовала от него все и почти ничего.

- Ты очень похожа на янонку, - медленно произнесла Вэньи. - Зачем ты
делаешь это?

Взгляд темных глаз был по-детски чист.

- Делаю что?

Читаешь в моей сущности, беззвучно крикнула Вэньи. Ничего. Ни
всплеска, ни отклика. Сущность незнакомки была первозданно чиста и
просвечивалась до донышка. В ней струились ясные мысли, живые, как
рыбешки, и подвижные, как ртуть. Одна из них, с трудом уловленная,
вертелась вокруг медовой лепешки, которую сейчас неторопливо
пережевывала Скиталица, вторая была обращена к Вэньи. Незнакомка
находила личико жрицы в высшей степени симпатичным.

Вэньи не терпела загадок. Она с трудом подавила желание подняться и
уйти прочь. Ее собственная сущность отвердела. Это начинало казаться
опасным. Не для нее. Для Эсториана.

Она выглядела вполне безобидно, эта пожилая Скиталица, удостоившаяся
благосклонности императора. Он всегда был свободен в своем выборе.
Маленькая жрица, свершающая свое Странствие, поняла это еще тогда, когда
впервые появилась в столице и душа ее наполнилась восторгом и
благоговением перед окружившими ее чудесами. Она ничем не выделялась из
сотен подобных ей учениц, но он заметил ее. И ввел в стены дворца. И
сделал своей избранницей.

Но тут и речи не было о соперничестве. Скиталица немолода, и вряд ли
ее прелести могут возбудить огонь страсти в совсем еще юном мужчине.

Темные глаза лукаво блеснули. Вэньи тряхнула головой. Она не может