Чтение 6–й страницы книги ~Истории таверны "Распутный единорог"~

- Не бойся, - сказала Маша.

При свете масляной лампы старый Шмурт вглядывался бегающими глазками
в Сме. Будь, однако, у Шмурта даже хорошее зрение, он все равно не увидел
бы лица Сме, его закрывала зеленая маска.

Шмурт посмотрел с отвращением.

- Знаю, что муж твой немного стоит, - проворчал он. - Но связываться
с этим иностранцем, этой кадушкой тухлого масла... тьфу!

- Это не то, о чем ты думаешь, - возмущенно сказала она, а Сме
вымолвил:

- Мне нужно принять ванну. А то все сразу узнают меня.

- Эвроен дома? - спросила Маша.

Шмурт фыркнул и ответил:

- В такой ранний час? Нет, тебе и твоему вонючему любовнику ничего не
угрожает.

- Пропади ты пропадом, - сказала Маша. - Он здесь по делу!

- Знаем мы это дело.

- Попридержи язык, старый охальник! - парировала Маша. - Или я тебе
его отрежу.

Шмурт с грохотом захлопнул дверь в свою комнату.

- Проститутка! Сука! Прелюбодейка! - кричал он.

Маша пожала плечами, зажгла лампу и поднялась по лестнице вместе со
следовавшим за ней Сме. Валлу очень удивилась, когда в комнату вместе с
дочерью вошел полный мужчина.

- Кто это?

- Что, кто-то не может распознать меня? - спросил Сме. - У нее что,
нос не чувствует?

Он снял маску.

- Она редко выходит из дома, - сказала Маша и поспешила к Кхем,
спавшей на груде тряпья. Сме снял накидку и явил окружающим тонкие руки и
ноги, а также туловище, подобное головке сыра. Его рубашка и жилет,
пошитый из какого-то вельвета и усеянный блестками, плотно прилегали к
телу. Широкий кожаный ремень обтягивал живот. На ремне висели пара ножен с
кинжалами, петля, из которая высовывался конец бамбуковой трубки и кожаный
мешок, размером с голову Маши. Через плечо была намотана тонкая веревка.

- Инструменты профессии, - сказал он в ответ на взгляд Маши.

Машу интересовало, что у него за профессия, но не было времени на
расспросы. Она пощупала лоб и пульс Кхем, а потом пошла к кувшину с водой
на подставке в углу.

Смешав порошок с водой, как инструктировал Надиш, и налив немного
жидкости в большую ложку, она обернулась. Сме стоял на коленях подле
ребенка, опустив руку в мешок на ремне.

- У меня есть способности к лечению, - сказал он, когда Маша подошла
к нему. - Держи. Выбрось лекарство этого шарлатана и используй вот это.

Он поднялся и протянул маленький кожаный пакетик. Она уставилась на
него.

- Да, я понимаю, ты не хочешь рисковать. Но прошу, поверь мне. Этот
зеленый порошок в тысячу раз лучше, чем тот бесполезный порошок, что дал
тебе Надиш. Если он не вылечит твою дочь, я перережу себе горло, обещаю.

- Это очень поможет ребенку, - заметила Валлу.

- Это волшебное лекарство? - спросила Маша.

- Нет. Волшебство может устранить симптомы, а болезнь останется, и
когда прекратится действие волшебства, болезнь вернется. Вот, возьми! Не
хотелось бы, чтобы вы обе распространялись об этом, но когда-то меня
обучали искусству врачевания. И в местах, откуда я родом, даже плохонький
врач в десятки раз превосходит любого врача Санктуария.

Маша всматривалась в его темное лоснящееся лицо. Он выглядел лет на
сорок. Высокий широкий лоб, длинный прямой нос, правильной формы рот
сделали бы его привлекательным, если бы не толстые щеки и мешковатые
скулы. Несмотря на одутловатость, он казался смышленым. Взор черных глаз
под широкими пушистыми бровями был живым и проницательным.

- Не могу позволить экспериментировать на Кхем, - сказала она.

Он улыбнулся, возможно в знак признания того, что уловил колебание в
ее голосе.

- Ты не можешь позволить себе отказаться от лекарства, - сказал он. -
Если ты не дашь его ребенку, он умрет. И чем дольше ты колеблешься, тем
ближе дочь к смерти. Дорога каждая секунда.

Маша взяла пакетик и вернулась к кувшину с водой. Она положила ложку,
не расплескав ни капли, и принялась за дело, выполняя наставления Сме. Он
оставался с Кхем, положив одну руку на лоб, а вторую на грудь. У Кхем было
частое прерывистое дыхание.

Валлу принялась возмущаться. Маша выпалила, чтоб та замолчала,
немного грубее, чем хотела. Валлу прикусила губу и смотрела на Сме.

Тот приподнял Кхем, и Маша дала ей проглотить зеленоватую водичку.
Спустя примерно десять минут жар начал спадать. А через час, заморенный по
водяным часам, девочке дали еще ложку. К рассвету хворь, кажется, оставила
ее, и она спокойно спала.

В это время Маша и Сме разговаривали приглушенными голосами.
Незадолго до восхода солнца Валлу отправилась в постель, чтобы немного
поспать. Эвроен не появлялся. Не исключено, что он спал в какой-нибудь
корзине на пристани или в подворотне, давая выход хмелю. Маша была рада.
Она готова была разбить еще один кувшин об его голову, если бы он принялся
скандалить и тревожить Кхем.

Хотя она и видела несколько раз толстяка, но почти ничего не знала о
нем. Да и никто не знал. Было точно известно, что впервые он появился в
Санктуарии шесть недель назад. Приплыл на торговом корабле
б_а_н_м_а_л_ь_т_о_в_, но это вовсе не говорило о его происхождении,
поскольку корабль посещал многие страны и острова.

Сме быстро снял комнату на втором этаже дома, где размещалась таверна
"Хабебер", или "Нырок". Такое название владелец дал ей в шутку, утверждая,
что его посетители, чтобы насладиться, так же глубоко ныряют в спиртное,
как хабебер в океан за рыбой. Он не работал, не занимался, насколько было
известно, воровством или магией. Казалось, у него достаточно денег для
удовлетворения своих потребностей, какими бы они ни были, хотя жил он
довольно экономно. Поскольку он мазал тело и волосы протухшим маслом, его
называли "вонючей масляной головкой" или "старой тухлятиной", правда, за
глаза. Он проводил время в тавернах, и часто его можно было встретить на
сельском рынке и на базаре. Насколько было известно, он не проявлял
сексуального интереса к мужчинам, женщинам или детям. Он, как сказал один
шутник, не проявлял его "даже к козам".

Вероисповедание его известно не было, хотя ходили слухи, что он
хранит идола в маленькой деревянной шкатулке в своей комнате.

Итак, сидя на полу подле Кхем и давая ей каждые полчаса водичку. Маша
задавала вопросы Сме. А он, в свою очередь, спрашивал ее.

- Ты преследовал меня по пятам, - сказала Маша. - Почему?

- Я обращался и к другим женщинам.

- Ты не ответил, почему.

- Один ответ на все. У меня есть здесь дела. Мне нужна помощь
женщины. Она должна быть энергичной, сильной, очень храброй и умной. И к
тому же отчаянной.

Он обвел взором комнату, как будто кто-то из ее обитателей мог быть
отчаянным.

- Я знаю твое прошлое, - сказал он. - Ты происходишь из довольно
зажиточной семьи. В детстве ты жила в восточном квартале. Родилась и
выросла не в Лабиринте и хочешь выбраться из него. Ты упорно работаешь, но
тебе не добиться своей цели, если не подвернется какой-нибудь необычный
случай, и ты не ухватишься за него, не задумываясь о последствиях.

- Это связано с Бенной и драгоценным камнем, верно? - спросила она.

Он всматривался в ее лицо в мерцающем свете лампы.

- Да.

Сделал паузу.

- И с Пурпурным Магом.

Маша глубоко вздохнула. Ее сердце колотилось так часто, что
измученный организм едва справлялся с этим. По всему телу разлилась
прохлада, довольно приятное ощущение.

- Я наблюдал за тобой из укрытия, рядом с твоим домом, - сказал он. -
Достаточно долго. Две ночи тому назад я увидел, что и рагги занялись тем
же. К счастью, в это время ты не ходила принимать роды. А вот нынешней
ночью...

- А зачем я нужна рагги?

Он неторопливо улыбнулся.

- Ты достаточно сообразительна, чтобы понять причину. Маг думает, что
ты знаешь о драгоценном камне больше, чем поведала. Не исключено, он
считает, что Бенна рассказал тебе больше.

Он снова сделал паузу, а потом спросил:

- Рассказал?

- А почему я должна говорить тебе, если и рассказал?

- Ты обязана мне жизнью. Если этого мало, чтобы довериться мне,
подумай о том, что скажу тебе я. У меня есть план, по которому ты сможешь
не только освободиться от Лабиринта, но стать богаче любого купца, может
быть даже богаче самого Принца. Ты сможешь даже покинуть Санктуарий и
переехать в столицу, или в любое другое место.

Она задумалась.

"Если это сумел сделать Бенна, справимся и мы. Но ведь Бенна не сумел
улизнуть".

- А почему тебе нужна женщина? Почему не мужчина? - спросила она.