ее рук, когда мужчина второй раз поднял ее и понес на подушки. Схватившись
за край его туники, Сейлалха с решимостью, не уступавшей мужской, потянула
ее с плеч. Немые женщины подхватили инструменты и вскоре шатер наполнился
звуками чарующей музыки.
Свечи давно погасли и в темноте ее любовник не был ни жесток, ни
нерешителен. Возможно, ему хотелось причинить девушке страдание и боль, но
жажда ребенка и свободы поглотила мужчину без остатка и он заснул, уронив
голову ей на грудь. Прижавшись к нему, девушка сама невольно погрузилась в
сон.
простынях. Натруженные ноги немного болели. Девушка приподнялась на локте,
но таки не поняла, что случилось.
ум слова. - Жрецы, Сайма или... мы в западне.
вспыхнул. Прижав тунику к груди, девушка стала рядом. Он на мгновенье
застыл без движения, а тем временем пробежавший по крыше шатра огонь
рванулся через ковер и подушки к месту, где они стояли. На длинные волосы
упали искры, девушка завизжала и затрясла головой, пока мужчина не погасил
язычки пламени и не взял ее на руки.
желание мщения. Прямо перед ними рухнула одна из продольных балок шатра,
разбросав по полу искры к ногам мужчины. Шагая сквозь разверзшийся ад,
мужчина проклинал имена, которые для Сейлалхи ничего не значили.
влагу портового города. Девушка закашлялась, едва в силах дышать у него на
руках. Порыв холодного ветра донес горькие запахи сгоревших волос и
обожженной кожи.
нести меня.
дружелюбно. В Сейлалхе снова проснулся страх, как будто все происшедшее в
шатре было лишь сном. Эти впившиеся в ее руки и бедра пальцы не могли быть
такими нежными.
моем пути ты единственная насытила меня своей страстью. Ты добилась
свободы, а я нашел отдохновение на твоей груди. Когда станет безопасно, я
отпущу тебя, но не раньше.
направился прочь из рэнканского Санктуария к домам, которые превратились в
руины с тех пор, как Ильс покинул город. Вздрогнув, девушка тихонько
заплакала, но вся подобралась, когда мужчина вынес ее на тускло блестевшее
предрассветное поле. Остановившись у покосившейся стены, Темпус опустил
девушку на землю.
доставят целой и невредимой к Принцу и Факельщику.
Тот, для которого она танцевала, ушел, возможно, навсегда, а тот, кто
остался с ней рядом, не принадлежал к числу людей, за которыми следовало
идти простой рабыне-танцовщице. А ведь еще оставался ребенок... Однако,
когда Темпус посмотрел ей в глаза, девушка не смогла отвести взгляда.
Черты лица воина немного смягчились, будто ее любовник скрывался под этой
грубой маской.
нежность и усмешка.
девушка набросила накидку на обнаженные плечи и стала ждать.
перестук новых сандалий эхом разносился по пустым залам, напоминая жрецу
об обтянутых кожей деревянных палочках его рабов, что, в свою очередь,
вернуло его к размышлениям о том, сколь мало осталось их при храме с той
поры, как в полночь праздника Убийства Десяти загадочный пожар унес немало
человеческих жизней.
скрепленный печатью пакет, в котором содержался подробный отчет в столицу
обо всех событиях и его понимание случившегося. Принц не мог бы послать
свое письмо быстрее, и ответ из Рэнке ждать было еще рано. Не было никакой
причины полагать, что Кадакитис или сам Император решили сегодня предаться
размышлениям о Вашанке. Вместе с тем Принц срочно затребовал Молина во
дворец, так что жрец шагал по длинным пустым коридорам с озабоченным
выражением на лице.
серьезностью. Когда обугленные головешки и обрывки тканей остыли, чтобы
дать возможность церберам осмотреть пепелище, воины нашли в одном месте
груду почерневших черепов, а среди остова шатра лежали останки десяти
жертв. Кадакитис повторил месть Вашанки вплоть до последнего слова
легенды, точность не слишком необходимая, и сам Молин не смог припомнить,
рассказывал ли он об этом Принцу.
отсутствия. Здоровенный, жестокий цербер вовсе не выглядел счастливым,
возможно, что узы Священного Братства уже начали давать о себе знать.
Молин в последний раз пожалел, что не знает, для какой цели пригласили его
сегодня во дворец, а затем кивнул герольду и услышал, как его имя
разнеслось под сводами.
ли что с вами, - заметил улыбающийся Принц.
нескольких лигах отсюда. Я никогда не мог подумать, что в столь маленьком
замке такие длинные коридоры, - любезно ответил жрец.
разговор Темпус, и жрец на миг перевел взгляд с Принца на цербера.
во взгляде Темпуса. У жреца больше не осталось сомнений, что инициатором
аудиенции был именно цербер. - Тот небольшой шок, который ей пришлось
пережить, практически полностью прошел, - добавил жрец.
думаю, что ее спасение следует расценить как знак расположения бога - раз
никакой другой информации у нас нет. Вы припоминаете что-нибудь сами, мой
Принц? - спросил Молин, наблюдая за Темпусом. Всякий раз, когда речь
заходила о прошедшем празднестве, что-то появлялось в лице Темпуса, хотя
Молин сомневался, что когда-нибудь он поймет причину. Кадакитис утверждал,
что бог полностью овладел им после того, как шатер был закрыт и первое,
где Принц обнаружил себя, была его собственная постель.
свободной женщины и супруги бога. Как вы наверняка знаете, она может стать
могущественной, но это покажет время. Все зависит от нее и от ребенка,
конечно, если он будет.
почестей, ведь сам Вашанка вынес ее из огня.
Принца, но Молин никогда не стал бы Верховным Жрецом, если бы открыто
высказывал свои мысли.
прекрасно, если она понесет.
нетерпением поджидал Принц, который во время беседы чувствовал себя еще
более неуютно, нежели Молин, который был привычен к секретам и тайнам.
Принц вышел из зала, не дожидаясь церемониала, а Верховный Жрец и цербер
ненадолго остались одни.
ли, весьма удивительно узнать, что у рабыни есть разум? - Молин произнес
эти слова вслух себе под нос, но так, чтобы и Темпус мог его услышать.
Если у цербера проснулся некий интерес к Сейлалхе, то Братству следовало
его использовать. - Она убеждена, что спала с богом, а что до всего
прочего, то ее ум не подлежит сомнению, вот только ее веру в любовника не
поколебать. Она танцевала для него в молчании. Я дал команду сменить
шелка, и из города должны подойти новые женщины и евнухи, так что
понадобится время.
ничего против. Она прекрасна, но грустна и одинока, а танец с времен
праздника изменился. Ты должен прийти и как-нибудь взглянуть сам.