солнца". Ну, конечно, именно на закате в мистических романах
начинали твориться всякие безобразия! Впечатляющий прием, ничего
не скажешь...
рассказывать о изображенных на портретах предках. Надо сказать,
что делал он это мастерски - коротко, но с выразительными
деталями, как будто сам был свидетелем того, о чем рассказывает.
"Быть бы этому графу историком или писателем, цены бы ему не
было! - рассеянно подумала Юля. - Впрочем, в университете он
изучал именно историю... нереализованное дарование, так
получается? Ох, не очень-то, похоже, счастливый человек Матиуш
Горвич!" Юля опасалась несчастливых людей - они увеличивают
количество зла в мире, иногда даже сознательно...
Горвича, ожидая, как он прореагирует на вопросы о Тонечке - а
что в галерее есть ее портрет, Юля не сомневалась. Да и Евгений
явно не просто так завел разговор о предках графа! И вот все
трое, медленно двигаясь вдоль стены от картины к картине,
оказались наконец...
была готова вот так встретиться с ней глазами. Она вдруг ощутила
внезапную смесь испуга, радости и какого-то странного успокоения
- словно что-то в мире раз и навсегда заняло свое место...
удалось уловить тот самый "взгляд в будущее", который так потряс
когда-то Юлю. Тонечка сидела на низком диване, глядя прямо перед
собой. Всегда бледное лицо казалось еще бледнее из-за лилового
шелка платья.
были не коричневыми, а - опять же! - лиловыми. О художественных
достоинствах картины Юля судить не могла, но психологом автор
был отменным: окружавший Тонечку цвет удивительно гармонировал с
ней, оттенял ее "потусторонний" взгляд, и вообще... Если бы не
строгие каноны, существующие для фамильных портретов, то,
наверное, на спинке дивана возле Тонечки сидел бы грустный
гремлин. Юля готова была поклясться, что художник так или иначе
знал о его существовании!
гремлинами, игрушками тонечкиной магии... Тогда тоже была
полутемная гостиная, тоже казались лиловыми сгущавшиеся сумерки
- но только выглядела Тонечка неторжественно и неизящно. Теперь
же, на портрете, таинственный и странный образ подруги обрел
наконец завершенность и гармонию. Здесь Тонечка выглядела не
просто красивой - прекрасной...
боялся выдать себя. Но Горвич оказался тверже их обоих.
звали Антонина.
хотел бы говорить об этом!
беспредельный страх... и обиду? Он обижался на Тонечку?! Ну,
знаете ли! Или обида была все-таки не на нее?..
не утомлял гостей древностью. Общения и разговоров было много -
но разговоры эти не были серьезными. Граф беседовал с Евгением в
основном о политике и автомобилях, а в отсутствие Юли - о
любовницах. Кроме того, он с удовольствием расспрашивал о
полетах на "Алуэтте", интересовался, легко ли научиться им
управлять...
выглядело странным. Юля не знала почему - выглядело, и все тут!
Евгений был согласен с ней:
зачем? Демократизм показывает?
зачем еще что-то демонстрировать? Нет, это другое...
завидует мне.
Между прочим, он же поначалу принял меня за профессионального
пилота, помнишь? И даже огорчился, узнав, что я любитель...
что и завидует. Не исключено, что он с детства мечтал стать
пилотом, но что-то помешало... И вообще, для зависти порой
находятся такие потрясающие поводы, никакой фантазии не хватит!
Но я тебя вот в чем хотела предостеречь...
Тонечка тоже вначале ему симпатизировала...
на такое заявление, - не могу же я общаться с ним, совсем ему не
симпатизируя?..
опасности и без того настораживали Евгения, не позволяли ему
расслабиться. Да, но есть ли смысл в непрерывном ожидании
неизвестно чего?!
уехал, любезно оставив мне план своих владений. Мы можем сами
побродить по замку.
демонстрировать им перстень!
выполнить. Попробуй сделать что-то незаметно, когда в доме
присутствуют три десятка человек с неизвестным тебе распорядком
дня! А перстень внушал тревогу всем, видевшим его, и не стоило
понапрасну тревожить людей. К тому же, кто знает - верят или не
верят они в нечистую силу?!
любопытные, но и откровенно подозрительные взгляды. Это
беспокоило ее... и Евгений понимал, что месяц, предложенный
Горвичем, им здесь не выдержать - надо будет придумать предлог и
уехать раньше, пока не произошло чего-нибудь неожиданного.
свечение перстня заметно менялось - то усиливалось, то
ослабевало, а несколько раз исчезло совсем! - когда они гуляли
по замку? Юле казалось, что это происходит бессистемно, но
Евгений так не считал. Он сделал копию плана, и нанес на нее
некое подобие изолиний, соответствующих разной яркости свечения.
находился... ну, об этом следовало догадаться сразу: портрет в
галлерее. Ось конуса соответствовала направлению взгляда
Тонечки, и дальше по этому направлению были горы, а за ними -
"Лотос", Сент-Меллон и столица. Не прямая, не отрезок -
расходящийся луч. И действительно, с самого начала было заметно,
что в столице перстень светился слабее. Этот эффект приписали
естественной зашумленности: большой город, масса
электромагнитных излучений - а дело-то, оказывается, было не в
этом...
компас и карту, - это все, конечно, мистика, но какая-то до
умиления логичная. Нам как будто хотят что-то сказать, но мы не
понимаем...
материалисты. Я много раз с этим сталкивался.
достаточно. Кстати, тебе не становилось плохо, когда перстень
гас? Я едва не падала: такое жуткое ощущение пустоты сразу
появляется...
подобного. Конечно, эту реакцию Юли можно было отнести на счет
ее впечатлительности, но с тем же успехом могло быть наоборот:
Евгений ничего не почувствовал, потому что был слишком увлечен
замерами.
для объяснения фактов, пусть даже самых непонятных, и следование
ему защищает от пустого фантазирования. Но когда ты точно
знаешь, что новые сущности есть, этот принцип только сбивает с
толку, никак не помогая выяснить, какая же именно новая сущность
портит кровь экспериментатору.
вещами, никак помимо этого друг от друга не зависящими.
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Василенко Иван
Афанасьев Роман